нельзя не заметить.
На дворе встретил их только конюх-старик, которого Варвара всегда возила с собой. Оставив своих людей во дворе, Безхвостьев спешился, бросил поводья конюху и поднялся по крыльцу на высокий первый этаж.
В тереме было хорошо натоплено, но пусто и как-то тихо.
– Варвара! – позвал Безхвостьев.
Никто не ответил, хотя ему показалось, что в соседней горнице кто-то есть – там скрипнула половица.
– Идеже ты?
Федор Ильич вошел и обомлел – за большим столом в коморе сидел Завадский.
– Где она? – задал глупый вопрос боярин, хотя сам уже все понял.
Он обернулся и увидел, что двери в сени спиной подпирает страшный разбойник с топором, который постоянно строит гримасы.
– Уехала. – Сказал Филипп.
– Амо?
– Туда, где ты ее не найдешь.
Безхвостьев к этому моменту уже сумел взять себя в руки – выпрямился, расправил плечи.
– Твоих рук дело? – спросил он как можно увереннее.
– У каждого свои слабости, – уклончиво ответил Филипп.
– И какие у тебя?
Завадский улыбнулся.
– Ты же не дурак, Федор Ильич, – вместо ответа сказал он, – ты понимаешь, что не смог бы ничего подобного построить.
Безхвостьев усмехнулся.
– Разумеешь ты большой человек?
– Нет, – ответил Завадский, – не больше тебя. Слушай, Федор Ильич, вонми как говорится, я знаю, ты немного расстроен, но у меня нет времени на пустую болтовню. Загляни под рогожу.
Только теперь Безхвостьев заметил, что на столе что-то лежит, накрытое большим куском материи.
Федор Ильич подошел, приподнял край. Под рогожей блеснули серебряные слитки. Безхвостьев вопросительно посмотрел на Филиппа.
– Еже ты хочешь?
– Ты вернешься в Москву и сдашь это в Сибирский приказ. Ты скажешь, что в Сибири появился новый промысел, который прибыльнее продажи меха примерно в десять тысяч раз. Ты расскажешь об этом новому царю, который только прибыл из Европы и остро нуждается в деньгах на реформы и на войну со шведами. Ты порадуешь его добрым известием и добьешься, чтобы он выдал мне монопольное право на торговлю опиумом с Цинской империей.
Безхвостьев прыснул от смеха.
– Чаю губа не дура!
– Знаешь, я мог бы вообще этого не делать, – Завадский кивнул на стол, – ведь теперь я могу доставлять товар по территории другой страны, мне даже остроги ваши не нужны, хотя я в любом случае их заберу. Вопрос сейчас о тебе. Ты хочешь быть человеком будущего или потеряться в прошлом?
Федор Ильич прищурился, задумчиво глядя на Завадского.
– Какова цена?
Филипп медленно поднял подбородок.
***
Голохватова ни свет ни заря вызвал к себе Федор Ильич Безхвостьев. Место встречи донесли – тайное, якобы стало известно кто все сливает врагу – толока в лесу в пяти верстах к северу от Селенгинского острога. Уже в дороге конный экипаж приказчика догнал Рогаткин, несущийся во весь опор с двумя рындами.
– За мною? – спросил Голохватов.
– По велению Безхвостьева.
Приехали вместе. На толоке никого. Приказчик крутил рыжей головой присматривался.
В этот момент на другом краю показались люди. Рогаткин первым узнал тунгусов.
– Засада! – Коротышка пришпорил коня, развернулся, но в этот момент стрела пронзила его шею.
Конь понес мертвого Рогаткина на дорогу.
Голохватов этого не видел – он глядел на приближающихся всадников, но и они расплывались и сливались в какую-то однообразную серо-бордовую массу. Приказчик ощутил резкую боль и со стрелой в сердце сполз с коня.
***
Весной Филипп, наконец, вернулся в Храм Солнца. Город благодаря усилиями старцев серьезно преобразился, но все еще напоминал богатое село. Надо будет заняться развитием градостроительства подумал Завадский, подходя к своей избе.
Сердце отчего-то забилось. Еще через сени он увидел люльку в форме мини-струги, подвешенную к перекладине под потолком. Внизу для подстраховки кто-то набросал сенных подушек. Завадский подошел к ней, сверху посмотрел на младенца. Тот не кричал, а только шевелил крохотными ручками и ножками, глядя на Филиппа большими небесно-синими глазами. Завадский глубоко вздохнул и поднял взгляд на дверной проем в соседнюю комнату. Тени ветвей безмятежно покачивалась на крашеном полу.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
