– Никого, ‒ озвучивает уже известный мне факт и Строгов, успевший заглянуть в санузел.
Я опускаю ружье и тут же мгновенно слышу, как удары сердца замедляются, дрожь уходит из рук. Я возвращаюсь в спокойное состояние.
Хм…а после перестрелки меня дубасит минут пять, как минимум.
Анна включает свет в комнате, и мы озираемся. Ну и срач…
– У тебя всегда так? – хмыкнул Строгов.
– Нет, – холодно ответила девушка, – тут все перерыто. Сам, что ли, не видишь?
– Ну, мало ли, – пожал плечами Строгов, – для некоторых это норма.
– Не для меня, – все тем же тоном сказала Анна.
– Нет ‒ так нет, – Строгов уже переключился на серьезный лад. – Давай, не тяни, опускай дрон, забирай контейнер. Куда его еще тащить?
– Уже никуда, – ответила Анна, – если бы Игорь Анатольевич…
– Если бы бабушка была дедушкой… – перебил ее Строгов. – Толяныч в клон‑центре. Другие варианты?
– Тогда подключаем контейнер к моему терминалу и с него перебросим в хранилище.
– Как знаешь.
Девушка бросилась к окну, распахнула его настежь, а затем отпрянула в сторону, сообразив, что стоять вот так, на виду – глупая идея. Ее стеклянный, отсутствующий взгляд сразу же подсказал мне, что девушка полезла в интерфейс. Наверняка дрону команду дает.
Спустя пару мгновений она вернулась в реальность, а спустя секунд десять в небольшой ящик с землей и растениями, закрепленный за окном, мягко плюхнулся дрон. Девушка схватила его, рывком втащила в квартиру, бросила на пол и сама присела рядом.
В пару движений она освободила контейнер и с ним бросилась к терминалу, сиротливо притаившемуся в углу.
– Не взломали и, похоже, даже включать не пытались. Вообще не трогали, – хмыкнула она, когда на экране загорелось приветственное окно. Интересно, почему она не пользуется новой моделью, которая транслирует изображение прямо в голову? Никаких экранов и дисплеев не нужно. А впрочем, некоторым людям эта инновация не нравилась. И я в том числе был не в восторге от нее, было удобнее и привычнее работать по старинке.
– Сколько времени тебе надо? – спросил Строгов.
– Минут пятнадцать, – откликнулась Анна, – сначала дешифровка, потом копирование с носителя и перенос на наше хранилище.
– Так что за данные‑то? – поинтересовался я.
– Не могу сказать, – покачала головой Анна. – У Игоря Анатольевича спросите. Захочет – ответит. А я не имею права.
– Ох уж эти шпионы… – проворчал Строгов. – Ладно, Мик, иди сюда, надо подготовить оборону…
Шпионы? Что он имел ввиду? Толяныч и его люди ‒ не просто военная разведка, а оперативники какой‑то тайной службы? А почему нет – необычное оружие, девайсы…Что же они тут ищут? Бункер «Арматеха», о котором Толяныч рассказывал? Не иначе. И если так трясутся над этим контейнером – не там ли инфа про бункер?
Впрочем, есть ли мне до этого дело? Никакого. Главное, чтобы Толяныч, получив данные, не свалил отсюда. Но я в этом сомневаюсь. Если бы только в данных дело было – он бы не затевал весь этот сыр‑бор вокруг аудитора. Да и нас бы не стал посвящать во все эти дела. И, кстати, а зачем же он мне про «Арматех» рассказывал, если это тайна? Ищут что‑то другое, что‑то вкуснее бункера? Может быть…
Похоже, нужно с ним поговорить по душам… Не уверен, что это даст результат, но попытка, как говорится – не пытка.
Пятнадцать минут, а то и более, мы со Строговым провели в буквальном смысле на взводе – я сторожил входную дверь, которую мы забаррикадировали мебелью, Строгов же находился возле Анны, готовый в любой момент прикрыть ее и терминал от внезапного нападения.
Но внезапного нападения не случилось, да и не могло быть – забаррикадировали мы не только дверь, но и окно. Даже если кто‑то захочет к нам сюда влезть – ему еще предстоит помучиться и пошуметь.
– Ну что там, долго еще? – проворчал Строгов, когда прошло не пятнадцать минут, а целых полчаса.
– Сама не понимаю и не знаю, – удивленно протянула Анна, – копирование в хранилище что‑то долго идет, как будто я копирую не пару сотен терабайт а…
– Что?
– Не знаю, – пожала она плечами, вглядываясь в экран, – такое ощущение, будто…а, черт!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Что?!
– Кто – то перехватывает пакеты! Вот почему копирование идет так долго!
– На интерлигве, пожалуйста?
– Кто‑то ворует данные!
– Вычислить, кто и откуда, можешь? – спросил Строгов.
– Сейчас…секунду…м‑м‑м… – она принялась перебирать пальцами в воздухе, периодически делая жесты, будто что‑то хватает или от чего‑то отмахивается. Со стороны это казалось бы странным, но я‑то знал, как выглядит операционка и ее интерфейс, и даже смог понять, что именно она делает. Вот остановила текущее действие и начала новое, вот задает какую‑то команду (только по движению пальцев трудно понять, какую именно), вот что‑то увеличивает, чтобы рассмотреть детали.
– Так…я отменила копирование и пустила просто небольшой фрагмент по циклу. Они не должны ничего понять.
– Славно. Так кто ворует данные? – нетерпеливо спросил Строгов.
– Это наш коммутатор, – удивленно ответила Анна. – И он неподалеку…
– Точнее, – потребовал Строгов.
– Сейчас‑сейчас, – забормотала она, снова начав двигать пальцами, – уже почти…так…это блок 44, сектор 3…а что это за строение? М‑м‑м… Это, кажется, дом, который выкупил этот…как его…ну, еще бар открыл и гостиницу сделал…
– Бар Кэса, – догадался я, – внутри здания его можешь засечь?
– Нет, – покачала Анна головой, – да и зачем? Я могу отключить этот коммутатор, и все.
– Но часть он успел украсть? – нахмурился Строгов.
– Небольшую…
– Этот фрагмент может быть важным. Нужно попробовать поймать вора.
– К черту вора! – возмутилась Анна. – Главное скопировать данные в хранилище.
– Так копируй! Или для этого нужно отрубить вора?
– Да нет… я могу пустить другим каналом, а его оставить на текущем, продолжая слать один и тот же фрагмент данных.
– Он не заметит?
– Сразу нет.
– А через сколько?
– Ну, я бы заметила минут через 15–20. А через сколько странность заметит вор и заметит ли вообще – я не знаю.
– Значит, у нас есть минут 15–20? Отлично. Сколько копирование по второму каналу займет времени?
– Минут пять.
– Отлично. Копируй.
– Да уже давно начала. Что ты задумал, Строгов? – нахмурилась Анна.
– Поймать вора.
– Может, сообщить Матери? – предложил я.
– Нет! – хором ответили мне Анна со Строговым.
– Матери об этой информации знать не нужно, – объяснила Анна.
– А от гарнизонных толку мало, – добавил Строгов, – ждем…
– Минута, – взглянув на экран сообщила Анна, – 40 секунд, 30, 20, 10… Все!
– Бегом! – сказал Строгов. Пока проходила эта последняя минута, мы успели освободить входную дверь и тут же ломанулись наружу.
Позади нас послышался легкий хлопок – Анна уничтожила контейнер с носителем и тут же бросилась за нами.
Мы неслись со всех ног. Когда уже были возле бара – дышали, как загнанные лошади. Взмыленные, мы буквально ворвались в помещение. Строгов с оружием наперевес тут же рванул в зал рассматривать посетителей, я же направился к стойке.
Бар был полупустой – ну да, логично, время‑то уже позднее. Большинство гуляк успели сделать, что хотели, и отвалили баиньки. Остались только самые опытные и бывалые. Впрочем, нет, парочка из таких "бывалых" уже мирно посапывала, кто мордой на столе, кто в собственной тарелке со жратвой.
– О! Мик! Легок на помине! – поприветствовал меня Кэс.
– Привет, Кэс, – хрипло поприветствовал я его, – слушай, тут такой вопрос…
– Подожди‑подожди, – перебил меня Кэс, – дай я скажу, пока не забыл: тут твой друг объявился.
– Какой друг? – не понял я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Ну, колонист, ты мне его описывал и просил сказать, если увижу.
Я удивленно уставился на бармена. О ком это он?
– Ну, такой мужик в возрасте, плешивый, – принялся описывать Кэс.
Я наморщил лоб, и тут до меня дошло, о ком говорит Кэс.
