— Какой он рыжий! Даже губы рыжие, — рассказывала она потом сестре.
И потом Мэттью заговорил с дочерью Пандоры. Он увидел Эмилию на весах, поздоровался с улыбкой, помог ей взвешаться и сказал, что она теперь может сообщить Санта Клаусу свой вес. Эмилия от радости «прилипла» к весам. Мэттью еще сказал, чтобы Пандора следила, чтоб ее дочку не стукнули штангой.
— Незаконный отец Налоговика! Те же манеры, та же забота, — смеялась Пандора.
На выходе Мэттью отвернулся демонстративно к окну («К лесу — передом, а ко мне — своей смачной задницей!» — веселилась Пандора) и принялся ремонтировать свой замок.
— Или замок (дворец). Кому как.
В следующий раз Пикачу просветил, что Мэттью наврал про фамилию и дату рождение, назвал его Чубайсом. Сестрам пришлось искать в интернете, кто это. Пикачу неожиданно смело ответил Офелии, что фамилию не скажет свою.
— Ну, хоть не врал! — заметила Офелия, когда они это обсуждали.
А Кучинский — оказалась польская фамилия Клетки. Поскольку Пикачу так смеялся, когда Офелия сказала ему эту фамилию. Куда-то, в итоге, слинял и Офелию нежно попросил следить за порядком.
В следующий раз Мэттью их порадовал своим присутствием. Был в джинсах на 2 размера больше себя, и так немаленького, и серой, жуткой кофте. После их появления переоделся в черные джинсы.
— Красота требует жертв, — отреагировала Пандора.
Ходил много и смотрел внимательно. Искал Пандору взглядом. Выглядывал и вытягивал шею. А сначала сидел с парнями и отклячил задницу.
— Это его любимая позиция! — смеялась Пандора.
— Ты говоришь, будто о сексе! — укоризненно заметила Офелия.
А потом он подпирал голову рукой. В конце сестры передали привет Кучинскому Александру. Он сказал: «Ага».
— Наверняка, после этого сразу кинулся звонить друзьям. Обиделся, видно. Но место уступил у зеркала. Вежливый парень! — подвела итог Пандора.
— Лгун только порядочный, — ответила Офелия.
Она была кристально честна, как и ее мать.
— Видно, ревнует, — попыталась защитить своего поклонника Пандора.
Мэттью заклеивал окно. Он все время что-то ремонтировал. И Пандору это умиляло.
— А твой Пикачу сегодня с нами даже не поздоровался. Западло! — грубовато сказала Пандора.
— Возможно, в прошлый раз переварил, что мы интересовались фамилиями всех администраторов и испугался. Подумал, что мы хотим настучать на него в ФБР. Мужчины все пугливые.
— А ты права! Если думать именно эту сторону… Мужчины все ревнивые! Вот это номер! Он тебя ревнует!
— В смысле? — не поняла Офелия.
— Ну, ты интересовалась фамилией его друга!
— Ну и что? Почему же он не сказал мне свою фамилию? Я ее спрашивала лично у него!
— Ах, да! Боится. Думает, что бы это значило. Вообразил, что ты хочешь примерить его фамилию на себя. Мужчины панически боятся жениться. Прямо до смерти.
— Но Тиаго женился на тебе сразу, — возразила Офелия неуверенно.
— Тиаго в меня влюбился, а это — другое.
«А Дамарис в меня не влюблен» — подумала Офелия.
Но Пандора была не совсем права. Конечно, Дамарис боялся жениться. Но именно на ней, на Офелии. И поэтому подумал, что она спрашивает его фамилию для каких-то подозрительных целей.
В следующий раз за администратора был Пикачу. Они весьма мило побеседовали с Офелией. Узнали, что он — будущий тренер из института «Физической культуры и спорта» (горд этим). На просьбу сфотографироваться с ней, с Офелией ответил отрицательно.
— Вы тут все такие ненормальные? — получилось грубо, но Офелия слишком обиделась, чтобы думать о нежностях. Она хотела иметь его фотографию. Вечерами, когда она будет уже замужем за Юджином, то станет доставать его фотографию и рассматривать его фантастически красивое лицо. И детям своим расскажет, что был у нее такой вот красивый поклонник.
«Представляю, как загадочно и интригующе это будет выглядеть!» — подумала Офелия и улыбнулась непроизвольно. И Дамариса ее улыбка подстегнула, и он спросил:
— А ты где учишься?
— На 2 курсе «Аграрного университета», ветеринарный факультет. С детства мечтаю лечить животных.
— Ух, ты! — весьма всерьез восхитился он.
— Ты — молодец!
Пандору поздравил с днем рождения, когда об этом узнал (число). Возраст не спросил.
— Настоящий джентльмен, — сказала Пандора сестре.
— А про мой день рождения не спросил. Следовательно, я ему неинтересна.
— Он просто постеснялся, глупая. Он же все время тебя рассматривал, когда сидел на скамейке.
Спросил: «Уже уходите?»
— Еще один умный. Нет, просто так тут стоим. Тебя ждем просто так. И деньги хотим заплатить.
— Что ж ты ему этого не сказала?
— Да ну! С парнями надо быть вежливой и отстраненной. Так папа говорит.
— Посмотрим, как он запоет, папа наш интеллигентный и вежливый (так мама о нем говорит), когда ты выйдешь замуж за какого-нибудь парня.
— Ему нравится Юджин.
— Но тебе-то не нравится Юджин!
— С чего ты взяла?
— Женская интуиция! — фыркнула Пандора.
Офелия еще спросила, у всех ли у них есть айфоны.
— Да.
— Мэттью разговаривал по айфону. У тебя хороший друг: скромный и работящий.
Дамарис неожиданно нахмурился. И стал задавать вопросы Пандоре. А на Офелию перестал обращать внимание.
— Ты справляла свое день рождения? — спросил он у Пандоры.
— Нет, в воскресенье.
— Холодно сейчас, — сказала Пандора.
— Зачем ты ходишь в легкой одежде? Простудишься же! Мэттью не сможет справиться с таким объемом работы, — вступила в разговор Офелия.
Она равно всем и всем сочувствовала. Но Дамариса — ему пришлось признаться в этом самому себе — это не устраивало.
— Да мне до соседней комнаты добежать недалеко.
«Мазохист» — подумала о нем Офелия.
В следующий раз он увидел Офелию и немедленно переоделся во все черное.
— У него траур. Ты была чересчур ласкова с его другом, — смеялась Пандора дурашливо.
— Еще один Джеймс Бонд. Стал ушастым и грустным. Ему идет, — серьезно ответила Офелия.
Она вообще смеялась редко. Даже в этом она походила на мать. И избегала откровенных разговоров о Дамарисе. Ей совсем не верилось, что он к ней неравнодушен. Сестра вечно все выдумывает. Девушки насмотрятся фильмов про любовь, а потом пытаются претворить свои нелепые фантазии в жизнь.
Итак, Дамарис ходил туда — сюда много раз. Чесал репу, шею, ковырялся в зубах, когда они были у входа. Вертел ключи от т/з в руках. Пандора просветила сестру, что это — намек.
— Да ну! — Офелия была непреклонна в своем упрямстве.
Дамарис неожиданно подошел к Офелии и предложил сфотографировать ее и сестру с теннисными ракетками.
— С тобой — да, а с ракетками — нет, — строго заявила Офелия.
Он принялся ее уговаривать.
— Просто нажать?
— Можешь еще оставить свою роспись на фото. На память, — сердито ответила Офелия.
Еще был разговор. Офелия спросила его:
— У тебя нет теннисного шарика?
— Нет, — помотал головой.
Сестры искали его, Дамарис заходит и спрашивает:
— Что Вы здесь ищите?
— Шарик, — ответила Офелия.
— Нет его здесь, — и, наконец, засмеялся.
А Офелия подумала, что когда он улыбается, его улыбке завидует Бог. И почему-то вспомнила, что именно так ее отец в сердцах говорил о поклоннике матери, Дарио.
— Надо было сказать, что тебя ищем, — учила сестру Пандора.
— Путь к твоему сердцу.
— Да ну тебя! Я не так озабочена личными отношениями, как ты! — сердито ответила Офелия.
— Не переживай, ты-то как раз верна одному — единственному мужчине всю жизнь! — Пандора закатила глаза.
— Кому это? — подозрительно спросила сестра.
— Ну, тебе-то лучше знать!
— Сумасшедшая ты! И вечно на что-то намекаешь.
— Я-то как раз ни на что не намекаю. Предоставляю это право целиком и полностью тебе.
Они написали на окне стихи собственного сочинения: «Пикачу нам не дал шарик и поэтому — Лошарик». И еще: «Мэттью — врун!» И нарисовали их портреты. Их искусство не пропало зря. Они так хохотали над хождениями Пикачу, высматриваниями Офелии и чесаниями различных мест, что Дамарис смущался. И прочитал надпись на окне, так как они смеялись все время, а он маячил.
— Надо выспросить у него и у Мэттью даты рождения и тогда узнать их фамилии, — решила Пандора.
Они переписали чей-то номер сотового.
— Надо позвонить и оставить сообщение, — сказала Пандора.
А Офелия осмелела и нарисовала рожицу ему на газете.
— Пусть любуется. И думает над своим поведением. Фотки ему для меня жалко! — с обидой сказала Офелия.
— А ты мстительная! — удивилась Пандора.
— Еще бы! Пусть знает это!
