они всего лишь исправили… попытались исправить нанесенный этими мерзавцами вред. Причем, я бы сказал, они изначально рассчитывали на наихудший сценарий, а если получается сделать лучше… В Белоруссии они предполагали еще ко вчерашнему дню отойти на вторую линию обороны, но пока стоят на первой и, похоже, отступать больше не будут. На юге они собирались встать на линии Днепропетровск-Кривой Рог-Херсон, а встали на линии Кременчуг-Кировоград-Николаев.
— А Одессу сдали…
— По словам Бориса Михайловича это спасло до ста тысяч наших бойцов. А по мнению Шверника, организованная эвакуация позволила вывезти почти триста тысяч гражданских, причем больше ста тысяч из них как раз вторую оборонительную линию и выстроили.
— Да, за две недели выстроить две линии… Кто командовал строительством? Карбышев?
— Да. Кстати, на него Светлана Юрьевна очень забавную характеристику написала.
— Я не видел, и что там забавного?
— Вначале вроде ругает: неплохой, пишет, фортификатор, но плохо адаптируется к современным требованиям войсковой обороны, советы специалистов игнорирует и все в том же духе. А затем пишет, что безмерно предан нашей стране, жизнь не задумываясь готов за нее отдать и вообще было бы неплохо присвоить ему звание Героя.
— Ну, за эти два укрепрайона… Если войска, как обещает товарищ Слащев, с них не отойдут и врага на линии укреплений удержат, Красное Знамя он точно заслужил. А, возможно, и орден Ленина… а чем Светлана Юрьевна обосновывает Героя?
— То-то и странно, что, по сути, ничем. Просто в характеристике написала, что безусловно заслуживает присвоения — а характеристики эти она мне еще до войны прислала… для ознакомления. Кстати, она подобные характеристики не на одного Карбышева писала: у нее несколько человек так же отмечены были. То есть именно так, без повода и обоснования…
— Откровенно говоря, я не удивлен. То есть не очень удивлен, ведь Девятое управление сначала изучает людей, выясняя, какую они могут пользу нанести… тьфу! И меня своими словечками заразили! Ну так если они видят потенциальную пользу, скажем, очень большую… А Светлана Юрьевна — женщина вообще… азартная, она что думает, то и говорит.
— И это, возможно, не всегда хорошо.
— Ты вообще-то прав, но здесь случай особый: она нам говорит что думает. Не всем, а лишь нам. А это уже не просто хорошо, а очень хорошо. Или ты думаешь, что Жуков и Хрущев, которые не говорили, что думают, хорошо поступали?
— Тоже верно. Но, с другой стороны, Ирина Алексеевна фактически запретила Голованову бомбить нефтепромыслы румынские…
Сталин буквально зашелся в припадке смеха.
— И что смешного?
— Нет, это я вспомнил, как она свое распоряжение объясняла. Сказала, что наше контрнаступление должно быть внезапным и резким, как понос… — Иосиф Виссарионович достал платок, вытер слезы, прокашлялся и продолжил:
— Она сказала, что каких-то своих бомб термобарических они делают по пять штук в сутки, а для румынских промыслов и прочего им нужно накопить их минимум сотни две. И сейчас Баранов отправил в Крым две сотни Ильюшинских ДБ-3, которые в нужный момент одновременно вылетят и вкизячат… тьфу, вот ведь зараза… разбомбят и нефтепромыслы, и заводы, склады боеприпасов и топливные базы, станции и все прочее. И одновременно сухопутные войска пойдут вперед. Вон, Борис Михайлович, когда с планом операции ознакомился, в восторг пришел.
— И когда нам ждать этого счастливого момента? Двести бомб своих они сделают за сорок дней, а сегодня уже…
— Они не бомб ждут, — Шапошников оторвался от чтения. — Фашисты пока нас превосходят в количестве самолетов, но мы их быстро догоняем: в сутки они, с учетом заводов своих союзников, производят чуть больше тридцати самолетов, а мы уже больше шестидесяти. А сейчас наши летчики и сбивают их больше, чем новых самолетов производится — и когда у нас будет полное господство в воздухе… Баранов говорит, что где-то к октябрю мы будем готовы. В воздухе.
— А наши самолеты что, не сбиваются?
— Ирина Алексеевна привела статистические данные, которые мы, похоже, просто раньше в расчет не брали. Вот у нас сейчас готовых шестьдесят тысяч летчиков, а она говорит, что пятьдесят тысяч из них погибнут в боях, так и не сбив ни одного врага. Зато остальные десять тысяч, выжив и опыта реальных боев набравшись, будут сбивать врага буквально десятками. Потому что сейчас наши самолеты уже лучше немецких, просто у военлетов опыта не хватает. И они этот опыт приобретают, кровью своей и жизнями товарищей приобретают. За время с начала войны каждый день мы в среднем теряли в боях больше трех десятков самолетов, но если посмотреть статистику за последнюю неделю, то выводы Лукьяновой подтверждаются. Из десяти новичков в первом же вылете сбивают двоих, через неделю, или через двадцать-двадцать пять боевых вылетов из десятка остаются двое — но эти двое уже лупят врага беспощадно и очень умело. Я тут прикинул: выходит, что в среднем за сутки мы получаем по двенадцать опытных пилотов. Немного, а для прикрытия налета только на Плоешти Жикарев планирует задействовать три сотни истребителей…
— Истребители Поликарпова до Плоешти просто не долетят…
— Да, но Лукьянова обещает подготовить триста своих Лу-7. А «Ишачкам» работа будет по прикрытию «Арок» и «горбатых», которые вкизячат… именно вкизячат все в оперативном тылу противника.
— Чтобы вкизячивать, нужно точно знать куда бомбы бросать.
— Есть мнение, что Лукьяновой давно пора вместе с Героем СССР за Берлин дать и Героя труда. У меня тут состоялась встреча с некоторыми авиаконструкторами, так наш итальянский барон сказал, что его доля в проекте ЛБ-9 — только консоли крыла, а остальное Лукьянова сама сделала. Причем у Бартини над крылом работало двенадцать человек, а вот Лукьянова все делала в одиночку! А теперь три этих чуда спокойно так летают на высоте чуть больше четырнадцати километров с утра и до вечера. А кинофабрика Ирины Алексеевны в Боровичах нам в Генштаб ежедневно присылает фотокарты на двадцать пять километров в глубину начиная с восьми километров от фронта и дальше всех вражеских позиций, причем с указанием чуть ли ни каждого танка и автомобиля!
— А почему только начиная с восьми километров?
— А на все, что ближе, они прямо с неба наводят артиллерию, причем благодаря Анне Федоровне снаряды экономить им не приходится. Даже не так: высотные разведчики дают целеуказания ближним корректировщикам, те поднимаются в воздух и с нашей стороны фронта корректируют артобстрелы. Очень, оказывается, эффективная тактика, хотя и затратная: на прикрытие корректировщиков обычно поднимается пара звеньев истребителей. Но, если верить Ольге Дмитриевне, это и экономически оказывается выгодно.
— Все это хорошо, — Лаврентий Павлович снова начал раздражаться, — а с этими-то
