«старой гвардии», возглавляемой Молотовым. Но, как мы знаем, прежде всего надо было избавиться от Берии.
Началось с того, что 5 марта 1953 года была создана комиссия для изучения материалов архива И.В. Сталина. Маленкову, Берии и Хрущеву поручалось принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина были приведены в должный порядок.
Поскольку такие архивы – сфера деятельности спецслужб, основные материалы попали в руки Лаврентия Павловича и могли использоваться им против Маленкова и Хрущева. Но даже если ничего компрометирующего их и не было, оба, конечно, испытывали страх. Вполне вероятно, что их больше всего беспокоила таинственная тетрадь, которая всегда лежала на письменном столе Сталина в его служебном кабинете. Иосиф Виссарионович время от времени в нее что-то записывал.
Пожалуй, в этом архиве Берия все-таки обнаружил нечто весьма полезное для себя. Не этим ли объясняется то, что он, такой осторожный, хитрый и осмотрительный, уже в апреле 1953 года начал решительное наступление на Игнатьева, прекрасно зная при этом, что за спиной Игнатьева стояли Маленков и Хрущев.
Даже жена Берии Нина Таймуразовна советовала ему, настаивала на том, чтобы муж не предпринимал нападок на Игнатьева. Она утверждала, что этим он обрекает себя на неминуемую гибель. Но Берия понадеялся на всесокрушающий тогда авторитет Сталина. Даже после смерти вождь мог стать союзником, обеспечившим Лаврентию Павловичу полную победу.
Вслед за арестом и процессом Игнатьева и игнатьевцев Берия, скорее всего, постарался избавиться от опеки своих первых заместителей Круглова (человека Маленкова) и Серова (ставленника Хрущева), заменив их своими людьми. Круглов и Серов прекрасно знали, что живой Берия для них очень опасен.
Как мы уже говорили, Лаврентий Павлович попытался сразу же продемонстрировать свои демократические намерения и завоевать авторитет и симпатии в обществе как поборник справедливости, либерал и гуманист.
В.П. Наумов отмечает: «Освобождение политических заключенных началось в первой половине марта… Сразу же после назначения министром внутренних дел Берия лично отправился в тюрьму и освободил участников так называемого «Ленинградского дела». Соответствующие решения Президиума ЦК КПСС, подтверждающие деятельность Берии, были приняты позднее… 10 апреля о пересмотре «Ленинградского дела», 3 мая 1953 г. аналогичное решение было принято по «Ленинградскому делу» и персонально о пересмотре дела Кузнецова, Попкова и Вознесенского».
Оба эти дела были сфабрикованы под руководством Маленкова. Георгию Максимилиановичу нетрудно было понять, что после смерти Сталина рано успокаиваться. Он попал из огня да в полымя.
«Берия раздражал Маленкова, – пишет Н.А. Зенькович, – в союзе с Хрущевым. Берия поспешил избавиться от Игнатьева, человека Маленкова, который отвечал за партийный контроль над органами безопасности…
Хрущев успешно маневрировал… Он поддерживал Берию, чтобы ослабить Маленкова, когда Игнатьев оказался скомпрометированным после провала дела о «заговоре врачей». Поддерживал он его и тогда, когда надо было лишить Маленкова власти, которую давал ему пост секретаря ЦК (его отстранили на таинственном пленуме ЦК 14 марта 1953 года. – Авт.). Хрущев вовремя воспользовался и недовольством среди других руководителей, вызванным всплеском активности Берии, чтобы устранить его».
«К лету 1953 г., – отметил Наумов, – Берия близко подошел к обнародованию фактов, которые могли дискредитировать Хрущева, Маленкова и других членов Президиума ЦК. Министр внутренних дел поставил вопрос об аресте бывшего секретаря ЦК и министра госбезопасности С.Д. Игнатьева; был арестован начальник следственной части МГБ по особо важным делам М.Д. Рюмин, который был готов дать показания на Маленкова и Хрущева».
Наумов так охарактеризовал отношения между тремя партийно-государственными деятелями в то время: «Хрущев поддерживал хорошие отношения и с Маленковым, и с Берией, но они не воспринимали его как конкурента в борьбе за власть. Каждый из них старался приблизить его к себе, и Хрущев положительно откликался на такие действия как со стороны Маленкова, так и со стороны Берии».
«Дружба» Маленкова и Берии дала трещину в первые же недели после смерти Сталина. Их скрытое соперничество вызвало необходимость иметь нейтрального посредника. Таким человеком и оказался Хрущев.
По-видимому, позиция Хрущева была особенно выгодна: ему оставалось только следить за тем, кто из двух главных соперников победит, и при первой возможности ослабить его позиции. Но как только стало ясно, что Берия сможет претендовать на верховную власть и «потопить» двух своих бывших друзей, Хрущеву пришлось спешно устранить Лаврентия Павловича с помощью военных.
Ключевой фигурой в этих интригах оказался Игнатьев. По его перемещениям можно судить о том, какая из соперничающих сторон побеждает. Как пишет В.П. Наумов: «Показательно отношение со стороны руководства ЦК КПСС к С.Д. Игнатьеву, который был министром МГБ в 1951–1953 гг. После того, как были вскрыты и преданы огласке преступные дела МГБ в конце 40-х – начале 50-х годов, готовились судебные процессы над бывшими руководителями этого ведомства (о том же писал ветеран госбезопасности Ф.Д. Бобков в своей книге «КГБ и власть», 1955. – Авт.). С. Игнатьев… в апреле 1953 г. был выведен из состава ЦК (и секретариата ЦК. – Авт.) и назначен секретарем Башкирского обкома партии. Однако летом 1953 г. (после устранения Берии. – Авт.) он был вновь возвращен в состав ЦК КПСС».
Если Берия и Маленков, по сути дела, откровенно и остро соперничали в борьбе за единоличную власть, то Хрущев действовал хитрей и осторожней. Он постарался укрепиться как партийный лидер. Хотя удар по Игнатьеву мог рикошетом разрушить и его карьеру.
1 апреля 1953 года в совершенно секретной записке в Президиум ЦК КПСС Берия потребовал: «…Рассмотреть вопрос об ответственности бывшего Министра государственной безопасности СССР т. Игнатьева С.Д.».
Георгий Максимилианович понял, что наступление ведется на него, но дать отпор не мог (или опасался). По предложению Л. Берии, поддержанному другими членами Президиума ЦК партии, Комитету партийного контроля при ЦК КПСС было поручено рассмотреть вопрос о партийной ответственности Игнатьева. Такое решение вынесли Маленков, Молотов, Ворошилов, Хрущев, Каганович, Булганин, Микоян. Они постановили: «Одобрить проводимые тов. Берия Л.П. меры по вскрытию преступных действий, совершенных на протяжении ряда лет в бывшем Министерстве госбезопасности СССР, выражавшихся в фабриковании фальсифицированных дел на честных людей».
Как видим, в тот момент никто и не помышлял о том, чтобы обвинить Берию в антипартийной деятельности; напротив, даже Маленков и Хрущев поддержали его инициативу. Не для того ли, чтобы ослабить его бдительность и вскоре приступить к радикальным действиям против Берии, который уже был уверен в своей победе?
По справедливому мнению Н.Н. Жукова, за Хрущевым стояла 125-тысячная армия партийных функционеров и централизованная хорошо управляемая пропагандистская машина.
«Хрущев… – отметил Н.Н. Жуков, – поначалу вел себя незаметно: как один из шести секретарей ЦК партии, хотя и руководивший повседневной работой партийного аппарата. Нам думается, что в те дни (март –
