Андрей помог сесть в машину, и сел рядом. Но мое боковое расположение его почему-то не устроило, и он усадил меня к себе на колени.
— А Слава обещал не сдавать маршруты.
— Он не сдавал, просто ехал мимо, увидел знакомую машину.
Ники недоверчиво прищурилась, но решила не устраивать допрос, предпочла прижаться ко мне покрепче.
Не сдавал ничего Слава, пришлось Шварина просить узнать где машина, уж очень долго она стояла у нового офиса, значит и Ники там надолго.
Меня чертовски не устроило опять проснуться без нее. Но этим утром ей бесшумно уж точно удрать не получится. Но до утра еще столько всего — ванна, рубашки, ужин, выспаться, и все это с обожаемой Николетткой.
Осторожно на цыпочках до двери, пройти коридор, спуститься, обуться, достать из шкафа пуховик и домой, оказаться там впервые за два дня. Хороший план, только вот сирена в мои планы никак не входила. Стоило только отойти от кровати, как телефон Андрео начал издавать чудовищные звуки и еще и светить во все стороны.
— Опять сбежать хотела, — хохотал на кровати Ковин. Ну, сейчас возьму подушку и как запущу в его довольное лицо. Стоило приблизиться к постели, телефон умолк, шаг назад, опять шум.
— И что это?
— Не хотел пропустить твой уход, — Андрей все еще хохотал. Встал и вытащил у меня из волос некое подобие заколки.
— Теперь мы позавтракаем.
— А потом?
— Потом будет видно, — мои вещи вернулись в кресло, — пока просто кофе и омлет, тебе же с сыром?
— Ага, только я сначала в ванну.
— Жду внизу.
Что ж, очередная рубашка Андрея стала мне одеждой, правда, недолго, и омлет пришлось уже есть остывшим, а кофе пришлось вылить, но замена была прекрасна. Домой я попала в воскресенье вечером, и то потому что Ковина ждала очередная командировка за кордон.
Люди не перестанут меня удивлять никогда — у нас сокращения, экономия, но все упорно спрашивают куда мы полетим праздновать новогодний корпоратив. По-ле-тим! Мать твою ять!
Скоро Новый год, а я и не заметила, как быстро просвистало время. Совместим корпоратив и новоселье. Новый офис со скрипом, но все же был сделан, хотя, сейчас, я бы кое-что поменяла, но опыт приходит с ошибками и возрастом (хотя иногда он приходи в одиночестве). Остались мелочи айтишные, доделают и народ можно рассаживать, главное, чтоб опять никаких накладок не возникло, а то в серверах и системниках я уж точно ничего не пойму.
«Если тебе интересно, приземлился».
«Я тоже»
«А куда ты-то улетела?»
«Не куда, а откуда»
«Из Москвы!»
«С кресла»
«Жива?!!!!!!!»
«Частично»
На звонок отвечать не стала. Мне еще две лампочки поменять, на менее яркие, чертова люстра. С переговорок ее видно, слепит зараза, ее точно не для наших трех метров делали. «Подрядчика надо ждать, пусть лампочки вкрутит», ленивые рукожопы, а не сотрудники, тут дел-то на полчаса. Жаль стремянки не было, только кресло с ресепа.
— Жива она, альпинизмом занимается, — откуда-то сбоку изрек Слава, вот лучше бы молчал, я ж и любопытство вещь убийственная, самоубийственная. Улет часть вторая. Материться было не обязательно, пытаться поймать тоже, целей был бы. А так вывих, синяки, ссадины, хорошо не перелом. На какое-то время свобода от водителя, но не от его руководителя.
— Ты здание перепутал?
Интересно он реально через пуховик кости прощупать надумал?
— Цела, всего один синяк и тот от удара о Славу.
Пара подчиненных курили и делали вид, что им совсем не интересно.
— Пошли, кофе выпьем?
Ковин усмехнулся и поцеловал меня.
— Решил мою репутацию разрушить?
— Окончательно и бесповоротно.
Его рука на моей талии, я прижимаюсь к нему, и мы просто идем завтракать. В его чашке черный кофе, в моей горячий шоколад, в его тарелке омлет, в моей каша, плетенка с круассанами между нами. Только взгляды, улыбки, переплетение рук, и совсем не нужны слова, когда и без них хорошо.
И совершенно непонятно, как он сможет это все прекратить. Как?
А очень просто. Закинула коробочку на заднее сиденье, так и не открыв. Какая разница что в ней, главное что она есть. Коробочка, сколько я таких заказывала, скольким передавала и извещала о разрыве отношений за тебя. Вот и моя очередь. И ведь как удобно — вернуть Роме, что ненадолго выбрался из Франции на родную землю, и заблуждения пригодились. «Ники, ты не из тех женщин, что изменяют мужьям?». Да, мужьям изменять не стоит, даже если их нет. Улыбнуться, сказать «спасибо». «Самолет ждать не будет». Не меня, не его. Он утром, я вечером. И больше ничего. Финальная точка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Забыла, — Слава засунул «подарок» в сумочку.
Не сейчас об этом думать, не сейчас. Улыбка. Дверь. Холл. Приемка работ. Дорога. Дверь. Турникеты. Кабинет. Совещание.
В обед тожественное открытие офиса, вечером ресторан и новогодний корпоратив.
Терпеть не могу все эти перерезания ленточек, запускание шариков, долгие пламенные речи. Горский тоже не любил, поэтому торжественная часть прошла быстро, а дальше разгульно-танцевальная. Все вокруг радуются, ликуют, а я мечтаю уехать от всего этого подальше.
Ночью опять перестилали ковролин, инвестор при обходе умудрился вылить какую-то гадость, даже не поняли, что это такое было, но в самом центре холла были страшные черные пятна, сначала пробовали оттереть, не получилось, дернула подрядчиков, заплатила налом, с утра принимала результат. Чувствую, после новоселья и опять надо будет ковролин переклеивать. Очередные торжественные речи. Мне пришлось тоже брать слово и с бокалом шампанского пройтись по залу, чтоб все желающие и не очень смогли долбануть по хрусталю в моей руке. Веселиться наш народ любит, пить будет до закрытия. А мне пора домой, за вещами. Самолет ждать не будет.
— Ромка, как же я устала от глупости людской.
— Ничего, скоро отдохнешь от всех. Домой?
— Да. За родными и вещами.
— И почему не доверила их забрать моему водителю, все равно ж вместе летим?
— Не только летим, но и живем рядом. Просто Иваныч мог и передумать, он же за отчизну всей душой.
Мне удалось уговорить Иваныча на заграницу, хочу в тепло.
— Первую неделю просплю.
— Хороший план.
— Замечательный.
Он открыл дверцу машины и помог залезть в салон. Час дороги, не продолжительные сборы, «посидеть на дорожку», и опять дорога. Многочасовой перелет. Море, тепло, солнце. И апатия. Хорошо, что все можно списать на усталость. Улыбаться, замерзая, сложно. Но все правильно. Знала же чем закончится, но все равно согласилась.
Тут каждый день какой-нибудь праздник, сотни храмов от совсем крошечных до вместительных. Кто-то приезжает сюда познать себя, кто-то покутить, а зачем сюда приехала я? Уж точно не пытать себя воспоминаниями. Надо идти дальше. А пока просто не думать. Вот группа женщин, что убеждает себя в своей божественности — танцует, повторяет мантры, «просветляется», меня тоже позвали. Все эти притчи, «улыбки печенкой», отвлекают от навязчивого «Как?».
Думать только о том, что делаешь в данный момент, и ни о чем постороннем. Вот в моей руке манго, очень сочное аппетитное, и я его буду есть маленькими кусочками. Вот шезлонг, что стоит переставить, а то обгорю. Вот книга, нужная, но ужасно скучная, про финансовый анализ, продираться за новыми знаниями, которых там оказалось не так и много. И так три недели, думать только о том, что делаешь в данный момент, и ни о чем другом.
Ни на минуту одну не оставляет, примирение после размолвки и взаимных измен? Не Николь, не Николь, для нее подобное не характерно. Она не умеет прощать подобное, а уж мстить в отместку и подавно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но Роман рядом и крепко прижимает ее к себе, она улыбается. Совместный отпуск вернул взаимопонимание в семью, что надеялся разрушить. Она тогда уже знала, что вернется или сам подтолкнул ее к этому решению? Никогда не думал, что буду любовником замужней женщины, все эти дурацкие анекдоты теперь обо мне. Побыл любовником и хватит. Ее решение.
