простонал я. — И ты туда же! Сейчас от каждого только и слышишь разговоры на тему, что будет когда… А когда это
когда наступит? Ты знаешь?
— Нет, но оно точно наступит.
— Вот как наступит, тогда и поговорим.
— А что плохого в том, что люди строят планы и мечтают о будущем? — возмутилась она. — Человеку вообще свойственно задумываться о завтрашнем дне. К тому же это помогает справляться с тем кошмаром, что нас окружает.
— Ну и как это помогает? — усмехнулся я. — Пустые фантазии, которым, возможно, не суждено сбыться. Марта, я не хочу витать в облаках. Сейчас у нас есть только этот лагерь и эта гребаная узкая кровать с сотней храпящих глоток по соседству и мы оба прекрасно знаем, что не можем рассчитывать на что-либо другое. Да, мне это тоже не нравится, но если я начну рефлексировать и предаваться иллюзиям о каком-то эфемерном счастливом будущем, то что останется сейчас? Сойти с ума от невозможности это получить?
— Какой же ты зануда, черт возьми! — пихнув меня в бок, тихо воскликнула она. — Неужели сложно хотя бы на время перестать быть таким скептиком? Я лишь спросила, чего бы ты хотел, если бы завтра все закончилось и мы были вольны распоряжаться своими жизнями по собственному усмотрению!
— Не заводись. — Я улыбнулся и, опустив руку на ее голову, погрузил пальцы в копну густых коротких волос. — По мне лучше быть скептиком и реально смотреть на вещи, чем тупоголовым наивным фантазером.
— Ясно. Ты просто не знаешь, чего хочешь, вот и все.
— Ну чего ты от меня ждешь? Мы живем в такое время, когда нельзя придумывать себе идеальный мир. В любой момент все может круто измениться и тогда будет очень больно падать с высоты своих грез.
— Ну и пусть!
— Хорошо, — со скорбным вздохом сдался я. — Допустим, завтра все резко прекратится и мы будем уверены, что вокруг безопасно. Будем знать, что можем выйти за ворота и отправиться куда глаза глядят. Если говорить об идеальном мире, я хочу дом в каком-нибудь уединенном месте. Да, небольшой дом на берегу озера или реки. Хочу тебя и Терри рядом. Хочу завести собаку. Хочу заниматься охотой и ловить рыбу. Хочу делать что-то своими руками. Я мечтаю о простых вещах, Марта.
Наблюдая за тем, как от моих слов ее брови хмуро сходятся на переносице, я улыбнулся и, притянув за подбородок, поцеловал в губы.
— Тебе такое не по душе, я знаю. Ведь ты захочешь строить новый мир, быть в гуще событий, исполнять какую-то важную миссию… Черт… Мы мечтаем о разном и иногда я удивляюсь, как вообще нам удалось найти общий язык. Признайся, дело ведь только в сексе, так?
Последнюю фразу я произнес шутливым тоном и лишь для того, чтобы ее поддеть, но на самом деле испытывал горечь от осознания, насколько она приближена к истине. Состроив комичную гримасу, Марта перевернулась на спину и вытянулась на кровати. О чем-то думая, она долго молчала, а я не стремился прерывать возникшую паузу. Я тоже думал.
— Откуда ты знаешь, чего я захочу? — минут пять спустя спросила она. — А вдруг меня устроит тихая размеренная жизнь с тобой, Терри и собакой. Только я люблю кошек. Обещай, что мы непременно заведем кошку!
Повернув к ней голову, я снова усмехнулся.
— Если найдем хоть одну живую. Их же наверняка всех давно сожрали.
— Скорее всего, — согласилась она. — Кстати, знаешь о чем мы недавно говорили с Терри?
— Понятия не имею, но надеюсь, не обо мне.
Хитро прищурившись, Марта презрительно фыркнула:
— Делать нам больше нечего! Нет, мы говорили о ней. Она сказала, что когда вырастет, хочет стать либо журналисткой, либо врачом.
— Ни при каких обстоятельствах! Этого не будет. Врачом еще куда ни шло, но журналисткой!.. Мне и тебя достаточно в этой безумной профессии.
— И как же ты сможешь ей помешать? — издевательски ухмыляясь, поинтересовалась она.
— Я найду способ, — с уверенностью ответил я.
Терри довольно быстро освоилась в лагере. Она обрела новых друзей и все свободное время проводила в их компании. С того момента, как мы покинули дом, она здорово подросла и, как и все мы, изменилась. Это был очень подвижный, не по годам умный, временами иронично-язвительный ребенок. В середине апреля ей исполнилось одиннадцать.
С Мартой она быстро нашла общий язык и в целом их общение не вызывало у меня беспокойства. Иногда они о чем-то секретничали, но я не сильно вникал в суть этих бесед. Еще она по-прежнему оставалась близка с Лорой. За прошедшие месяцы та стала ей кем-то вроде старшей подруги и, как и раньше, они большую часть времени держались вместе.
Лора тоже нашла себе занятие, которое полностью соответствовало ее характеру. Днями напролет она возилась с детьми, посвящая их развитию и обучению всю себя. Через месяц ее перевели в старшую группу, где находились дети младшего и среднего школьного возраста и вместе с ними она затевала различные подвижные игры, разгадывала головоломки, много читала или просто обсуждала всевозможные интересные темы.
Дети ее любили и всецело тянулись к ее заботливой, чуткой натуре. Она отвечала им тем же и, пожалуй, выглядела полностью удовлетворенной и своей новой миссией, и сложившимся укладом жизни, но несмотря на это, я видел, что на самом деле она не очень-то счастлива. По-настоящему счастлив здесь не был никто, но она испытывала какую-то внутреннюю печаль и это невольно бросалось в глаза.
Лора казалась очень одинокой и всякий раз, как я натыкался на взгляд ее задумчивых светло-карих глаз, мне хотелось что-то для нее сделать, но что именно я не знал. Отчего-то я испытывал перед ней чувство, похожее на комплекс вины и оттого непроизвольно старался меньше улыбаться в ее присутствии. Может быть, Марта тоже это чувствовала, потому что, не сговариваясь со мной, проявляла при ней меньше эмоций.
— А Лора? — вдруг спросила она.
— Что Лора?
— Ну, где будет она?
— Откуда я знаю? — Ее внезапный вопрос меня несколько огорошил. — Послушай, Лора взрослый человек и должна будет сама решить, чем ей заниматься, а также где и как ей жить.
Мы снова надолго умолкли, но когда я уже почти уснул, Марта перевернулась на бок и, обняв меня, заявила:
— Она будет жить с нами. Одной ей не справиться.
— Как скажешь, — сонно ответил я, после чего уже окончательно провалился в сон.
Этот бестолковый разговор произошел между нами в середине мая. До той ночи о нас в будущем времени мы не говорили ни разу.
Глава 52
