Посреди комнаты стояла керосиновая лампа без колбы, на которой тлели какие-то кости и пара дешевых сигар. Вонь от этих «благовоний» стояла такая, что перебивала даже запах трупного разложения. Вокруг скакал Куба, колотя в медную кастрюлю. Муг, сидя на корточках и вдыхая эти ароматы, пытался войти в транс, который постоянно прерывался приступами тошноты.
— Оу, оу, оу Геде Нибо!!! Дающий голос мертвым, которые не были извлечены из воды… Оу, оу, оу Папа Геде!!! Хранитель могил тех, кто умер преждевременно… Оу, оу, оу, предводитель лоа смерти!!! Хозяин тех, чьи могилы неизвестны… Услышь мой зов, выполни мою просьбу и я дам тебе богатые дары…
— Ну что, бля? Где этот пидар? — Куба остановился перевести дух, — Отвечает?
— Я не могу сосредоточится… Тут пиздец воняет.
— Да уж нихуя не хуже, чем когда ты где-то котелок с рыбой проебал. Сосредоточься, давай!
— Это, типа, сложно…
— Да нихуя это не сложно — мне не пизди. Вообще ни в чем ниче сложного нет. Это так просто говорят, чтобы денег больше срубить… Но меня хуй наебешь! Давай — напрягись! Там, внизу, наверняка целые сокровища! Губернаторы, они все богатые аж что тот пиздец! И я нихуя не хочу с этими гандонами делится, — Тролль насилу удержал дернувшегося Бьернсона, хотевшего выбраться и учинить расправу, — Они и так уже дохуя себе захапали.
— Но это же, типа, их половина?
— Да нихуя! Это я так сказал, чтобы они на мое добро не зарились. Кто-ж знал, что тут такой подвал? Они завтра придут, а тут — хуй… Никто-ж нихуя им не обещал, что там что-то будет? А мы нихуя не знаем… Охуенно я придумал да?
— А они нам, типа, пизды не дадут?
— Нам-то за что? Кто успел — тот и съел! Нехуй было ебалом щелкать. Колдуй давай…
— Да я не могу уже… — Муг взял флягу и промочил горло, — Может ты попробуешь?
— Я слов не знаю нихуя!
— Там, типа, слова не важны. Там, типа, надо просто звать духов.
— О! Я ж говорил, что все просто. А ты: «Сложно, сложно..!» Да нихуя сложного! Сейчас Куба все сделает! Кого там звать надо?
— Папу Геде… У нас вечером не получилось, потому, что я не того звал. Я Папу Легба звал, он душами умерших заведует. Но он, типа, только говорить с ними дает… А нам надо, чтобы он встал. А этим, типа, Геде Нибо промышляет. Он сам работать не любит и, типа, посылает мертвецов делать его работу, а сам в карты играет, танцует и в гости ходит.
— Охуеть устроился… Мне бы так… Ладно — ебошь давай…
Долбежка и завывания возобновились. Бьернсон поерзав, попытался выкрутится из объятий Тролля.
— Пусти… — прошипел он громким шепотом, — Я ему сейчас ебало порву…
— Спокойно… — похлопал Бьернсона по плечу Гвоздев, — Как будто ты не понял еще, с кем дело имеешь?
— Это они еще не поняли, с кем дело имеют… Ну падлы… Я их сейчас об колено обоих поломаю…
— Есть идея лучше… Они хотят Папу Геде? Они получат Папу Геде… Где там рухлядь губернаторская?
Шмыгнув в сторону валяющихся тюков, он порылся в них и нашел большую жестянку из под краски, оставленную ими ввиду очевидной бесполезности, но прикарманенную Кубой. Все помещения подвала были соединены вентиляционными продухами, чтобы внутри циркулировал воздух и не заводилась плесень. Засунув в одну из таких дыр жестянку, Семеныч сделал остальным предупреждение, чтоб не ржали и, забравшись на ободранный секретер, приготовился вещать…
— Да ну нахуй… — Куба дал Мугу сигнал остановится, — Я уже охрип к хуям… Где этого пидара носит?
— «ОТ ПИДАРА И СЛЫШУ!!!» — жестянка обогатила голос Семеныча металлическими нотами и эхом, — «ТЫ НЕ ОХУЕЛ, ГОВНО, НА МЕНЯ ПИДАРАСОМ РУГАТЬСЯ?!!»
— Еп, бля… Ну ты чего? — от неожиданности, Куба опрокинулся на спину и, подергав ногами как перевернутый жук, встал на карачки озираясь, — Ты Папа Геде?
— «Я ГЕДЕ НИБО!!! А ТЫ — ДОЛБОЕБ!!!»
— Точно?
— Да! Точно! — пересравшийся Муг схватил напарника за руку, — Папа Геде он, типа, грубый и сквернословит… Не зли его — он лоа.
— Лоа-хуеа… Сча договоримся… — Куба повертел башкой, так как акустика помещения не позволяла установить источник звука, — Ты где вообще?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— «ТЕБЯ ЕБЕТ? ХУЛИ НАДО?»
— Мертвяка одного поднять. Чтобы он люк открыл. А то заперся там, нахуй…
— «ОН НЕ ОТКРОЕТ!»
— С хуя бы?
— «ПОТОМУ, ЧТО ЭТОТ ЛЮК ДЕЛАЛ МОГУЧИЙ КОЛДУН ДЕНИС ИБН СЕМЕНОВИЧ! НИКТО КРОМЕ НЕГО НЕ СМОЖЕТ ОТКРЫТЬ ЭТУ ДВЕРЬ!»
— Да тебе просто слабо — так сразу и скажи!
— «ДА! МНЕ СЛАБО! Я НЕ МОГУ ТЯГАТЬСЯ СО СТОЛЬ МОГУЧИМ ПОВЕЛИТЕЛЕМ СВАРКИ, СЛЕСАРКИ И СТОЛЯРКИ! ЗАТО Я МОГУ ВЛОМИТЬ ТЕБЯ БЬЕРНСОНУ, ЧТОБЫ ОН ВЫЕБ ВАС ЗА ТАКУЮ ХУЙНЮ НЕСТРУГАННЫМ ПОЛЕНОМ!»
— Вот мудила! Съебываем! — Куба, подскочив, бросился на выход, но врезался в кулак Бъернсона, который понял, что настала пора возмездия и отлетел назад, — Отвечаю, Папа Геде пиздит!!! Совсем не так все было!!!
— «ПИЗДА ТЕБЕ, ПИДРИЛА ЕБАНАЯ!!! УХ-ХА-ХА-ХА-ХА!!!»
Керосинку своротили и она погасла. Бьернсон гвоздил в темноте наугад, нося Кубу и Муга на пиздюлях по всей комнате. Тролль заткнул своей тушей выход, чтобы те не удрали. Семеныч демонически ржал в жестянку, задирая градус безумия до запредельных высот… Слободан и Брава поняв, что им тут делать нечего, выбрались наружу. Брава уселся на обломки и закурил, глядя на висящее вдалеке Гало…
— Ну что, сеньор? Я же обещал, что представление будет что надо?
— Это да… Только не выспались.
— Отоспаться успеем — куда торопиться? А такое пропускать нельзя… Я такого даже в цирке не видел. А я, в цирке, видел многое.
— Выступал?
— Нет. Помогал. Грим клоунам накладывал, навоз за слонами выгребал, костюмы штопал.
— Ты же, вроде, богатым был одно время?
— Ну как «богатым»? Состоятельным… Меня факир научил в карты играть. Заядлым картежником был. Оказалось, что у меня рука легкая… Начал выигрывать. Дом купил, машину… Даже прислугу завел…
— Проигрался?
— В таком деле проигрыш — вопрос времени. Надо было пасовать и остаться при своих, но я оказался слишком азартен… Проиграл все, что есть и остался должен еще столько же.
— Печально…
— Да. Чем выше взлетел, тем больнее падать. Но я не унываю… Ко мне вернулась удача, а это главное.
— Почему ты так решил?
— Я мог утонуть вместе с «Илмаре» но не утонул, меня могли убить в том абордаже, но я выжил. Я мог остаться в Островах один без средств к существованию, но у меня есть команда, работа, еда и кров. Не так уж и плохо, если вдуматься.
— Наверное ты прав…
Слободан хотел добавить еще что-то, но тут, почти под тем местом где они сидели, зашевелились обломки кирпичей и досок, и из образовавшейся дыры выбрался похожий на восставшего мертвеца Куба, который, поняв, что его сейчас прибьют, проложил себе единственный оставшийся путь к спасению через засыпанное окно. Следом туда же выскочил Муг и хромая поскакал за напарником.
— Опять съебались, гондоны дырявые… — из подвала в развалочку выбрался Бьернсон, которого раздача люлей всегда приводила в отличное настроение, — Ладно — пошли… Спать охота. Завтра их удавлю…
* * *
Однако, проснувшись с утра, Бьернсон огляделся и понял, что чего-то не хватает. Более пристальный осмотр показал, что не хватает «Икана».
— Вот сучонок! Съебался. И добро наше уволок! Ну теперь им точно пизда!
— Да там не было ничего ценного… — сочно зевнул Брава, — Лом один. Все самое дорогое я у нас сложил.
— Да не в этом дело! Он нас, все таки, кинул!
— Ты его вчера отпиздил и удавить грозился. Ничего удивительного.
— Скажи еще, что не за дело?
— За дело, конечно. Поэтому они решили не рисковать.
— Догнать бы?
— У них почти ночь форы. И тайник бросать не хочется.
— Тоже верно… — Бьернсон сочно потянулся, — Ладно… Все равно мы тоже на Два Рога собираемся. Там и встретимся.
— Ты думаешь, что Куба настолько тупой, чтобы пойти в то место, о котором мы знаем?
— Если он хотел меня кинуть — определенно… — Бьернсон с хрустом потянулся, — Что у нас там сегодня пожрать?
