— На этот раз без стрел, — крикнул Деорнот.
— Будьте осторожны! — крикнул Джошуа, когда Хотвиг со своими людьми поскакал по зеленым просторам.
Обрадованные встречей с тритингами, путники осторожно продвигались вперед все утро, несмотря на грозный вид небес над ними. Когда они сделали краткий привал, чтобы перекусить и напоить лошадей, Сангфугол уговорил отца Стренгьярда спеть вместе с ним. Удивительно приятный голос священника гармонично сливался с голосом арфиста, и если в «Балладе о Мойре с ее круглыми пятками» не все было понятно отцу Стренгьярду, это не снизило его удовольствия и не уменьшило веселых похвал со стороны слушателей.
Когда они снова были на конях, Деорнот оказался рядом с Джулой, которая нежно держала в седле перед собой Лилит. Ее посадка была безупречной, выдавая опытную наездницу. Деорнот снова про себя подумал об истории ее жизни, которую ему страстно хотелось узнать. На ней все еще была та же просторная одежда, которую он вывез из палаточного лагеря. Можно подумать, что в той заповедной роще она оказалась нагишом. После того, как он некоторое время обдумывал всякие возможности и вспоминал когти, ударившие его в темноте, он решил, что есть вещи, о которых порядочному и верующему рыцарю лучше не знать.
— Прости меня, валада Джулой, — сказал он, — но у тебя очень мрачный вид. Ты что-то важное еще нам не сказала? — Он указал на Сангфугола и Стренгьярда, которые смеялись на ходу. — Мы что, распеваем на кладбище, как говорится в пот говорке?
Джулой не отрывала глаз от неба. Лилит взглянула на рыцаря, как будто он был интересным образчиком каменной породы.
— Я многого опасаюсь, сир Деорнот, — промолвила, наконец, Джулой. — Проблема быть одной из мудрых в том, что иногда знаешь достаточно, чтобы испугаться, но ощущаешь такую же беспомощность, как самый крошечный младенец. Я боюсь этой надвигающейся бури. Тот, кто является нашим истинным врагом — я не стану в этих местах называть его имени, по крайней мере на открытой местности, — достиг вершины своей власти. За это лето мы уже смогли почувствовать, как его гордыня и ярость разносят ветры и тучи. А сейчас черная буря надвигается с севера. Я уверена, что это его буря: если я не ошибаюсь, она принесет огромное горе тем, кто ему сопротивляется.
Деорнот невольно проследил за ее взглядом. Внезапно чернильные тучи показались ему черной рукой, простирающейся с севера через все небо. Эта рука вслепую, но упорно что-то нащупывала. Мысль о том, чтобы дождаться, когда эта рука нащупает их, наполнила все его существо ужасом, который подействовал, как яд, и не позволил ему перевести взгляд на Джулой: ему пришлось сосредоточиться на рассматривании седла и лишь потом через несколько мгновений, он решился встретиться глазами с ее по-кошачьи желтым взглядом.
— Я понимаю, — сказал он.
Солнечный свет скупо сочился через щели между облаками. Ветер переменился и дул им в лицо, тяжелый и сырой. Следуя изгибам речной долины, они впервые увидели за резким поворотом Стефлода старый лес — Альдхорт. Огромный лес оказался гораздо ближе, чем мог предположить Деорнот: возвращение отряда верхом было значительно быстрее их неуверенного пешего перехода через Тритинги. Из-за того, что они спустились в речную долину, лес стоял теперь наверху, над ними: его густая растительность казалась темными скалами, обрамляющими северный край долины.
— Теперь уже недалеко, — сказала Джулой.
Они проскакали весь день: скрытое облаками солнце стало клониться к закату — слабое свечение за серой дымкой. Еще один поворот реки привел их к гряде невысоких холмов. Они резко остановились.
— Милостивый Эйдон, — выдохнул Деорнот.
— Сесуадра, — сказала Джулой. — Вон там стоит Скала прощания.
— Это не скала — это целая гора, — сказал Сангфугол недоверчиво.
Огромная скала возвышалась перед ними. В отличие от своих соседей Сесуадра взмывала вверх, как голова закопанного в землю гиганта, обросшая деревьями, словно бородой, с короной из острых камней по краю вершины. Над остроугольными камнями на самом пике скалы виднелась какая-то мерцающая белизна. Громадная, устремленная ввысь глыба побитого непогодой камня со жмущейся к нему растительностью, Сесуадра на пятьсот локтей возвышалась над рекой. Неровный свет заходящего солнца расцвечивал ее полосами, так что создавалось впечатление, что скала поворачивается и смотрит на них, когда они медленно проезжали вдоль реки.
— Очень похоже на Тистеборг около Хейхолта, — сказал пораженный Джошуа.
— Это не скала, — упрямо повторил Сангфугол, покачав головой.
Джулой резко рассмеялась.
— Это скала. Сесуадра — часть самого костяка земли, высвобожденная из ее недр в муках Дней Огня, но она все еще уходит вниз до самого центра земли.
Отец Стренгьярд нервно рассматривал массивную скалу.
— А мы… мы будем… здесь жить? Жить здесь?
Колдунья улыбнулась:
— У нас есть разрешение.
Когда они подошли поближе, стало ясно, что скала не настолько отвесна, как показалось издали. Тропа — светлая дорожка между тесно растущими деревьями и кустарниками — вилась по подножию скалы, снова виднелась несколько выше, затем по спирали бежала к вершине вокруг скалы и исчезала у самого гребня.
— Как могут расти, да еще так бурно, деревья на такой горе? — спросил Деорнот. — Как они могут расти прямо на камне?
— Поверхность Сесуадры раскалывалась и стиралась на протяжении многих веков ее существования, — ответила Джулой. — Растения умеют приспособиться; они, в свою очередь, разламывают камень, обращая его в пыль, не менее богатую, чем почва на фермах Хевеншира.
Деорнот слегка нахмурился при этом упоминании о месте его рождения и тут же удивился, откуда колдунья знает о ферме его отца. Он точно знал, что ни разу не упомянул при ней об этом.
Скоро они оказались в сумерках тени, которую отбрасывала скала. Их обдувал холодный ветер. Тропа, начинавшаяся у подножия, лежала перед ними, приникая к телу горы, покрытая утоптанной травой и мхом, над которыми нависали деревья и вьющиеся растения.
— И мы двинемся наверх? — спросила несколько озадаченная герцогиня Гутрун. — Туда, наверх?
— Конечно, — сказала Джулой с оттенком нетерпения в грубоватом голосе. — Это самое высокое место в округе. А нам сейчас нужно забраться повыше. Кроме того, есть и другие причины. Неужели мне снова нужно объяснять?
— Нет, валада Джулой, пожалуйста, веди нас, — сказал Джошуа. Его, казалось, сжигало какое-то внутреннее пламя, лицо его горело от возбуждения. — Вот то, что мы искали. Вот откуда начнется наш обратный путь, — лицо его слегка помрачнело. — Не знаю, однако, как Хотвиг и его люди отнесутся к необходимости оставить внизу повозки. Жаль, что их нельзя втянуть на гору.
Колдунья махнула своей заскорузлой рукой.
— Твое беспокойство преждевременно. Ступайте вперед, вас там ждет сюрприз.
Они двинулись вперед. Тропа между редкими пучками травы была гладкой, как пол в залах Наглимунда и достаточно широкой для любой повозки.
— Разве это возможно? — спросил Джошуа.
— Ты забываешь, — ответила Джулой, — это создано ситхи. Под этим кустарником дорога, которую они построили. Чтобы разрушить дело рук зидайя, нужно не одно столетие.
Джошуа это не взбодрило.
— Я поражен, но еще больше обеспокоен. Что же не позволит нашим врагам взобраться сюда с той же легкостью, что и нам?
Джулой фыркнула с негодованием:
— Во-первых, легче защищать высокое место, нежели захватить его снизу. Во-вторых, это противно самой природе этого места. В-третьих, и, возможно, это самое важное — наш враг во гневе своем может зарваться, перехитрив самого себя, и таким образом, обеспечить нам жизнь, по крайне мере, на какое-то время..
— Как это? — потребовал объяснения принц.
— Увидишь, — Джулой пришпорила коня, пустив его вверх по тропе. Лилит подпрыгивала на коне перед ней, огромные глаза ребенка впитывали все вокруг, не выражая никаких эмоций. Джошуа пожал плечами и последовал за ними.
Деорнот обернулся к Воршеве, которая сидела на лошади прямо, хотя на лице ее было выражение испуга.
— Что случилось, леди? — спросил он. — Что-нибудь произошло?
Она ответила лишь слабой улыбкой.
— Мой народ всегда ненавидел эту долину и боялся ее. Хотвиг — мужчина и не показывает этого, но он тоже боится. — Она судорожно вздохнула. — Теперь мне приходится следовать за моим мужем на вершину этой противоестественной горы, и мне страшно.
Впервые с того момента, как принц привел эту странную женщину в замок Наглимунда, Деорнот почувствовал, как его сердце открывается ей, как она восхищает его.
— Мы все смертельно боимся, моя леди, — сказал он. — Остальные просто не так откровенны, как вы.
