75 «Заметки к переводам шекспировских трагедий» появились, однако, в первом сборнике «Литературной Москвы» (М., 1956).
76 И дурно делают Федин и Корней Иванович, что поддерживают его. – Федин и Корней Иванович – оба – были горячими поклонниками актерских импровизаций Андроникова. Рассказав у себя в Дневнике, в записи от 4 июля 1956 г., как Корней Иванович и другие гости слушали у него на даче выступления Андроникова, Константин Александрович пишет далее: «Пластически и в передаче масок блестяще, по умению схватить зерно пародируемого образа и исчерпать характер в меткой устной новелле – непревзойденно мастерски! С тех пор, как знаю К. И. Чуковского, т. е. за добрых тридцать пять лет, он впервые задержался у меня до полночи, нарушив обычай свой – в 10 часов быть в постели. Это мог сделать один Андроников». (Конст. Федин. Собр. соч. в 12-ти томах. Т. 12, М.: Худож. лит., 1986, с. 377.)
77 «Девятьсот пятый год» – книга Б. Пастернака, опубликованная ГИЗом в 1927 году. В книгу, в качестве одной из ее частей, входила поэма «Лейтенант Шмидт».
«Виктор Вавич» – роман Б. Житкова о девятьсот пятом годе, печатавшийся частями в начале тридцатых годов, а полностью не опубликованный до сих пор. В 1941 году, когда издательство «Советский Писатель» напечатало роман целиком, все экземпляры десятитысячного тиража, по указанию свыше, пошли под нож. От уничтожения спаслись всего-на-всего какие-нибудь 10–20 экземпляров: рабочие вынесли их из типографии тайком.
Долгие годы даже упоминать в печати о существовании романа было запрещено, хотя другие книги Бориса Житкова неоднократно переиздавались. Причиной запрета оказался отзыв А. Фадеева: он нашел изображение охранки, полицейщины и предательства «неполезным» для наших дней и, отдавая должное таланту автора, уличил его в большей симпатии к эсерам, чем к социал-демократам. (См. А. Фадеев. За тридцать лет. Избранные статьи, речи и письма о литературе и искусстве. М., 1957, с. 811–812.)
Борис Степанович Житков (1882–1938) – моряк, штурман дальнего плавания, инженер-кораблестроитель – один из крупнейших русских прозаиков советского времени. (См.:
Борис Житков. Морские истории. А.: Детиздат, 1937; Борис Житков. Избранное. М.: Детгиз, 1957 с моим предисловием; рассказ «Слово» в № 5 журнала «Москва» за 1957 год.) О Житкове см. сб.: Жизнь и творчество Б. С. Житкова. М.: Детгиз, 1955 – в частности, мои воспоминания «Экзамен» и письма Бориса Степановича ко мне. В книге Л. Пантелеева «Избранное» (Л., 1978) опубликованы воспоминания автора о Житкове под заглавием «Ни на один оборот».
Я читала (и слушала) роман Житкова главу за главой еще тогда, когда автор работал над ним – в конце двадцатых. После смерти Бориса Степановича я не раз предпринимала попытки написать о «Викторе Вавиче» для печати, но натыкалась на категорический запрет. Запрет снят, но роман остается неопубликованным до сих пор (1994).
Ту же фразу, что и Анне Андреевне: «я помню 905 год благодаря «Девятьсот пятому году» Пастернака и «Виктору Вавичу» Житкова», я сказала однажды Борису Леонидовичу – прослушав первые главы романа «Доктор Живаго», где изображен 905-й. Мои слова удивили Бориса Леонидовича. «Житков? Это что – детский писатель?», – переспросил он с неудовольствием. «Нет, это не детский и не недетский, а просто замечательный русский писатель», – ответила я. Через несколько лет Борис Леонидович внезапно позвонил мне по телефону: он прочел «Вавича». «Это лучшее, что написано когда-либо о 905 годе, – сказал он. – Какой стыд, что никто не знает эту книгу. Я разыскал вдову Житкова и поцеловал ее руку».
78 Эм. Казакевич. Дом на площади. – «Литературная Москва», сборник первый, с. 61—432.
79 Ник. Асеев. Памятник. – Там же, с. 542.
80 Виктор Шкловский. Портрет. – Там же, с. 598.
81 В первом сборнике «Литературной Москвы», о котором у меня с Анной Андреевной зашла речь, опубликованы такие стихи Леонида Мартынова: «Вот корабли прошли под парусами», «Заводы», «Я помню», «Богатый нищий», «Солнце и художник», «На ВСХВ».
Леонид Николаевич Мартынов (1905–1980) – поэт, очеркист, журналист, переводчик. Печататься в журналах он начал в 1921 году; затем потерял возможность публиковать свои стихи, потому что в 1932-м был арестован по делу группы шестерых писателей («Сибиряки») и отправлен в ссылку сначала в Вологду, а потом, по состоянию здоровья, в Ташкент. Первый сборник стихов Мартынова после долгого перерыва появился в его родном городе Омске в 1939-м («Стихи и поэмы»); в сороковые и пятидесятые в Москве вышли сборники «Лукоморье» (1945), «Стихи» (1955), «Лирика» (1958) и др. Стихи принесли ему славу и в 1974 году Государственную премию. Леонид Мартынов много переводил, главным образом с венгерского, чешского, польского.
Подробные сведения о творческом и жизненном пути Леонида Мартынова читатель найдет в его автобиографической заметке «Мой путь» («Избранные произведения в 2-х томах». М., 1990, т. 1, с. 5); в обстоятельном очерке Валерия Дементьева, которым открывается однотомник «Стихотворений и поэм», вышедший в Большой серии Библиотеки поэта (Л., 1986), а также в сборнике «Воспоминания о Леониде Мартынове», изданном в Москве в 1989 году.
82 Речь идет о фельетоне «Следы на насыпи» – высмеивавшем шпиономанию. Напечатать «Следы» оказалось нелегко: в «Литературной газете» их отверг Кочетов, в «Крокодиле» – Заславский; спустя год этот фельетон опубликовал новый (и тогда еще совсем иной ориентации, чем теперь) журнал «Молодая гвардия» (1957, № 1).
83 Доклад Хрущева читался в течение десяти дней (или двух недель) во многих учреждениях Москвы и Ленинграда.
Опубликован же доклад Н. С. Хрущева впервые полностью лишь в 1989 г. в журнале «Известия ЦК КПСС», № 3. Привожу отрывок:
«Следует также напомнить о «деле врачей-вредителей «… Собственно, никакого «дела» не было, кроме заявления врача Тимашук, которая, может быть, под влиянием кого-нибудь или по указанию (ведь она была негласным сотрудником органов безопасности) написала Сталину письмо, в котором заявляла, что врачи якобы применяют неправильные методы лечения. Достаточно было такого письма к Сталину, как он сразу сделал выводы, что в Советском Союзе имеются врачи-вредители, и дал указание – арестовать группу крупных специалистов советской медицины. Он сам давал указания, как вести следствие, как допрашивать арестованных. Он сказал: на академика Виноградова надеть кандалы, такого-то бить. Здесь присутствует делегат съезда, бывший министр госбезопасности т. Игнатьев. Сталин ему прямо заявил:
– Если не добьетесь признания врачей, то с вас будет снята голова-Сталин сам вызывал следователя, инструктировал его, указывал методы следствия, а методы были единственные – бить, бить и бить».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
