был перстенёк да родной мамушки.
А увидял старой казак Илья Муромец,
А увидял-де он да свой злачон перстень, —
А признал он Сокольника родным сыном,
195. А поднял Сокольника на резвы ноги,
Почёловал-де в уста его сахарныя,
Говорыл-де Сокольнику таковы слова:
«Уш ты ой еси, Сокольницёк-Наезницёк!
А я типерице узнал, што мне родной веть сын!»
200. Отправлял он Сокольника-Наезника:
«Поежжай-ко, Сокольницёк-Наезницёк,
Поежжай-ко, Сокольник, да к родной матушки, —
А скажы-ко-се от миня да ей ниской поклон,
А ниской поклон, благословленьицо,
205. Что ты видял казака да Ильи Муромца!»
А тут же Сокольнику за беду стало,
За великую досадушку показалосе:
А скакал-де Сокольник на добра коня.
А поехал-де Сокольник да к родной матушки.
210. А стречает его да родна матушка:
«А здрастуй, Сокольницёк-Наезницёк!»
А Сокольник-от матери целом не бьёт,
А челом-де не бьёт да фсё не кланялса:
«А зачем ты попустила миня на белой свет? —
215. А фсе миня признают да за сколотыша!»
А выхватил Сокольницёк булатной нош, —
Заколол Сокольник да родну матушку,
218. И сам он бросилса да на булатной нош.
Нижа
Ни́жа — небольшая деревня Долгощельской волости на берегу Мезенского залива, в 25-ти верстах на запад от устья реки Кулоя; она расположена на высоком левом берегу реки Нижи в нескольких верстах от моря (по реке около 7 верст, а по топкому болоту, которым я шел, 3 версты); летом Нижа — вдали от тракта, но зимой через нее проходит земский тракт в Койду (на лошадях). Деревня основалась сравнительно недавно. Теперь в ней 15 дворов и 3 фамилии: Шува́евы (выходцы из села Ла́мпожни с реки Мезени), Безбородовы (из Му́дьюги — севернее г. Архангельска) и Карасевы (с реки северной Двины, с Востокурья). 60 лет тому назад здесь было всего 2 двора; кругом тундра с маленькими кучками деревьев; жители деревни ничего не сеют, а живут исключительно ловлей рыбы и битьем зверя (тюленя). От Долгой Щели до Нижи 50 верст, и от Нижи до Койды тоже 50 верст (летом по морю).
Шуваева Фёкла Константиновна
Фёкла Константиновна Шуваева — крестьянка деревни Нижи, 48 лет, среднего роста. Она — вторая жена крестьянина деревни Нижи Прокопия Шуваева, славившегося сказителя, известного под именем просто Прони из Нижи. Его помнят еще и теперь; некоторые из моих сказителей являются его учениками и рассказывали мне о том, что он знал много старин (о чем я указывал в характеристиках этих сказителей). Фёкла родом из деревни Ру́чьев, на запад от деревни Нижи, между Койдой и З<имней> Золотицей. Замужем она была около 8 лет, а теперь уже 6 лет вдовеет, имеет маленького сына. По смерти мужа она поселилась с сыном в селе Долгой Щели, где нанимается на легкую работу. Старинам она научилась от своего мужа. Но она слыхала много, а поет мало, да и то не совсем хорошо. Она пропела мне три старины: 1) «Иван Годинович», 2) «Купанье, бой со змеей, женитьба на избавленной девице и стояние Добрыни на заставе и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича» и 3) «Дюк Степанович». Она готова была пропеть еще какую-то из пропетых мне уже старин, но я попросил ее сначала рассказать и отказался более записывать, так как она путала, смешивая разные старины. Пела она мне с позволения хозяйки, которая сама хотела послушать пение старин. Фекла еще знала старины: 1) «Илья в погребе», 2) «Добрыня и Златыгорка», 3) «Садко», 4) «Васька-пьяница» и 5) «Сорок калик со каликою»; у своего мужа она слыхала еще старину «Мамаево побоище». Следует отметить в ее старинах частое употреблеение члена «от» в виде «о» и отпадание «го» в род. ед. муж. прилагательного «стольнякиефской».
300. Иван Годинович
Во стольнём во городе во Киеви
И повёлса у Владимера почесьен пир.
Вси на пиру да напивалисе,
Вси на цесном да наедалисе,
5. Вси на пиру да пьяны-веселы,
Вси на пиру да призахвастались:
А иной из их хвастат золотой казной,
А иной из их хвастат силой богатырьской,
Умной-от хвастат старой матерью,
10. Неразумной-от хвастат молодой жоной.
Говорыт тут Иванушко Годиновиц:
«Вси у нас во городе поженёны,
Красны-ти девушки вза́муш выданы;
И один я доброй молодец холост хожу;
15. Благослови мне, Владимер, уж веть женицьсе!»
Говорыл тут Владимер таково слово:
«Ты бери-возьми у хрисьянина богатого,
Ты бери у хресьянина у подлого,
Ты бери у купьця-гостя торгового!» —
20. «Мне не надоть у купьця-гостя торгового,
Мне не надоть у хресьянина у подлого:
Я поеду к королю-де лех(о)винскому,
И на душецьки Овдотьи-белой лебеди!»
Говорыл тут Владимер таково слово:
25. «Не жона тибе будёт — змея лютая, —
Изведёт тибя да понапрасному:
Ты оставиш свою-ту буйну голову,
Ты оставиш свою буйну голову на цистом поли.
Уш ты бери коницькоф табунами,
30. Ты бери красных девушок толпицеми,
Ты бери удалых добрыф[263] молоццоф станицеми,
Ты бери добрых конецькоф табунами». —
«Мне не надоть твои добры коницьки табунами,
Мне не надоть веть твои красны девушки толпицями,
35. Мне не надоть добры молоццы станицями;
Мне-ка надобно брателко названой-от,
По имени Дунай-от сын Ивановиць,
Которой сидит у тибя да ф тёмной темници!..»
Говорыл уш Владимер стольнекиефьской,
40. Говорыл уш Владимер таково слово:
«Ты бери золоты клюци,
Отмыкай ты замоцик сорока пудоф,
Отодвигай ты задвижоцьку жалезную,
Отпирай ты заслоноцьку жалезную,
45. Выпускай ты Дунаюшка его ко мне да на почесьен пир!»
И пошол тут Иванушко — не ослышылсы,
Выпускал уш Дунаюшка ис тёмной темници.
Прышли ко Бладимеру[264] на почесьен пир,
И садились за столы-то дубовыя,
50. И садились за напитки розналичныя.
Повёлса у Владимера почесьен пир.
Много ли, мало ли поры-времени, —
Отошол у Владимера поцесьен пир.
И пошол уш Иванушко Годиновиц,
55. И пошли добры молоццы на конюшын двор,
