— Салим, как и я, является магистром магии, только в целительстве, а также демонологии. А по поводу своей уверенности, что он согласится взять тебя в личные ученики. Так у меня недавно состоялся с ним откровенный разговор, в котором я под клятву сутью о неразглашении и непричинении тебе вреда, поведал Салиму некоторые подробности о тебе и тем самым смог заинтересовать одного из величайших волшебников востока твоей персоной. И он уже дал мне предварительное согласие, что если вдруг ты захочешь, он возьмётся за твоё обучение. Так что цени, паршивец!
— Но как, почему? Волшебники востока не берут в личные ученики пришлых, только своих родичей, дабы знания не уходили на сторону, — Я конечно не слабо впечатлился званиями Салима, но больше всего был удивлён и растерян Гюнтер. Судя по его состоянию, деду никак не удавалось поверить в услышанное.
— Говорю же, мы с Салимом близкие друзья, которые очень многое прошли вместе.
— Всё равно не верю, что только это является его побуждающими мотивами. Каким бы он не был твоим близким, но вы не родичи. А тут, в случае становления Магнуса личным учеником Салима, ему ведь придётся передать все свои знания, которые будет способен перенять и освоить внук, — Не унимался дед в своих сомнениях, чувствуя, что Матиус явно что-то нам не договаривает.
— У него был передо мной долг жизни, в уплату которого я с него стребовал обучение Магнуса. Теперь-то твоя паранойя успокоилась?
— Теперь да, — Гюнтер был доволен тем, что смог получить достоверную информацию на счёт мотивов Салима. Не верил он бескорыстность, тем более когда дело касается магистра с Ближнего Востока.
— Ну так что, Магнус, согласен стать учеником Салима?
— Ничего против этого не имею. Да и как вообще может быть иначе? Я ведь не дебил, от такого шанса отказываться.
Вот так и началось моё обучение у ещё одного магистра. Буквально сразу же, после того, как Матиус получил моё согласие на личное обучение у Салима, мы незамедлительно отправились в Ливан, где нами были принесены положенные клятвы, сделавших меня личным учеником Салима ибн Хадиджа ибн Абдуллаха ибн Ханбаля. А уже на следующий день началось моё обучение, в то время как дед, отправился в Хогвартс на встречу с Альбусом, где предоставил директору официальное заключение Главы гильдии целителей Ближнего Востока заверенное магией, что я в данный момент имею травмы не совместимые с волшебной практикой, отчего как минимум месяц не смогу посещать школу и сейчас прохожу лечение, которое лично курирует магистр Салим. Дамблдор конечно мог попытаться воспротивиться факту моего отсутствия в школе, попробовать настоять на обследование и подтверждение диагноза Мадам Помфри. Такова по крае мере стандартная, легитимная процедура, после которой бы директор имел право выдать мне освобождение от нахождения в стенах Хогвартса на время моего лечения. Вот только Альбус дураком не был, ведь поступи он так, то таким действием он поставил бы под сомнение авторитет и профессионализм Салима. А потому он без промедления и долгих разговоров выписал мне разрешение, дающее право до наступления переводных экзаменов отсутствовать в своей вотчине.
* * *
— Ну что же, мой юный ученик. Перед тем как взяться за составление курса твоего обучения, нам будет нужно провести твоё всестороннее обследование и выяснить твои слабые и сильные стороны. Я должен знать, какими дарами магии, если таковые у тебя имеются, ты обладаешь и к чему больше всего предрасположен в мистических искусствах.
— Наставник, я бы с радостью, вот только боюсь с этим могут возникнуть проблемы. Моя кожа после становления драконорождённым приобрела антимагические свойства и теперь я не могу пройти ни одного диагностирующего ритуала. Им не хватает могущества, проникающей способности, чтобы преодолеть моё природное сопротивление стороннему волшебству.
— Хех… Тоже мне проблема. Я знаю, как обойти подобное препятствие. Нужно всего лишь, чтобы ты поделился со мною кровью, но перед этим провёл с ней один древний ритуал, что усилит твою связь с ней. А уже после этого твою кровь можно будет использовать в качестве чернил при начертании ритуального круга, который без труда сможет взаимодействовать с твоей душой, игнорирую любые преграды. Твоя непроницаемая кожа уже не будет помехой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ясно. Спасибо наставник. В моём случае, это очень ценные знания. Я ведь до сих пор так и не выяснил подробно о тех изменениях, которые претерпел после ритуала драконорождённого. А очень хочется знать, что творится с моей душой. Сейчас мне доступно лишь самостоятельная диагностика без вспомогательных инструментов, основанная на созерцательных медитациях и внутренних ощущениях. Но сами понимаете, этого крайне мало и недостаточно для того, чтобы иметь полноценную картину собственного состояния.
— Ну что ж, тогда давай приступим. Мне нужна твоя кровь.
Без каких либо опасений за собственную безопасность и что мою кровь могут использовать во вред мне, ученический контракт меня полностью оберегал от этого, я мысленным посылом создал у себя на ладони рану из которой обильно потекла кровь в предоставленный наставником кубок. Я и раньше мог осуществить подобный фокус, имея хороший контроль над собственным телом и уж тем более кровью. Но после того, как выпил кровь Доры, это стало даваться намного проще. А сейчас, после становления драконорождённым, это и вовсе не требовало от меня каки бы то ни было усилий и концентрации.
После того, как кубок оказался наполнен, Салим протянул мне английскую транскрипцию заклинания на каком-то древнем языке.
— Это на аккадском. Выучи это заклинание и как только будешь уверен в том, что сможешь без запинки его повторить, продемонстрируешь мне результат своих усилий. И если я сочту, что всё правильно, то ты возьмёшь двумя руками кубок и направляя в него свою ману, громко и отчётливо произнесёшь выученный текст с обращение к магии с намерением раскрыть своей крови всю правду о себе.
Так как память у меня благодаря мастерству в окклюменции, была практически абсолютной, то мне хватило всего лишь раз пробежаться по тексту глазами, чтобы запомнить его и ещё несколько уточнений поводу некоторых неясностей и ударений в словах, после чего я смог верно выговорить заклинание-обращение, что должно было запустить ритуал с моей кровью. После того, как наставник убедился в том, что я готов сотворить ритуал, он дал на него добро. А как только я его совершил, то он изъяв у меня кубок, стал моей кровью рисовать пентаграмму, в которой вместо привычных мне иероглифов или же скандинавских рун, стал использоваться какую-то клинопись. И пусть мне не был известен этот древний язык, который скорее всего был аккадским, я всё равно запомнил весь рисунок и последовательность его начертания. Всё таки теперь я сильно ограничен в диагностирующие ритуалах и мне неизвестно, будут ли работать уже известные с моей изменённой кровью, или же она пригодна только для работу с конкретными волшебными конструктами и матрицами. В любом случае, лишними эти знания точно не будут.
— Всё, готово. Зайди в пентаграмму и встань ровно по центру.
От неловкости пребывания обнажённым перед посторонними я уже давно избавился, а потому, быстренько скинув с себя одежду, вошёл в магический рисунок и стал ждать, когда Салим проведёт моё полноценное обследование.
— Знаешь… У меня вызывает головокружение и трепет то, что я в тебе обнаружил. А ещё у меня возник вопрос по поводу твоего происхождения. Кто ты, Иблис тебя забери, такой?
«Хм… Интересно, что его так во мне удивило и насторожило? Салим был явно напряжён и сильно насторожен, ведь от меня не укрылись его манипуляции с магией, которая была очень агрессивной и сейчас была нацелена на меня. Явно что-то убойное и смертоносное. И такое поведения наставника было очень странным. Мы ведь дали друг другу обоюдную клятву о непричинении вреда, а тут такая реакция. Что же его так во мне испугала, что он готов предпринять попытку меня уничтожить и при этом пожертвовать собой?»
