После эволюции моего кроваво-змеиного наследия, мне открылись, пусть и не полностью, но в изрядном количестве, воспоминания и умения древнего кровососа в ранге патриарха, среди которых было очень много знаний по пыткам. Что оказалось очень кстати, ведь у меня теперь имеются объекты, по отношению к кому я очень хочу их применить. Осталось только найти этих тварей.
На счёт же проблем Доры с наследием Гонтов, то Салиму удалось временно купировать эту проблему, на для этого ему пришлось заблокировать дар парселтанга в Доры. Впрочем я уже знаю, как в будущем решу этот вопрос. Мой новый наставник обследовав Нимфу постановил, что полностью избавиться от этой дряни можно лишь при помощи введения моей супруги в род. Причём род должен быть древним, а точнее могущественным. Только при этом условие, когда родовая магия ограниченно разумна и имеет ясные императивы нацеленные на здоровое потомство, можно рассчитывать, что ей удастся вытравить из Доры вредоносный дар. А так как я в скором времени обзаведусь собственным родом, которой без вариантов переймёт от меня моего мутанта кроваво-змеиного происхождения, то я практически полностью уверен в успешном исходе своего замысла. Мой прожора не потерпит конкуренции и за милую душу схарчит паразита Нимфы. Тут ведь какое дело. При создании нового рода, он вбирает в себя наследие основателей, а также совершая обмен даров между ними.
10 мая 1986 года
Наконец-таки моя личная каторга подошла к концу и уже послезавтра я вернусь в Хогвартс. Сегодня я впервые остался полностью доволен своей волшебной формой и даже больше того. Салим не зря считается самым выдающимся целителем на известной части ойкумены. Я конечно сразу заметил, что первые несколько недель моего ученичества у нового наставника, он сильно был не в духе от своих обязанностей. Но две недели тому назад, буквально сразу же после того, как случилось нападение на Дору, а мне стало об этом известно и Салиму пришлось вступить со мной в схватку, когда я обуреваемый яростью, собирался сломя голову мчаться в Хогвартс, он резко изменил своё отношение ко мне. В тот день я кажется чуть было не превратился в кроваво-астрального архонта и духа мщения. Был в шаге от того, чтобы стать элементалем. Ну по крайней мере такого мнения о случившемся со мной был Салим. У меня тогда сорвало планку и глаза застелила ярость, когда связавшийся со мной дед поведал о нападении на мою возлюбленную. Эмоции тогда во мне знатно всполошились и выдали такой коктейль негатива, что всё человеческое во мне забилось в самый дальний угол моего подсознания, а наружу выбрался зверь. Дед даже не успел мне сказать, что всё с моей малышкой обошлось, когда я уже был весь в огне, земля подо мной заходила ходуном, а на её поверхности возникли гейзеры, которые на десятки метров ударили струями кипятка в небо. Я-то практически ничего не помню из случившегося, но кое-что отпечатались в памяти. Когда мне стало сносить башню, Салим в тот момент знатно струхнул, ведь впервые в своей жизни он смог воочию увидеть и прочувствовать рядом с собой столь глобальную и ужасающую силу, на порядок превосходящую его собственную и готовую смести всё на своём пути. Уж не знаю, каким образом ему тогда удалось меня остановить, сам я ничего толком не помню после того, как ярость меня охватила, но это происшествие безусловно открыло мою наставнику какие-то факты обо мне, которые полностью развеяли все его опасения на мой счёт.
Так что уже через день после того, как я пришёл в себя, повидался со своей женой и провёл с ней целый день, вновь обретя эмоциональную стабильность, Салим взялся не просто за формальное исполнение своих обязанностей наставника, а стал выкладываться на полную, стремясь сделать меня сильнее. Дед у меня конечно выдающийся ритуалист, считай непризнанный магистр в этой области магического искусства, но даже ему до сих пор многое неизвестно. Салим же, в силу своей второй специализации демонолога, которая по большей части представляет собой специфическую ритуалистику направленную на взаимодействие с духовными и полудуховными формами жизни из других измерений, обладал знаниями по ритуалам, что были способны значительно мне помочь на выбранном пути развития. Из-за моей чрезмерно сильной третей оболочки души, я постепенно отдалялся от материального мира. Не сказать, что это плохо или же наоборот хорошо. Моя проблема крылась в другом. Я в силу своей чрезмерной жадности, покусился на кусок, который с трудом мог проглотить. Имею в виду свои практики в йоге, уже открытые чакры и наличие у меня мутировавшего вампирского дара. Моё ядро души испытывает огромное напряжение из-за необходимости питать слишком резко разрастающиеся и эволюционирующие оболочки. Оказывается не только мне в этом мире было известно о чакрах и способах их открытия. Но заниматься этим в столь раннем возрасте, в котором принялся я, не просто не желательно, а даже вредно. Легко можно надорваться, уйдя на новое перерождение. И никакой целитель в этом случае не поможет. В общем, мне строго настрого запретили в ближайшее время пытаться открыть свою пятую чакру. Минимум до моего тридцатилетия мне очень не рекомендуется этим заниматься. Уже то что есть, освоить бы и научиться обращаться с имеющимися силами и возможностями. Кстати о чакрах. Четвёртую я смог открыть спонтанно и именно в тот самый миг, когда не дослушав деда, почему-то решил, что Дора пострадала во время нападения. Увы, из-за того, что я в тот момент практически обезумел, то мне неизвестно как этот процесс происходил. Мне тогда было не до наблюдений и самосозерцания. Но это и не столь важное, главное, что я теперь с лёгкостью могу управлять астральной магией воздуха. У меня словно какой-то барьер внутри рухнул и освоение родной стихии Джун понеслось стремительными темпами. И что ещё немало важно, так это то, что я теперь могу свободно пользоваться всеми четырьмя стихиями одновременно, а не как раньше, когда мне приходилось «переобуваться» и тратить секунды, чтобы переключиться на другую стихию. Видимо неспроста первые четыре чакры именуется чакрой земли, воды, огня и воздуха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 38
Второй курс позади
05 июня 1986 года. Ливан. Сидон. Крепость магистра Салима ибн Хадиджа
— Почему?
— Ты сейчас о Магнусе?
— Да, почему ты изменил своё отношение к нему? Что стало этому причиной? — Спустя ровно месяц встреча двух старых друзей наконец-таки вновь состоялась, ведь им было очень поговорить. Они конечно пересекались и до этого, но вот чтобы так, в тишине и без нервотрёпки, не впопыхах, то впервые за минувший месяц. И как только Матиусу представился такой шанс, он сразу же им воспользовался и первым делом ему хотелось понять своего друга. Что так на него повлияло? Из-за чего он так кардинально изменил своё мнение по отношению к его побратиму?
— Хех… В тот самый день, когда Гюнтер сообщил Магнусу о произошедшем нападении на Нимфадору и парень впал в ярость, мне открылась многое о его истинной сущности.
И тишина. Салим сконцентрировал всё своё внимание на тарелке с фруктами, тем самым выводя из себя Матиуса. Это была их давняя и горячо любимая игра — подтрунивать над друг другом таким вот образом. Что и делал сейчас Салим, затягивая свой ответ.
— Прекрати надо мной издеваться, ты можешь нормально ответить? Что ты там в нём такого разглядел? — Матиусу хотелось высказать более резко, но он сдержался. Не поддаваясь на провокацию Салима.
— Ты знал, что твой побратим постоянно поддерживает на себе скрывающий полог очень замысловатой конфигурации? — Ливанец удовлетворился результатами своей игры и посчитал, что с Матиуса уже достаточно и можно уже наконец рассказать ему о своих наблюдениях, а также выводах на счёт Магнуса.
— В смысле? Какой ещё такой полог?
— Ты хоть раз видел лично результаты диагностики его тонких тел?
— Естественно!
— Так вот, имей ввиду. Они были не очень точными и не открывали всей правды о твоём побратиме. Он даже находясь в сканирующем диагностирующем ритуальном круге, будучи без сознания, умудрялся поддерживать этот полог, который сильно искажал его истинную суть. Точнее даже не так, не искажал, но скрывал очень важные нюансы, не побоюсь этого слова, выдающиеся, из-за чего ребус под именем Магнус Ларссен было невозможно разгадать.
