Они помолчали.
— Она не могла далеко уйти, — решительно сказал Невлин. — Но нам сюда не пролезть…
— А если ей помогали снаружи?! Новый хозяин Чёрной башни мог и не то добавить к своим беззаконным деяниям.
— Кто пойдёт к Держателю Чаши? — спросил Невлин.
— Девочка поручена тебе, брат мой Невлин, — злорадно сказала Иделла.
— Дверь открыла ты, — возразил Невлин.
— Я пойду с тобой, — вздохнула Иделла.
Они вышли и — хвала Освободителю! — не догадались запереть дверь. Эрна бы заперла. Мало ли, вдруг из дыры кто-то бы вылез. И за дверью бы тоже проверила. И…
Снаружи магов о чём-то спросили, они ответили довольно громко о сбежавшей девочке, обозвали Эрну ведьминым отродьем и все вместе ушли.
Мешкать было некогда. Эрна осторожно выглянула в коридор. Там царил полумрак и никто её вроде не подстерегал. Сжав поудобней ножницы, Эрна тихонько прокралась в коридор. Наполовину ощупью она пробралась к лестнице и спряталась под ней.
* * *
Послышались новые шаги, снова крики, недовольные голоса, споры, разговоры, потом кто-то заговорил, что так вопить, как орала девочка, без причины невозможно и белые маги заспорили о том, что произошло. Мнения разделились. Одни думали, что Эрна проделала дыру в полу и провалилась и что нужно искать её в подвале, другие настаивали, что девочка теперь в преисподней, третьи — что в дыру выползла наколдованная ведьмочкой змея, проглотила её и уползла обратно в нору.
Ничего толком не решив, они заперли, наконец, каморку, и разошлись. Эрна ещё подождала — голод и волнение прогнали сон, — и выбралась из-за лестницы. Она вроде помнила, в какой стороне дверь. Всего несколько шагов — и свобода!
Эрна прокралась по коридору. Везде царил полумрак, но ей не надо было много света, чтобы что-то видеть. Виль поднимал её до света и заставлял собираться, не зажигая лучины, чтобы не разбудить ненароком мать. В темноте парадная дверь — две высокие створки, покрытые серебряным узором, — слегка мерцала. Она была закрыта на тяжёлый засов. Эрна осторожно коснулась металла, но ничего не произошло. Тогда она с усилием сдвинула засов. Тот поддался неожиданно легко. Видать, часто смазывали. Свобода была так близко… Эрна толкнула двери… те не двинулась с места. Потянула на себя. Ничего. Эрна толкала, пихала, даже попыталась удариться с разбега. Внимательно осмотрела и ощупала всё, до чего дотянулась. Обыскала какой-то старый бочонок возле низенькой тёмной от времени двери, с трудом дотащила до выхода (никто даже не услышал!), забралась на него и ощупала створки сверху.
Ничего.
Двери просто не хотели открываться.
Эрна села на бочонок и задумалась.
Может, поэтому дядя Лонгин и пришёл разговаривать с волшебниками возле нужника? Что в башню он попасть не может?
Может, дверь заколдована?
Эрна отволокла бочонок обратно. Виль приучил её к аккуратности, а ещё говорил что-то насчёт «не оставлять следов!». Бочонок, переползающий ночью с места на место — это очень подозрительно!
За дверью, к которой Эрна его вернула, приятно пахло свежим хлебом. Девочка заколебалась. Надо было пойти и проверить вторую дверь, но…
Волшебники наверняка сложили туда свою добычу!
А там хлеб! Свежий хлеб!
В животе у неё заурчало так громко, что Эрна испугалась, как бы на звук опять не сбежались белые маги.
Девочка потянула дверь. Та легко открылась. Эрна шагнула внутрь и… кубарем полетела по лестнице. Как ей удалось не заорать — этого она сама не поняла. Похоже, это был вход в подвал. В нём не было никакого света и Эрна заколебалась. Мама немножко могла это делать — у себя дома. Но Эрна не знала, как. Но здесь же Серая пустошь, мама говорила, здесь всё получается проще. Но…
Эрна бесполезно провела рукой по голове.
Они не оставили ей ни волоска!
Как можно колдовать, когда тебе сбрили волосы?! Они заплатят!
Тё… Виринея рассказывала, как вызвать свет.
Эрна выставила руки, напряглась… и ничего не произошло. Она попробовала ещё раз. И ещё.
Девочка устала и вспотела, но так и не смогла вызвать свет. Это означало, что она больше не была белой волшебницей даже на чуточку. Надо было что-то придумывать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она встала и ощупью нашла стену. Пошла, держась за неё. Было страшно, но очень уж хотелось есть. В подвале пахло сыростью, крысами и свежим хлебом. Рука провалилась в пустоту. Запах хлеба оставался где-то впереди. Дверь? Девочка прошла немного вперёд и снова нащупала стену. Ещё два таких провала — и нюх привёл Эрну в комнату, откуда вкусно пахло свежим хлебом. Всё так же ощупью она нашла мешок, нетерпеливо развязала его, вытащила свежую, мягкую ковригу и вцепилась в неё зубами. Было так вкусно! Даже дома не было так вкусно! В Латгавальде хлеб пекли серый, с отрубями, а тут белый, какой только господам подают! Эрна умяла ковригу так быстро, что даже сама не очень поняла, как это она закончилась. Достала вторую, отломила здоровый кусок, съела его тоже и остановилась.
Надо было что-то делать. Она полезла щупать сваленные в комнате вещи. Нашла два мешка с хлебом и несколько бочонков. Внимательно обнюхала. От одного несло капустой. Эрна скривилась. Капусту она не любила, хотя в деревне не забалуешься, есть приходится что дают. Остальные бочки так просто по запаху не определялись. Эрна взялась за ножницы и принялась выковыривать крышки с бочек. Из одной пахнуло пчелиным воском. Это оказались свечи и Эрна обрадовалась. Ещё бы кресало найти. Почему, ну, почему дядя Лонгин не учил её разжигать огонь взглядом?! Вторая оказалась с вяленым мясом. Девочка обрадовалась ещё больше. Третий бочонок булькал и девочка решила его не трогать. Ещё расплескается…
А ещё Эрна нащупала отрезы полотна, плотного, но непривычно мягкого.
Девочка задумалась. А вдруг у неё не получится выйти из башни? Что тогда? Дядя Виль говорил, всегда надо наперёд думать и впрок запасаться. А то, говорил, ну, сбежишь ты, ну, и околеешь с голоду, вот повезло-то!
Стараясь не очень разворошить вещи, она вытащила себе отрез, вооружилась ножницами и принялась за дело.
Ножницы успели затупиться, кромсать мягкую ткань было трудно, да и на ощупь прикидывать, сколько отрезать, сколько оставить, было ужасно сложно. Кое-как она умудрилась откромсать примерно кусок такой длины, чтобы хватило на платье. Ну, наверное. Сложив его пополам, она принялась вырезать дырку для головы. Ножницы «зажёвывали» ткань, никак не хотели её прорезать. В конце концов Эрна проткнула дырку остриём и надорвала. Вроде получилось. Она скинула «плащ» из шерстяного одеяла, балахон и просунула голову в дырку. Пролезла она с трудом, но так даже лучше. Потом принялась за пояс. Пояс у неё вышел совсем плохо: где-то шириной в ладонь, а где-то едва в палец. Но вроде крепкий. Она подпоясала «платье», чтобы держалось, нащупала скинутый балахон, надела его и подпоясалась остатками получившейся у неё верёвки. Теперь плащ. Вот так. Теперь не холодно и противный грубый балахон не колет кожу. Из обрывков полотна она сделала себе что-то вроде платка и мешки, в которые запихала впрок хлеба, мяса и свечи.
Сколько времени она провела, прислушиваясь к ночной тишине и к возне крыс неподалёку, девочка не знала. Но утро, наверное, ещё не сейчас. Только… В темноте было сложно следить за тем, чтобы ничего не сдвинуть с места. Если это обнаружат… на кого подумают?
Она отломила кусок от ковриги и раскрошила там, где только что работала. Туда же кинула несколько кусочков мяса. Если крыс и отгоняет белое волшебство, они непременно явятся на приманку. Мама как-то говорила, что с этими тварями не может справиться ни колдовство, ни магия. Их можно только убить, но нельзя отвадить.
Закончив, Эрна отправилась к выходу из комнаты. Она наелась и её клонило в сон, но не здесь же! Проводя рукой по стене, девочка почувствовала холод металла и услышала звон. Цепи! Она ощупала находку. Из стены свисали цепи с кандалами на концах. Эрна поёжилась.
Вот так добрые волшебники!
