Жалобы более общего характера на программу Эйзенхауэра "Новый взгляд" отражали широко распространенное разочарование в том, как он вел холодную войну. Критики, а к ним принадлежали, кроме оппозиционной партии, старая гвардия, Объединенный комитет начальников штабов, Совет национальной безопасности и очень часто государственный секретарь, требовали более решительных действий в этом конфликте, и это подтверждается тем, что на протяжении 1954 года они несколько раз побуждали Президента нанести атомный удар по Китаю. Но Эйзенхауэр не хотел начинать новую войну, если русские не перейдут через Эльбу, он не хотел еще одной Кореи.
Однако более чем когда-либо он хотел активно вести тайную войну против коммунизма, используя для этой цели Центральное разведывательное управление (ЦРУ). ЦРУ осуществляло отдельные тайные операции по всему миру. Поскольку ЦРУ было его главным инструментом для ведения холодной войны и поскольку его действия были спорными, Эйзенхауэр строго контролировал деятельность управления. В конце октября он провел всю вторую половину дня с генералом Джимми Дулиттлом и другими членами комиссии, образованной для расследования деятельности ЦРУ. В конце встречи Дулиттл протянул Эйзенхауэру отчет комиссии. Вывод отчета был подобен холодному душу: "Теперь ясно, что нам противостоит непримиримый противник, открыто признающий, что его целью является мировое господство... В такой игре правил не существует. Нормы человеческого поведения, считавшиеся до сих пор приемлемыми, неприменимы... Мы должны... научиться совершать акты свержения, саботажа и уничтожения наших врагов путем использования более умных, более тонких и более эффективных методов, чем те, которые используются против нас"*5. Это было компактное изложение собственных взглядов Эйзенхауэра, здесь очень точно описывались методы, которые он уже применял в Иране, Гватемале и в Северном Вьетнаме.
Другая важная, хотя менее блестящая, функция ЦРУ — сбор и анализ разведывательной информации. Как и все люди его поколения, Эйзенхауэр был напуган провалом американской разведки в Пёрл-Харборе; к концу 40-х годов преимущество внезапности нападения для стороны, имеющей ядерное оружие, неизмеримо возросло по сравнению с началом 40-х. Эйзенхауэру была необходима информация изнутри Советского Союза, и особенно — заблаговременное предупреждение о мобилизации самолетов или войск. Но ЦРУ оказалось не в состоянии внедрить шпионскую сеть в Россию.
В начале 1954 года Эйзенхауэр образовал группу внезапного нападения, предназначение которой — советовать ему, что делать. Возглавил группу д-р Джеймс Р. Киллиан, президент Массачусетского технологического института. Ключевой фигурой был Эдвин Лэнд, изобретатель фотокамеры "Поляроид", лауреат Нобелевской премии за 1952 год. Лэнд сообщил, что созданы новые камеры, позволяющие получать фотографии с высокой степенью точности изображения. Задача заключалась в том, как поместить такую камеру над Россией. ВВС сделали несколько попыток, использовав для этой цели модифицированные бомбардировщики и воздушные шары, однако результаты были неудовлетворительными.
А тем временем Кларенс (Келли) Джонсон, главный конструктор фирмы "Локхид", разработал одномоторный реактивный разведывательный самолет с широким размахом крыльев, похожий на коршуна, способный летать на большие расстояния и на очень большой высоте — свыше семидесяти тысяч футов*. Фирма "Локхид" назвала этот самолет У-2. Машина понравилась Аллену Даллесу, а также Киллиану и Лэнду. На встрече 24 ноября им не терпелось узнать, как Эйзенхауэр сможет добиться разрешения на постройку тридцати У-2 общей стоимостью 35 миллионов долларов. Фостер Даллес отметил, что "эти полеты могут привести к сложностям, но мы должны через ник пройти". Аллена Даллеса и Ричарда Бисселла назначили руководителями всей операции. Гудпейстер сделал такую запись об окончании встречи; "Президент поручил всем присутствовавшим ускорить подготовку самолетов, но перед началом полетов просил снова прийти к нему и окончательно обсудить планы"*6.
[* Около 22 километров.]
Сразу же после совещания по У-2 Эйзенхауэр, его семья и вся компания отбыли в Аугусту на празднование Дня благодарения**. Их сопровождал фельдмаршал Монтгомери, который, как жаловался Айк, "пригласил сам себя". За обедом по случаю праздника два старых солдата потчевали гостей историями о войне. Разговор зашел о сражении при Геттисберге***. Айк прочитал целую лекцию об этой самой его любимой битве. Когда речь зашла об обвинении Пикетта, он сказал, что ответ Ли на предложение Пикетта атаковать противника: "Атакуйте, если вы сможете" — был совершенно необычным. Утверждая это как генерал, который сам командовал, Айк признался, что никогда не дал бы такой свободы действий своему подчиненному. Монтгомери заметил, что у него есть хороший повод узнать, так ли все было на самом деле.
[** День благодарения — официальный праздник в США, отмечаемый в четвертый четверг ноября. Традиция ведет начало от первых европейских переселенцев, благодаривших Всевышнего за собранный урожай.]
[*** Геттисберг — город, возле которого произошло одно из крупных сражений во время Гражданской войны между Севером и Югом в США в 60-х годах XIX века.]
Потом Монтгомери завел разговор о вещах, о существовании которых в Америке и не подозревал. Он, например, никогда не слышал о Принстонском университете, а лишь о Гарвардском и Йельском. Он вспомнил, как на корабле по пути в Америку за столом капитана его представили человеку по имени Спенсер Треси****. Монти спросил м-ра Треси, каким бизнесом он занимается... После обеда мужчины уселись играть в бридж, все за исключением Монти, который не знал карт, и поэтому Мейми стала учить его игре в скраббл.
[**** Спенсер Треси (1906 — 1967) — известный американский киноактер.]
На следующее утро Монти спросил Айка, что такое — быть президентом. Айк ответил: "Ни один человек на свете не знает, какова эта работа. Она загоняет, загоняет, загоняет. Она опустошает полностью не только весь ваш интеллект, но и запас жизненных сил"*7.
Эйзенхауэр возвратился в Аугусту на Рождество и на Новый год. В это время вокруг него чувствовалась какая-то необычная напряженность — Айк ожидал результатов голосования французов по вопросу перевооружения Германии. Его беспокоило, что в случае отрицательного результата голосования ему придется вернуться в Вашингтон. И естественно, что все вздохнули с облегчением, когда 30 декабря пришло сообщение: французский парламент ратифицировал соглашение.
Таким образом, второй год президентства Эйзенхауэра окончился для него успешно и на радостной ноте. Согласие французов с его программой перевооружения Германии влекло за собой укрепление НАТО, и это было одно из достижений, которым он особенно гордился. Было много и других побед, которые заслуживали новогоднего тоста. Маккарти получил порицание. СЕАТО действовала. Бюджет был практически сбалансирован. Расходы на оборону резко сокращены. Популярность Эйзенхауэра, судя по опросам общественности, была довольно высока — его рейтинг составлял более 60 процентов. Конечно, случались и неудачи. И самые значительные из них, доставившие Эйзенхауэру острые переживания, — потеря Северного Вьетнама, провал попытки вывести старую гвардию на середину течения умеренной политики и потери на выборах, в результате которых контроль в Конгрессе перешел к демократам. Были также и текущие вопросы, чреватые опасностями, такие, как Квемой и Матсу, стабильность Южного Вьетнама и, конечно, внутренние проблемы. Но когда Эйзенхауэр оглядывался назад, на 1953 и 1954 годы, он испытывал чувство глубокого личного удовлетворения — ему многое удалось сделать за это время, и прежде всего успешно провести переговоры и сохранить мир.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
