любить его и, возможно, чтобы он полюбил меня в ответ.
— Ты действительно пригласил ее вчера?
— Да.
— Ты в порядке?
Зандерс делает глубокий вдох, наполняя свои легкие.
— Да. Думаю, да. Я порвал с ней. Мне следовало сделать это давным-давно, но я не был готов до сих пор.
Между нами повисает пауза.
— Я горжусь тобой, Зи.
— Правда?
— Конечно, горжусь.
— Я собирался рассказать тебе о маме и обо всем остальном сегодня. Мне просто необходимо было поговорить с тобой.
— Ну, теперь ты говоришь со мной.
— Могу я приехать к тебе? Может быть, я смогу сесть на самолет между первой и второй играми. Может быть, смогу пропустить пресс-конференции. — Его тон неистовый, слова сливаются воедино.
— Ты знаешь, что не можешь этого сделать. Никто не позволит тебе этого сделать.
— Я не могу потерять тебя, Стиви.
Жужжание кондиционера наполняет комнату белым шумом, помогая заглушить тишину.
— Ты бросил меня, — мой голос ломается. — Я бы никогда тебя не бросила.
— Пожалуйста, умоляю тебя, не оставляй меня сейчас.
— Зи, посмотри на это с моей точки зрения. Ты потратил месяцы укрепляя меня, как личность, гордясь мной, заставлял меня гордиться собой, а потом, как только кто-то узнал обо мне, ты сбежал. Знаешь, как ужасно я себя чувствую? Я просто хотела, чтобы ты выбрал меня, выбрал нас, независимо от того, что скажут люди.
Он молчит на другом конце.
— Знаешь, каково это — смотреть, как кто-то выходит за дверь после того, как ты умолял его остаться?
И снова он не отвечает.
Воспоминания о моих словах проносятся у меня в голове.
«Почему ты позволил мне влюбиться в тебя?»
Было унизительно, когда он ушел после того, как я это сказала, но что такое еще одна порция неловкости?
— Все просто. Я хотела, чтобы ты меня любил.
Его молчание оглушает, говоря мне все, что мне нужно знать, заставляя мое сердце разбиться вдребезги.
— Я хотела, чтобы ты позволил мне любить тебя, но ты не можешь, не так ли? Не думаю, что ты знаешь, как доверить кому-то любить тебя безоговорочно.
— Ви, — наконец говорит он. — Я просто…
Тишина тянется между нами слишком долго.
— Я не знаю, как это сделать.
Закрываю глаза от боли, вибрирующей во всем моем теле, подтверждая то, что я уже знала. Как бы сильно я его ни любила, как можно прожить вместе жизнь, когда он не верит, что я люблю его?
— Удачи завтра вечером.
— Стиви…
Я вешаю трубку, прежде чем он успевает сказать что-то еще.
ГЛАВА 50
ЗАНДЕРС
Tри дня пытки. Безответных звонков и сообщений. Три дня размышлений о том, как я испортил лучшее, что когда-либо случалось со мной. Все это время я спрашивал себя, почему не могу поверить, что Стиви любит меня так, как говорит. И я жалел о том, что испорчен своим прошлым настолько, чтобы принять то, что предлагает Стиви, потому что это все, что мне нужно.
Но моей самой постоянной мыслью за последние три дня было: «Как, черт возьми, мне заставить «Сиэтл» забрать меня, если у меня даже нет агента?».
Я не хочу уезжать из Чикаго. Не хочу оставлять Мэддисона и Логан или моих племянника и племянницу. Я живу всего в двух часах езды от дома отца, а моя сестра — в нескольких минутах полета.
Но я не могу потерять Стиви. Возможно, я не понимаю своих проблем с доверием или своего страха перед любовью, но одно знаю наверняка — я не могу ее потерять.
Сейчас я в отчаянии, мне нужно увидеть ее, поговорить с ней, исцелить себя. Мне нужно чувствовать хоть что-то, кроме огромной ноющей дыры в груди, которую может заполнить только она, но я не знаю, как все это исправить.
Даже в два часа ночи болельщики выстраиваются вдоль ворот аэропорта, стремясь поприветствовать нас после того, как мы возвращаемся домой с двумя победами на выезде, и нам не хватает еще двух, чтобы выиграть все. Крики и приветствия эхом отдаются от восторженной толпы, все одетые в красное, черное и белое, и ждут, чтобы хоть мельком увидеть, как мы выходим из самолета в Чикаго.
Но мне все равно. Конечно, я благодарен им за поддержку, и рад, что мы пока доминируем в этой серии, но единственная причина, по которой я играю так хорошо, как сейчас, заключается в том, что мне нужно совершить чудо и каким-то образом иметь возможность выбрать, где окажусь в следующем сезоне.
— Зи, подожди! — кричит Мэддисон, выполняя свои обязанности капитана, машет толпе, благодаря их за то, что они вышли. — Я подвезу тебя.
— Ну, поторопись. Мне нужно идти.
Я бросаю свой чемодан в кузов его грузовика, прежде чем запрыгнуть внутрь.
— Ты не пойдёшь туда прямо сейчас. Сейчас два часа ночи.
— Пойду. Мне нужно ее увидеть. Если Стиви хочет переехать через всю страну, тогда ладно. Хорошо. Но мне нужно, чтобы она сказала мне это в лицо.
— А что, если она все-таки хочет уехать? — Мэддисон выезжает с частной парковки, направляясь домой.
— Не хочет, — качая головой в неверии, я смотрю в пассажирское окно. — Она ни за что на свете не захочет оставить своего брата или приют. Это моя вина. Стиви не хочет уезжать. Просто хочет убежать от меня.
Мэддисон едва успевает припарковаться, как я выскакиваю из его машины и бегу в его здание. Конечно, не пользуюсь его лифтом, потому что не собираюсь подниматься в его квартиру. Остановившись на несколько этажей ниже пентхауса, я быстро стучу в дверь Стиви.
Она не отвечает, но сейчас уже два часа ночи, так что ничего удивительного. Я звоню. Не отвечает. Пишу смс. Нет ответа. Стиви будет меня ненавидеть, но мне нужно ее увидеть. Я отсчитывал минуты с тех
