— Песочник! Вставай, ленивый грешник!
Шейн вновь постучал в дверь, но привыкшего к шуму казарм Омета таким способом вряд ли можно было разбудить. Почему юноша решил спать неподалеку от солдат, Шейн так и не понял. Покои, предназначавшиеся для послов, в которых расположился он, были удобными, хотя и не слишком роскошными. Но если уж так получилось, что ты вынужден работать среди фирболгов, то нужно хотя бы окружить себя максимально возможным комфортом.
Вновь не услышав ответа, Шейн повернулся к Руру и встревоженно спросил:
— Может быть, он заболел?
Рур взялся за ручку, ожидая, что дверь заперта изнутри: с тех пор как в Илорке появилась Теофила, Омет неизменно закрывал двери своей комнаты. К их обоюдному удивлению, дверь тут же отворилась.
В комнате, лишенной окон, висел тяжелый запах болезни.
— Боги! — воскликнул Шейн. — Омет?
Они с Руром быстро вошли внутрь и поспешили к постели юноши.
Невидящий взгляд Омета был устремлен в потолок. Кожа приобрела цвет каменных стен, лишь на щеках лихорадочно горели два красных пятна, словно огонь в горне.
— Позови целительницу! — крикнул Шейн, от страха весь покрывшись липким потом.
Рур исчез. Шейн, спотыкаясь, подошел к столу, вылил трясущимися руками немного воды из тазика для умывания на полотенце, аккуратно сложенное рядом. Потом вернулся к постели и осторожно приложил ко лбу юноши влажное полотенце, которое почти сразу же стало теплым.
Шейн сжал горячую вялую руку, лежавшую поверх одеяла, и принялся неуверенно бормотать молитвы, которых не вспоминал с детства. В первые дни его ученичества Шейну пришлось ухаживать за старшим братом Сайетом, заболевшим скарлатиной. Брат умер у него на глазах. Шейн так и не сумел забыть это зрелище и запах.
Но Омет выглядел еще хуже.
Шейн не знал, сколько прошло времени, но наконец Рур вернулся с повитухой Кринсель, ставшей теперь главой целителей болгов, и несколькими ее помощниками. Они тут же занялись Ометом, но почти сразу стало ясно: юноша находится на пороге смерти.
— Ну давай, парень, давай, — бормотал Шейн, беспомощно поглаживая лоб Омета.
Он повернулся к Кринсель, которая лишь покачала головой, а потом к Руру, сохранявшему обычную невозмутимость, хотя в его глазах появилась тревога.
Неожиданно Шейн вскочил на ноги, словно ему в голову пришла новая мысль.
— Рур… Башня! Нужно отнести его в башню! Фирболг нахмурил лоб.
— Зачем?
— Ты помнишь колесо? Однажды Песочник говорил, что башня и колесо, по его мнению, предназначены для исцеления.
Рур покачал головой.
— Мы не знаем, для чего они предназначены, Шейн, — спокойно ответил он на едином языке, но с сильным акцентом болгов.
— Хуже ему уже не будет, правда? Мы положим его под стеклянным потолком и запустим колесо. — В голосе Шейна слышалось отчаяние. — Мы не можем просто стоять и смотреть, как он сгорает в лихорадке! — Он указал на целителей. — Пошлите за рабочими и учениками, пусть они снимут с купола деревянный колпак. А мы с тобой отнесем его в башню.
Кринсель и Рур молча переглянулись, обменялись несколькими словами на болгише и кивнули. Шейн вздохнул:
— Вот и хорошо. — Он погладил руку Омета. — Держись, парень. Быть может, нам удастся тебя спасти.
56
ЭСТЕН СМОТРЕЛА в темный проход, пытаясь принять решение.
«В конце туннеля должно находиться нечто очень важное, — подумала она, похлопывая себя по карману рубашки, где лежал ключ. — В покоях короля нет ничего, что требовало бы такой тщательноой охраны, не говоря уже о секретном дверном замке и о ловушках на сундуке. Любой забравшийся сюда вор будет сильно разочарован».
И все же возле королевской постели оказался потайной ход — значит, именно здесь находится последняя линия обороны.
Трудно удержаться от такого искушения.
Однако время, проведенное в Илорке, научило Эстен, что такие туннели могут быть необычайно длинными и уводить в специальные лабиринты, где легко заблудиться. Нет, к такому серьезному путешествию следует подготовиться. Сейчас она не может позволить себе рисковать.
По телу Эстен пробежала дрожь — она знала о своей слабости, но не умела ей противостоять. Открывшийся туннель напомнил ей тот, который она в Яриме копала к Энтаденину, точнее, копали ее мальчики-рабы. И хотя она спускалась вниз, чтобы проверить, как продвигаются работы, она не могла долго находиться под землей.
Жизнь в горах Илорка оказалась труднее, чем она думала, но она справилась. Эстен привыкла к узким переулкам, темным зданиям, сточным трубам под городскими улицами, к теням, в которых обитали жители Ярима, дожидаясь момента, когда им можно будет покинуть свое убежище, а потом вновь растворяясь в темноте. Туннели, проходы и комнаты Илорка были очень похожи на эти переулки и сточные трубы — все они были созданы для жизни людей еще в эру намерьенов.
Но этот туннель был необычным. Чтобы в него спуститься, ей потребуются припасы и свет.
Она закрыла сундук и аккуратно восстановила все ловушки, постаравшись не изменить их порядка.
Едва Эстен выскользнула в потайную дверь и закрыла ее за собой, как в конце коридора появилась огромная тень.
Она с удивлением смотрела на звероподобного великана ростом в семь с половиной футов, за спиной которого торчало множество рукоятей мечей. Его кожа имела цвет застарелых синяков, в похожих на конскую гриву волосах и бороде блестели капельки воды.
На широком лице застыло угрюмое выражение.
— Кто ты? — резко спросил он, и его громоподобный голос эхом раскатился по коридору. — И что ты тут делаешь?
— Меня зовут Теофила, Грунтор, — смело ответила она, решив, что этот огромный болг как раз подходит под описание, которое дал ей король. — И я нахожусь здесь, потому что теперь тут и моя спальня.
Яростный гнев сменился удивлением и смущением.
— Ой просит прощения, мисс, — робко проговорил сержант и провел огромной рукой по мокрым волосам. — Его величество, конечно, упоминал о вас. Ой просто не знал, что вы…
— Что я его трахаю? — игриво поинтересовалась она, опуская взгляд, чтобы незаметно вытащить нож. Это хорошо. Он обещал проявить сдержанность.
Грунтор смущенно откашлялся.
— Еще раз приношу свои извинения, — пробормотал он, но, увидев, что в ее глазах нет гнева или обиды, широко улыбнулся. — Его величество говорил, чтобы я позаботился о вас. Почему бы нам немного не подкрепиться? За едой мы сможем получше узнать друг друга.
Он показал на один из туннелей, ведущих в обеденный зал, и получил в ответ ослепительную улыбку.
— Это было бы замечательно, проворковала Эстен и сделала несколько шагов по направлению к Грунтору.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
