— У нас есть вода из канала, — пояснил он мейстеру Эйемону. — Но мы ее вскипятили на кухне. Если хотите, есть еще сонное вино.
— Я уже достаточно выспался. Вода из канала подойдет. Помоги, если не трудно.
Сэм помог старику подняться и поднес кружку к его сухим, потрескавшимся губам. Несмотря на его помощь, половина воды пролилась мейстеру на грудь.
— Довольно. — Эйемон закашлялся после пары глотков. — Ты меня утопишь.
Он дрожал под руками Сэма.
— Почему здесь так холодно?
— Дрова кончились. — Дареон вдвое переплатил хозяину за комнату с очагом, но никто из них не догадался, что в этом месте такие дорогие дрова. Деревья на Браавосе не росли, если не считать сады и дворики богачей. Тем более браавосцы не стали бы вырубать сосны, покрывавшие внешний пояс островов огромной лагуны, которые служили щитом от ветров и штормов. Вместо этого лес привозили на баржах по рекам и через лагуну. Даже кизяк здесь был редкостью. Браавосцы вместо лошадей пользовались лодками. Они даже не заметили бы всего этого, если б сразу отправились в Старый город, но мейстер был слишком слаб. Второго путешествия через открытое море он бы не перенес.
Рука Эйемона продвинулась поверх одеяла и легла на руку Сэма.
— Нам нужно идти в порт, Сэм.
— Как только вы окрепнете. — Старик был не в том состоянии, чтобы встречаться с вездесущими браавосскими влажными ветрами и солеными брызгами. К северу от них находился Пурпуный порт, в котором прямо перед куполами и башнями дворца морских владык причаливали браавосские купцы. К западу лежал Тряпичный порт, наводненный кораблями из прочих Вольных городов, а также пришедшими из других краев от Вестероса и Иббена до легендарных стран, лежащих далеко на восток. И повсюду находились небольшие пирсы, металлические чалки и древние посеревшие пристани, на которых в большом количестве толклись рыбаки, ловцы крабов и креветок с уловом из устий рек и лиманов.
— Сейчас для вас это было бы слишком большим испытанием.
— Тогда иди вместо меня. — Продолжал настаивать Эйемон. — И приведи ко мне кого-нибудь, кто видел этих драконов.
— Я? — Сэм почувствовал растерянность от подобного предложения. — Мейстер, это же просто сказки. Морские байки. — Это тоже лежит на совести Дареона. Певец пересказывал все слухи и сплетни, услышанные в пивных и борделях. К сожалению, когда он слышал байки про драконов, то был пьян и не мог вспомнить подробностей. — Может, Дареон вообще все выдумал. Певцы они такие. Они часто выдумывают.
— Это верно. — Согласился мейстер. — Но даже самые причудливые песни хранят крупицу истины. Найди для меня истину, Сэм.
— Да я и не знаю, кого спрашивать и как с ними разговаривать. Я не много знаю высокий валирийский, но когда со мной говорят на браавосском, я и половины не могу разобрать. Вы, в отличие от меня, говорите на многих языках, вот когда поправитесь, тогда сможете сами…
— А когда я поправлюсь, Сэм? Ответь.
— Скоро. Если будете отдыхать и кушать. Когда мы доберемся до Старого города…
— Мне не суждено снова увидеть Старый город. Теперь я это знаю. — Старик сильнее сжал руку Сэма. — Скоро я присоединюсь к своим братьям. Одних роднит со мной клятва, других кровь, но все они мне — братья. И мой отец… он никогда не думал, что ему достанется трон, но так вышло. Он любил повторять, что это было его наказанием за тот удар, от которого пал его брат. Молю, чтобы хоть в смерти он нашел покой, которого не знал при жизни. Септоны воспевают сладостный конец, избавление от нашего бренного существования и путешествие в прекрасный дальний край, где мы можем радоваться, любить и пировать до скончания дней… но что, если ничего этого нет? Нет страны света и меда, а есть только холод, темнота и боль за стеной, которую мы называем Смерть?
«Он боится», — понял Сэм. — Вы не умираете. Вы просто больны, только и всего. А это пройдет.
— Не на этот раз, Сэм. Мне снилось… в темноте ночи человек задается вопросами, которые не смеет спросить при свете дня. А для меня, после стольких прожитых лет остался только один вопрос. Почему боги забрали мое зрение и силы, приговорив меня мучиться столь долго, замерзшему и позабытому? Какое у них есть предназначение для старого умирающего человека? — Пальцы Эйемона задрожали, на покрытой старческими пятнами коже образовались складки.
— Я помню, Сэм. Я все еще помню.
Это уже было абсолютно бессмысленно.
— Что помните?
— Драконов. — Прошептал Эйемон. — Скорбь и слава моего рода, вот кого.
— Последний дракон умер еще до вашего рождения. — Сказал Сэм. — Как вы можете их помнить?
— Я вижу их в моих снах, Сэм. Я вижу горящую красную звезду в небе. Я все еще помню, как выглядит красный цвет. Я вижу их в тенях на снегу, слышу трепет их кожистых крыльев, чувствую их горячее дыхание. Мои братья тоже мечтали о драконах, и эти мечты их погубили, всех до одного. Сэм, мы трепещем на краешке полузабытых пророчеств о чудесах и ужасе, которых ныне живущие не имеют надежды даже осмыслить… или…
— Или? — спросил Сэм.
— Или нет. — Эйемон тихо покашлял. — Или я просто старик, мучимый лихорадкой и умирающий. — Он устало закрыл свои белые глаза, но потом с усилием вновь их открыл. — Мне не следовало покидать Стену. Лорд Сноу не знал, но я должен был предвидеть подобное. Огонь пожирает, а холод сохраняет. Стена… но уже поздно поворачивать назад. Неведомый ждет за моей дверью и уже не уйдет один. Стюард, ты верно мне служил. Выполни для меня мое последнее поручение. Спустись к кораблям, Сэм. Узнай все, что сумеешь про драконов.
Сэм высвободил руку из хватки старика.
— Хорошо, если вы этого хотите, я пойду. Только… — Он не знал, что еще сказать. — «Не могу же я ему отказать». — С другой стороны, он мог бы заодно поискать в Тряпичном порту и у местных шлюх Дареона. — «Нет, сперва найду Дареона, а потом мы вместе отправимся к кораблям. А на обратном пути прихватим еды, вина и дров. Потом разведем костер и хорошенько поедим». — Он поднялся:
— Ну что ж. Если собрался, тогда нужно идти. Лилли останется здесь. Лилли, запри, пожалуйста, за мной дверь на засов.
«Неведомый ждет за моей дверью».
Джилли, укачивая ребенка, кивнула. Ее глаза были влажными от слез. — «Она вновь готова расплакаться», — догадался Сэм. Это уже было выше его сил. Его перевязь с мечом висела на стене рядом с древним треснувшим рогом, подаренным ему Джоном. Он стащил ее и подпоясался, потом набросил на свои округлые плечи шерстяной, черный плащ, и метнулся вон. Он сбежал по почерневшей от времени деревянной лестнице, которая застонала под его весом. Гостиница имела двойной вход. Одна дверь выходила на улицу, а другая на канал. Сэм выбрал первую, чтобы не проходить через общий зал, где хозяин, без сомнения, одарил бы его кислым взглядом, которым он провожал загостившихся, с его точки зрения, постояльцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
