– Да, да, это комедия и боевик. Зритель смеется, но при этом сюжет напряженный и динамичный.
Я позвонил агенту, занимающемуся распространением фильма, и попросил прислать копию. Я сразу же влюбился в «La totale!» Однако Бобби был прав: по американским меркам фильм был слишком статичный, и ему требовалось больше действия и энергии. «Джим Кэмерон, – подумал я. – Он собирался снимать «Человека-паука», однако этот проект отвалился». Я позвонил Кэмерону и сказал: «Давай сделаем этот фильм вместе, так, как подскажет твое предчувствие, чтобы он получился большим».
Вскоре мы заключили договор с кинокомпанией «Фокс», и Джим сел за сценарий. Во всех его фильмах есть сильные женские образы, и он превратил Хелен Таскер из обычной домохозяйки в умную и сексуальную женщину со своей собственной тайной жизнью. Работая над сценарием, Джим постоянно звонил мне, чтобы посоветоваться. Как-то раз мы два дня проторчали в Лас-Вегасе, изучая, как я должен говорить со своей женой, как припру ее к стенке, заподозрив в любовной связи, что скажу террористу перед тем, как его убить, как поступлю, узнав, что моя дочь крадет у моего друга. В этих разговорах мы оттачивали ритмику диалогов. Время для проекта было выбрано как нельзя лучше: всего через несколько недель после провала «Последнего киногероя» мы занялись предварительной подготовкой, а 1 сентября уже приступили к съемкам.
Мы с Марией превратили съемки «Правдивой лжи» в приключение для всей семьи. К началу работ над фильмом Мария была на девятом месяце беременности, и, объявляя об уходе в отпуск по родам в своей передаче «От первого лица с Марией Шрайвер», она сказала зрителям: «Когда состоятся роды, Арнольд будет здесь, в Лос-Анджелесе. Тогда я возьму всю семью и поеду вместе с ним, чтобы посмотреть, долго ли продержусь в роли жены на съемках». Кэмерон устроил так, чтобы первые три недели до рождения Патрика мы снимали в Лос-Анджелесе. Затем съемочная группа перебралась в Вашингтон, и, естественно, через несколько дней ко мне присоединились Мария, Кэтрин, Кристина и малыш с няней.
Мы прожили в Вашингтоне месяц, и это была очень счастливая пора. Кэмерон, как обычно, предпочитал снимать по ночам. Поэтому я работал до рассвета, затем возвращался домой и спал до полудня, а во второй половине дня вставал и играл с детьми. Кэтрин было уже четыре года, а Кристине – два с половиной. Я возился с девочками и катал их на спине, а еще мы любили рисовать. Моя помощница Ронда, художница, вернула мне интерес к рисованию, которым я так любил заниматься в детстве. Я постоянно говорил о том, чтобы снова заняться этим делом, но у меня никогда не хватало терпения собрать необходимые принадлежности и попробовать. Но вот однажды в воскресенье Ронда пришла к нам домой с набором акриловых красок и холстом и сказала:
– В течение следующих трех часов мы будем рисовать.
– Хорошо, – согласился я.
Мы принялись за работу. Я выбрал из альбома, предложенного Рондой, картину Матисса, и стал писать копию: комната с ковром, пианино, цветок в вазе, стеклянные двери ведут на балкон, выходящий на море. Так я вернулся к живописи. И вот сейчас я рисовал пером и тушью за́мки, делал красочные рождественские открытки для Марии и детей. Мы с девочками великолепно проводили время вместе, рисуя и играя; я сделал ко Дню всех святых красивую картонную тыкву для Патрика и испек праздничный пирог со свечами.
На протяжении следующих нескольких месяцев мы кочевали, словно цыгане. Вместе со съемочной группой «Правдивой лжи» мы отправились в Майами, где я учил Марию и девочек кататься на водных лыжах. Затем мы перебрались в Ки-Уэст, потом в Род-Айленд, и наконец вернулись на Запад. По сравнению с моим супергероем – секретным агентом, мне гораздо лучше удавалось объединять семью и работу. Кэмерон организовал на съемочной площадке образцовый порядок, и каждый день после работы оставалось время на развлечения. И несмотря ни на что «Правдивая ложь» поставила передо мной множество сложных задач: и дело даже не в многочасовых изнуряющих занятиях танцами, на которых я упорно оттачивал искусство танго. Кэмерон изобретал все новые немыслимые трюки и спецэффекты, и помимо того, что в съемках принимали участие сорок восемь профессиональных каскадеров, он заставлял актеров самостоятельно выполнять многие трюки. Джейми Ли болталась на тросе под брюхом вертолета, который опускал ее на крышу машины, несущейся по мосту, соединяющему острова гряды Флорида-Кис. Я плавал в открытом море, спасаясь от стены огня. Я верил, что Кэмерон не направит нас по дороге, ведущей к смерти, но все же трюки по своей природе были очень рискованные, и в случае ошибки никто не мог гарантировать стопроцентную защиту.
Лично для меня самым опасным была скачка верхом на вороном жеребце. По сюжету Гарри Таскер преследует террориста, удирающего от него на мотоцикле через весь Вашингтон. Они попадают в парк, затем в гостиницу-люкс, проносятся через танцевальный зал, мимо фойе с фонтаном и лифтами, заполненном мужчинами в смокингах и женщинами в вечерних платьях, и наконец Гарри настигает преступника на крыше. Но – невероятно, террорист дает полный газ и выполняет зрелищный прыжок с крыши гостиницы в бассейн на крыше соседнего здания. В пылу погони Гарри пришпоривает коня и несется к краю крыши, чтобы прыгнуть следом за террористом. Однако в последнее мгновение жеребец жмет на тормоза и тормозит юзом – настолько внезапно, что Гарри, не удержавшись в седле, пролетает по большой дуге через голову коня и повисает на поводьях на высоте многих этажей над улицей. Теперь его жизнь полностью зависит от коня, и он пытается уговорить благородное животное отойти от края крыши. На самом деле крыша представляла собой декорацию высотой девяносто футов, построенную в съемочном павильоне. Постановщик трюков опасался, что жеребец не остановится вовремя и мы сорвемся с края, поэтому дополнительно установили специальный помост, похожий на строительные леса. Теперь, даже если бы жеребец сделал два-три лишних шага, мы все равно не упали бы. Разумеется, при окончательном монтаже помост должны были вырезать.
Для такого трюка требуется по-настоящему отважная лошадь, поскольку приходится снимать множество дублей. Обычная лошадь быстро сообразит, что на самом деле прыгать ей никто не даст, поэтому после нескольких попыток она уже не будет мчаться до самого края крыши. Вместо этого она начнет замедлять шаг на полпути и спокойно остановится. Но отважной лошади так нравится прыгать, что она будет скакать к краю крыши хоть весь день в надежде, что уж теперь-то ей наконец позволят прыгнуть. Итак, я сидел верхом на отважном жеребце, прекрасно выдрессированном, но очень агрессивном. Я был без ума от этого трюка, поскольку научился обращаться с лошадьми еще на съемках «Конана».
