— Что это означает, Сэм? — спрашивали его многие.
— Только то, что там написано, — отвечал Клеменс, — в отличие от большинства слов, когда-либо написанных или сказанных. Этот корабль свободен от людских прихотей, и его команда состоит из свободных людей! Наш пароход никогда не будет сдаваться внаем! Никому! Ни одному человеку!
— Почему же тогда не назвать его «Не купишь ни за какие деньги»?
— Название пришло из моего сна, — отвечал Сэм. — Кто-то попытался повесить на нем рекламу, и я сказал ему, что корабль построен не для торгашеских целей. «Неужели вы принимаете меня за рекламного агента фирмы "Барнум энд компании"?» — возмутился я.
Его сон имел продолжение, но Клеменс не смел рассказывать о нем никому, кроме Джо.
— Тот человек, который приходил ко мне с рекламой, на самом деле хотел известить людей о появлении самого большого и красивого парохода в наших двух мирах, — шептал ему Сэм. — И этим человеком тоже был я!
— Прозто еще один кошмар, Зэм, — посочувствовал Джо. — Не обращай внимания.
Клеменс махнул на него рукой.
Глава 28
Двадцать шестая годовщина Дня воскрешения пришлась на тот день, когда гребные колеса парохода «Внаем не сдается» впервые вспенили воду. Это произошло через час после того, как питающие камни полыхнули разрядом, наделив людей пищей и питьем. Кабели и полусферический энергоприемник, присоединенный к питающему камню, убрали в трюм через специальное отверстие в передней части правого борта. Наполненные едой цилиндры доставили к кораблю на бронированном катере с мощным паровым котлом и гордым названием «Не купишь ни за какие деньги». Сказочный пароход, сияя белыми бортами с красной, черной и зеленой отделкой, выплыл из канала в Реку позади огромного волнолома. Мол предназначался для того, чтобы течение не сносило судно при выходе из канала, иначе оно могло врезаться в край устья.
Под трели свистков и звон колоколов, под ликующие крики пассажиров и зрителей, под мерный грохот гребных колес, которые вспенивали воду, прекрасный пароход «Внаем не сдается» с величественной грацией вышел в Реку.
Длина корабля составляла четыреста сорок футов и шесть дюймов, а ширина, включая кожухи гребных колес, — девяносто три фута. Средняя осадка при полном грузе равнялась двенадцати футам. Гигантские электрические моторы, вращавшие гребные колеса, развивали мощность в десять тысяч лошадиных сил. Остальная энергия батацитора шла на обеспечение нужд экипажа. Теоретически максимальная скорость могла достигать сорока пяти узлов при полном штиле. Скорость течения составляла примерно пятнадцать миль в час, поэтому за шестьдесят минут пароход мог продвигаться либо на тридцать миль вверх по Реке, либо на шестьдесят вниз по течению. Клеменс планировал двигаться к верховью Реки со средней скоростью в пятнадцать узлов относительно берега.
На пароходе имелось четыре палубы: так называемая ходовая палуба, главная палуба, штормовой мостик и посадочная площадка. Рулевая рубка располагалась на переднем крае штормового мостика, а в длинном «техасе» находились каюты капитана, его помощников и главных офицеров. Двухъярусный капитанский мостик находился впереди двух тонких дымовых труб, которые поднимались на высоту тридцати футов.
Фаербрасс возражал против установки труб, потому что дым от больших паровых котлов (используемых только для подогрева воды и для стрельбы из пневматических пулеметов) мог бы выводиться через один из бортовых патрубков. Но Сэм оборвал их спор весомым доводом:
— Почему я должен заботиться о каком-то сопротивлении воздуха? Мне нужна красота! И мы построим прекрасный корабль! Кто-нибудь слышал о пароходе без стройных и высоких труб? Разве у вас нет души, приятель?
Шестьдесят пять кают размером двенадцать на двенадцать футов были оборудованы откидными кроватями, столиками и складными креслами. В каждой каюте имелся туалет, умывальник с проточной горячей и холодной водой, а на каждые шесть кают отводилась одна душевая комната.
Салоны для отдыха располагались в трех местах: в «техасе», на штормовом мостике и на главной палубе. В них находились бильярдные столы, мишени для метания дротиков, гимнастические снаряды, кинопроекторы и сцены. Салон на главной палубе имел даже подиум для оркестра.
Верхний ярус капитанского мостика был роскошно обставлен дубовыми столами и резными креслами, обтянутыми красной, белой и черной кожей речного дракона. Штурман сидел в большом и удобном вращающемся кресле перед панелью управления. На ней располагался ряд небольших телеэкранов, создававших обзор важнейших узлов корабля. Рядом находился микрофон, через который он мог связаться с любым членом команды. Штурман управлял пароходом с помощью двух рычагов на небольшой подвижной панели. Их перемещение регулировало скорость и ход гребных колес. Кроме прочего на панели находились экраны эхолота и радара для ночного плавания. Тумблер между экранами переключал управление на автоматический режим, хотя по правилам распорядка во время вахты штурману не разрешалось покидать свой пост.
В честь праздничного дня Сэм надел белый плащ, белую юбку и отбеленные кожаные сандалии. Наряд довершали белая офицерская фуражка из пластика и белый кожаный пояс с кобурой, в которой находился тяжелый «Марк-2» — четырехзарядный пистолет шестьдесят девятого калибра. Кроме того, на поясе висел десятидюймовый кортик в серебристых ножнах.
Сэм расхаживал по рубке, курил большую зеленую сигару и наблюдал за Робертом Стайлсом, который впервые управлял таким огромным кораблем. Стайлс, старый рулевой с Миссисипи, выглядел теперь симпатичным юношей. Никто не мог бы назвать его лжецом, но, как и все матросы, он любил прихвастнуть или раздуть из маленького факта большую историю. Когда он появился в Пароландо пару лет назад, Сэм даже пустил слезу от радости, хотя такое с ним случалось нечасто. Он знал Роба Стайлса еще по тем временам, когда они оба водили корабли по Миссисипи.
Стайлс нервничал, как нервничал бы любой рулевой на его месте, включая и капитана Джозию Селлера — человека со стальными нервами. Впрочем, управление кораблем не отличалось особой сложностью. С ним справился бы даже одноглазый учитель воскресной школы или его шестилетний сын, будь он в состоянии дотянуться до рычагов. Движение вперед увеличивало скорость, среднее положение рычага соответствовало остановке колеса, а перемещение его назад заставляло вал вращаться в другую сторону. Чтобы повернуть корабль налево, следовало немного потянуть назад левый рычаг и одновременно подать вперед правый. Для поворота направо требовалась обратная последовательность действий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
