— Агась, — девушка с самой наглой миной уселась на краешек стола и принялась старательно болтать ножками. — Знаешь, твоему папеньке стоило бы задуматься о внедрении электронного документооборота. Двадцать первый век на дворе, а мне с бумажками приходится возиться.
Сын рода Маллой схватил самую верхнюю папку и принялся листать её содержимое, нигде надолго не задерживая взгляда.
— Вот только массовой модернизации всего мне не хватало сейчас, — фыркнул он, недовольно щурясь. — Ты знаешь, сколько человекочасов потребуется, чтобы всё это оцифровать? А бумаги, судя по всему, такие, что туда нельзя кого попало пускать.
Ёла поморщилась.
— Меня же пустили. Там нет никаких секретных данных. Просто выжимка из открытых источников, — она задумчиво огляделась по сторонам. — А где Букль?
— Наслаждается ласковым солнцем, — некромаг отбросил папку в сторону и принялся за следующую. — Тут что, все румыны?
— Не все, но многие, — ответила девушка. — У тебя с этим проблемы?
— Румыния — главный поставщик богемийских понаехалов, — тотчас озвучил претензию Дарк.
— То есть, она находится в прочной финансовой связи с нашей страной, да ещё и на подчинённой роли. Ты посмотри на других её соседей. Македония сейчас страдает национальным реваншизмом, а Речь сама поставляет понаехалов России, — терпеливо разъясняла причины своего выбора слечна Каппек. — Румынам нужны деньги, а нам нужны спецы. Мы созданы друг для друга. Особенно если учесть, что в скором времени количество некромагов в Богемии подсократится и нам потребуется срочно затыкать дыры, пока не выросло новое поколение колдунов, происходящих из челяди.
Молодой человек покачал головой.
— Да что ты говоришь? Будто бы сама никогда не бывала на этих международных приёмах и не читала новостей. Румыния на нас крысится.
— Румыния на всех крысится. Кроме Молдавии, от которой финансовой пользы, как еды после налёта корсиканцев. Её окружают враги. Это привычка. Нам же надо первыми протянуть руку помощи и получим верного союзника.
Даркен поморщился.
— Звучит неубедительно.
Некромагичка закатила глаза.
— То есть, когда я цундерюсь, то я — милашка, а как цундерится Румыния, так сразу надо всё воспринимать в штыки? Что за двойные стандарты?
— О! Теперь ты разговариваешь на моём языке! — вскинул брови сын ректора и вновь направил взор на бумаги. — С этого и надо было начинать.
Ёлко возмущённо втянула ртом воздух, а затем схватила одну из папок и от души вмазала ей по макушке возлюбленного.
Тот лишь весело рассмеялся.
— Да ладно тебе! Сколько уже знаем друг друга, а ты до сих пор удивляешься, что я бака.
— Я удивляюсь тому, насколько ты бака, и как ты упорствуешь в том, чтобы оставаться таковым, — она бросила папочку обратно на стол. — Послушай, положение кризисное. Ты ведь знаешь, сколько не пережило запуск пилонов?
Лицо молодого человека тут же скисло.
— Да, читал отчёты. Глядя на цифру ничего не почувствовал… но это “не хватает моргов”…
— Не хватает моргов. Не хватает специалистов даже для оперативного оживления административного аппарата, не говоря уже о переработке челяди в прах. Телами забиваются все доступные холодильники. Логистика икает…
— Да я понял уже, что Гане хватило умения стать камушком, который заклинит шестерни нашей государственной машины, — раздражённо взмахнул руками Даркен. — Но и мы ведь не лыком шиты. Нам удалось избежать самого страшного.
Ёлко поморщилась.
— Ну, да, конвертировали большую часть потерь из чиновников и бизнесменов в челядь.
“Номер один” наставительно поднял палец.
— Нет, мой милый ёжик. Мы сделали намного больше. Все умершие умерли гламурненько, запустить их сердечки может даже студентота, которая как раз в этот срок массово уползла на практику. Если бы заражённые мутировали, их разметало бы на мелкие-мелкие ошмётки, — молодой человек выдержал небольшую паузу, а затем вновь углубился в изучение бумаг. — Да и, я тебе гарантирую, что эти членистоногие мрази порвали бы на части ещё кучу челяди. Причём не слабую здоровьем, как та, что не пережила нашего контрзаклинания, а молодых, здоровых и работящих. Да ещё и инфраструктуру бы повредили своими кислотными выделениями и откровенно деструктивным поведением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ёлко не выдержала и прыснула.
– “Деструктивным поведением”. Скажешь тоже!
Дарк улыбнулся.
— Учусь быть дипломатичным. Разве не этого ты от меня хотела? Чтобы я повзрослел?
Не прекращая смеяться, девушка вновь схватила со стола папку и отвесила возлюбленному очередную шутливую оплеуху.
— Ба-а-а-ака!
— Стараюсь! — весело хохотнул молодой человек. — Всем же известно, что цундерки западают на бак.
— Не буду спорить, — вздохнула Ёлко. — Я тому живое подтверждение. Тебе сколько времени потребуется на выбор?
— Нисколько, — ответил Даркен. — Уверенно приглашай столько, сколько нам потребно. Отдавай приоритет молодняку: он и на подъём более лёгок, и обрабатывать идеологически его проще.
— Ла-а-а-адно, — удивлённо протянула она, забирая папочки обратно. — В вопросе подбора персонала я тебе доверюсь. Пока что твою нюх не подводил.
— Тогда доверься мне ещё раз, — некромаг поднялся с места и загрёб себе большую часть папок. — Я хочу, чтобы ты заткнула образовавшиеся дыры в администрации ребятами покрепче с низких должностей.
— Я? — бровки Ёлко поднялись ещё выше. — Разве не ты у нас специалист по кадрам?
— Я, — согласился Дарк. — Но личное участие в перестановках на позициях, на которые королевские лекари оживляют в последнюю очередь, для меня слишком мелко. Достаточно лишь понимания, что те чинуши, что полегли от моего противозаклинания, уже выходят в тираж.
Молодой человек кивнул девушке, подавая знак, чтобы она указывала дорогу, а сам продолжил разглагольствовать.
— Обновлять изношенный организм им сейчас никто не будет. Не до того. Сердечко вновь запустят, да прогонят к Лешей. А впереди время потрясений, стрессов и переработок. Как моторчик затарахтел, так и заглохнет.
— Поняла, — девушка направилась к двери. — Дам соответствующую разнарядку. Старикам велю передавать дела. Кстати, а куда самих стариков?
— Есть у меня мыслишка, — ответил некромаг. — Как появится время, изучим их дела получше. Кто толковый, тем найдём применение в качестве консультантов, запустив принудительную ротацию. Ожидаю, что сохранится процентов двадцать-тридцать. Неплохое обновление аппарата.
Ёлко улыбнулась
— Смотрю, у тебя уже всё схвачено? — она сгрузила остаток папок на руки возлюбленному и открыла дверь. — А когда схватил? Заранее или прямо только что?
— А какая разница, если схваченное не успело долететь до земли? — с улыбкой пожал плечами молодой человек.
Девушка добродушно кивнула.
— Действительно. Сейчас только это и имеет значение. Время марафонцев закончилось. Пришло время спринтеров.
3.
Ёлко испуганно пискнула и резко уселась, когда неведомая сила вдруг вырвала у неё из рук телефон сразу после того, как прозвучал звук разрыва соединения. Некромагичке потребовалось около двух секунд, чтобы осознать, что именно произошло, и где именно она находится.
Мозг крайне неохотно сопоставлял факты, не связанные напрямую с устранением последствий катастрофы в Сметане. Он давно уже выкинул за ненадобностью знание о том, что хозяйка переоделась в уютную тёмно-синюю пижамку и забралась под одеялко. Зачем эта информация? Тело физически находится в безопасности, а всё остальное не имеет значения. Можно с головой окунуться в аналитику, сбор информации, выбивание отчётностей из подозрительно молчащих функционеров, перекрёстную сверку источников…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но так думала Ёлко, а не её матушка, что стояла у кровати дочери, удерживая изящными тонкими пальчиками мобильный юной слечны Каппек. Экран телефона всё ещё горел, и он являлся чуть ли не единственным источником света в давно погрузившейся во тьму спальне. По крайней мере, с объективной точки зрения. Субъективно же казалось, что хрупкая женская фигурка неярко сияет, словно бы родительница не то умерла и явилась вновь призраком, не то обмазалась фосфором, чтобы эффектней смотреться ночью.
