информацией. Мы поймали нескольких ее следователей при попытке пробраться на место крушения.
Я чешу в затылке. Пальцы аж зудят – так хочется закурить, а желудок завязывается узлом, требуя еще золадона.
– Что ж, если эта женщина объявит войну синдикату, детей в лучшем случае покромсают на куски. И начнут посылать части тел в цитадель в ящиках, утыканных шипами.
– Вот поэтому сюда пришли мы, а не разведка республики, – говорит Холидей. – Ты лучше нас знаешь синдикат. Нам нужно, чтобы ты подключился и помог координировать спасательную операцию.
– Ни за что. У них есть люди в вашем правительстве.
Холидей щурится:
– Откуда тебе это известно?
– Они сообщили мне о маршруте мальчика более чем за месяц. Но не стали привлекать других «кротов». Вероятно, не хотели их засветить. Поэтому мне пришлось завербовать тебя. – Я смотрю на Лирию. – Если они узнают, что я помогаю тебе…
– Части тела… – бормочет Лирия.
– Если они уже знают о нас, вернуть детей придется тебе, – говорит Холидей.
– Иди в жопу! – Я фыркаю от смеха.
– Так и думала, что ты это скажешь. Я знаю, что тебе наплевать на собственную жизнь, Эфраим. Но что-то мне подсказывает, что на нее тебе не наплевать.
Она ставит на стол голокуб, и в нем появляется изображение камеры. Женщина сидит на скамье, сгорбившись и обхватив руками голову. Это Вольга.
– Мы нашли ее в «Церебиане», – говорит Холидей. – Ее было легче найти, чем тебя. Что было непросто – так это не дать Телеманусам убить ее на месте.
– Если с ее головы упадет хоть волосок…
– Нет. Теперь твоя очередь слушать. Твоя очередь повиноваться. Если ты не сделаешь того, что я скажу, я отдам ее Телеманусам.
Лирия удивлена не меньше меня.
– Не трогайте ее, – прошу я.
Холидей откидывается на спинку кресла:
– Так, значит, внутри все-таки есть информатор…
– Она не хотела этого делать.
– Мне плевать. Ты приведешь ко мне детей. После этого сможешь получить свою подругу обратно. – Холидей смотрит на меня без жалости. – Ты сам ввязался в эту игру.
Я снова бросаю взгляд на голокуб. Как я мог быть так жесток с Вольгой? Она следовала за мной, как щенок, с первой же нашей встречи. Она дарила мне любовь и не просила ничего взамен. С самого рождения она была рабыней, чудовищем. Все ее отталкивали. Потом она нашла меня – и я обошелся с ней точно так же. Меня мутит.
– Есть один способ, – говорю я. – Но взамен я хочу помилования для себя и Вольги.
– Помилования? После всего, что ты сделал?
– Да, и пусть оно будет оформлено в цифровом формате, через посредника.
– А для остальных членов команды ты помилования не просишь? – спрашивает Лирия.
– Они мертвы. Как по-вашему, почему я вообще с вами разговариваю?
Это уже чересчур для моего кодекса.
– Что вы об этом думаете, повелительница? – серая смотрит на меня, потом наклоняет голову. – Она хочет поговорить с тобой.
Холидей прикасается к своему датападу, и передо мной появляется лицо правительницы. Ее глаза – чистое жидкое золото. Она видела, как флоты сгорают на подступах к лунам и как военные преступники выходят на свободу с ее дозволения. Я ненавижу ее безмерно.
– Эфраим Хорн…
– Львиное Сердце… – (Подобная фамильярность раздражает Холидей.) – Я хочу, чтобы Вольгу освободили немедленно.
– Нет.
– Тогда у нас проблема.
– Ее отпустят, когда я получу детей обратно. Я подпишу обязывающее соглашение через гильдию Офион.
– Амани, – говорю я.
– Что-что?
– Офион в кармане у синдиката. Если вы обратитесь к ним по поводу такого соглашения, у нас будут трудности. Используйте Амани. – Как странно объяснять самой могущественной женщине на свете то, чего она не знает. – И я желаю, чтобы в случае моей смерти Вольга получила помилование.
– Нет.
– Мы оба знаем, как вы любите раздавать помилования. Я, конечно, не насильник-золотой и не массовый убийца, но, уверен, вы найдете в своем сердце способность простить и нас – так сказать, в духе амнистии.
– Вы хотите умереть, мистер Хорн?
– Это не имеет значения. Но Вольга заслуживает того, чтобы ей сохранили жизнь.
Она недовольна моей неуступчивостью. Но мне похрен.
– Человек, которого она застрелила, был мне как отец. Он все еще борется за жизнь.
– Тогда я искренне надеюсь, что вы не потеряете отца и ребенка в один день.
Она не реагирует. Спокойствие золотой столь безупречно и надменно, что мне хочется дотянуться до нее сквозь голограмму и придушить.
– Прекрасно, – говорит она. – Холидей даст вам передатчик. Вы отыщете базу синдиката, потом подадите сигнал, и по этим координатам прибудет штурмовой отряд.
– Синдикат проверит, нет ли при мне чего-то подобного.
– Передатчик будет спрятан.
– И они его найдут. Подкожный, изотопный – отыщут все равно. Они не уличные бандиты, как вы могли бы уже заметить.
– Тогда что вы предлагаете?
– Дайте мне номер датапада, и я позвоню по нему. А ваш убойный отряд сможет засечь его по джи-пи-эс, прилететь и прикончить всех, кто вас чем-либо задел.
Ей не нравится мое предложение, но ни у кого из нас нет особого выбора.
– Прекрасно, мистер Хорн. Мы договорились. Но я хочу, чтобы вы кое-что знали. Если вы попытаетесь сбежать или переметнетесь на сторону синдиката, ваша подруга умрет. И будь то Марс, Луна, Земля, окраина или даже Венера, однажды вы проснетесь посреди ночи и увидите стоящую над вами тень. Если вам повезет, это буду я. Если не повезет – Севро или мой муж, и вы умрете, обосравшись в чужой постели.
52. Дэрроу
Армия Минотавра
Еще недавно повсюду, где развевался флаг с пирамидой, серый мог похвастаться в баре, что служит Минотавру, и кто-нибудь непременно заплатил бы за его выпивку. Но это было во времена стремительного восхождения Аполлония-военачальника, до того как его предали и от него отреклись.
Теперь от армии, некогда насчитывавшей двести пятьдесят тысяч, осталось всего девятьсот одиннадцать человек. Остальные переметнулись к дому Картиев или дому Гримусов. Эти же люди не могли служить тем, кто предал их господина, – или им просто некуда было идти. Осиротевшие по воле долга, порвавшие из-за службы семейные узы, лишенные какого-либо глубинного патриотизма, они плывут по жизни, подобно обломкам великого корабля, упрямо не желающим тонуть.
Когда-то это могло показаться мечтой – спокойно доживать дни на пенсии, в покое, на венерианском острове. Но эти люди не созданы для покоя. Новизна постельных утех с местными загорелыми розовыми из прибрежных городов или плавания среди коралловых отмелей моря Гвиневры ушла, и им захотелось чего-то большего. Я думал, их здесь будет хотя
