Улыбка Ридага стала еще шире. Не считая Неззи и остальных членов Львиного очага, он любил этих двух людей больше всех на свете и осознавал, что благодаря появлению Эйлы в его жизни начался совершенно новый, удивительно радостный период. Он наконец заговорил, то есть мог выразить свои мысли и чувства, мог шутить и вызывать улыбки; люди начали понимать его. Мальчик следил, как Эйла ухаживает за Мамутом, и даже он мог оценить глубину и обширность ее знаний.
— Эйла — хорошая целительница, — сказал Ридаг на языке знаков, когда Мамут бросил взгляд в его сторону.
— Целительницы Клана очень искусны; она училась у них. Никто из наших целительниц не смог бы так хорошо вылечить мою руку. Кожа была разорвана, в рану попала грязь, и сломанные кости торчали наружу. Моя бедная рука выглядела как безжизненный кусок мяса. Женщина Клана, Уба, промыла рану и соединила кости; не было ни гноя, ни воспаления. А когда рана зажила и кости срослись, я смог, как прежде, владеть рукой, и только к старости старые раны начали напоминать о себе, немного побаливая время от времени. Эйлу учила внучка той женщины, которая исцелила мою руку. Мне говорили, что она считалась лучшей из лучших, — поведал Мамут, наблюдая за реакцией Ридага. В недоумении мальчик посматривал то на Эйлу, то на шамана, удивляясь тому, что у них в Клане были общие знакомые.
— Да, Иза была лучшей из лучших, так же как ее мать и бабушка, — добавила Эйла, осознав только последнюю фразу молчаливого разговора между Мамутом и Ридагом. — Она знала все, что знала ее мать, то есть в ее памяти хранились знания ее матери и бабушки.
Эйла принесла к лежанке Мамута несколько камней от очага, достала костяными щипцами из костра несколько раскаленных углей и положила их на камни, а сверху на угли насыпала порошок корня нектарника. Затем, взяв меховое покрывало, она тщательно укрыла Мамута, чтобы сохранить тепло, а он тем временем лежал, облокотившись на руку, и задумчиво смотрел на Эйлу.
— Многим непонятно, чем отличаются от нас люди Клана. И дело не в том, что они не разговаривают или общаются на языке знаков. Непонятен их образ мышления. Если Уба, вылечившая меня женщина, была бабушкой твоей Изы, которая черпала свои знания из наследственной памяти, вмещавшей знания ее матери и бабушки, то как же ты, Эйла, смогла научиться у нее? Ведь ты не обладаешь наследственной памятью Клана. — Мамут заметил смущенный взгляд и судорожный вздох Эйлы, прежде чем она опустила глаза. — Или ты тоже обрела это качество?
Стрельнув в Мамута взглядом, Эйла вновь опустила глаза:
— Нет, я не обладаю памятью Клана.
— Но все-таки?..
Эйла опять посмотрела на него.
— Не понимаю, что тебя удивляет… — сказала она. Выражение ее лица было беспокойным, и она старалась не смотреть в глаза шаману.
— Ты не обладаешь памятью Клана. Но все-таки… тебе открылись какие-то тайны, правда? Ты обрела некое тайное знание?
Эйла стояла не поднимая головы. Откуда он мог узнать? Она никому не рассказывала об этом, даже Джондалару. Ей было трудно признаться в этом даже самой себе, хотя она чувствовала, что тот давний случай действительно обогатил ее какой-то новой способностью. С тех пор она стала другой и возврат к прежней Эйле был невозможен.
— Именно благодаря этому ты стала столь искусной целительницей? — спросил Мамут.
Поглядев на него, Эйла отрицательно покачала головой.
— Нет, — сказала она, а ее отчаянный взгляд молил о доверии. — Иза учила меня, когда я была совсем юной. По-моему, когда она начала обучение, я была моложе Ридага. Иза понимала, что я не обладаю памятью Клана, но она заставляла меня запоминать все, что она делала, заставляла меня снова и снова повторять все, что я узнавала, и в конце концов эти знания отложились в моей голове. Она была очень терпеливой. Ей говорили, что глупо учить меня, раз я ничего не помню… Говорили, что я глупа. Но она возражала, пытаясь объяснить, что моя голова просто по-другому устроена. Я не хотела, чтобы меня считали глупой, и старалась все запоминать. В свободное время я постоянно повторяла то, чему Иза учила меня. Мне удалось придумать собственный способ запоминания, и постепенно я стала усваивать все очень быстро, доказав им, что я не так уж глупа Ридаг смотрел на нее во все глаза. Как никому другому, ему были понятны чувства, испытанные ею в детстве, но он не представлял себе, что у кого-то могут быть такие проблемы, как у него. А то, что они возникли у Эйлы, было и вовсе невероятно.
Взгляд Мамута выражал глубочайшее удивление.
— То есть ты запомнила все наследственные знания, хранившиеся в памяти Изы. Это просто потрясающе! Ведь они хранят знания многих поколений предков!
— Да, это правда, — сказала Эйла, — но я не смогла перенять все ее знания, Иза передала мне только часть их. Она говорила, что сама не знает о том, как много она знает. Но она учила меня, как можно пополнить знания. Как выбирать растения, определять и проверять их свойства и как выявлять болезни. Потом, когда я стала старше, она сказала, что я — ее настоящая дочь, то есть что я принадлежу к ее роду, роду целительниц. Я спросила, как же я могу принадлежать к ее роду? Ведь я была всего лишь приемной дочерью. Я даже не имела крови Клана, не обладала наследственной памятью. Тогда она сказала, что у меня есть особый дар, такой же хороший, как и память, а может быть, даже лучше. Иза считала, что я родилась в роду целительниц племени Других, что я, так же как и она, принадлежу к самому искусному роду. Вот почему Клан признал меня как наследницу ее дара. Она сказала, что когда-нибудь я стану лучшей из лучших.
— А ты поняла, что она имела в виду? О каком особом даре она говорила? — спросил Мамут.
— Да, по-моему, поняла. Если человек нездоров, то я могу определить, чем он болен. Это можно узнать, например, по глазам, цвету лица, запаху изо рта, дыханию… Оценив все эти признаки, я могу либо задать человеку дополнительные вопросы, чтобы уточнить причину недомогания, либо сразу определить болезнь. А потом готовлю целебные снадобья. Они не всегда одинаковы, иногда я сама придумываю новые. Сегодня я впервые попробовала добавить в обезболивающий настой бражку Талута.
— Должно быть, твоя Иза была права. Именно лучшие целительницы обладают таким даром, — медленно сказал Мамут, обдумывая одну мысль, только что пришедшую ему в голову. — Знаешь, Эйла, я понял, что отличает тебя от всех известных мне целителей. Ты используешь целебные травы и некоторые другие методы лечения, но целители Мамутои, кроме того, используют помощь мира Духов.
— Но я не знаю мира Духов. В Клане только Мог-ур обладает таким знанием. Когда Изе требовалась помощь мира Духов, она обращалась к Кребу.
