Дабы не скрыть ничего, я взираю съ удовольствіемъ на затрудненія мнѣ представляющіяся, и на способы, служащія къ коварствамъ и хитростямъ. Развѣ я виноватъ, что естественныя мои дарованія обращены въ сію сторону? Впрочемъ, развѣ ты не знаешь, какое бы торжество получилъ я надъ всѣмъ тѣмъ поломъ, еслибъ токмо имѣлъ щастіе покорить украшеніе онаго? Не позабылъ ли ты о первомъ моемъ желаніи? Оное составляли тѣ женщины, какъ ты знаешь, которыя начали со мною имѣть обращеніе. Щадитъ ли меня сія дѣвица? Думаешь ли ты Белфордъ, чтобъ я составилъ благополучіе той сельской красавицѣ, еслибъ съ такою же надмѣнностію былъ принятъ? Ея бабушка просила у меня милости. Меня раздражаетъ токмо единое сопротивленіе.
Для чегожъ сія удивленія достойная особа употребляетъ толико стараній, дабы меня увѣрить въ своемъ хладнокровіи? Для чегожъ она по своей гордости старается унизить мою? Ты видѣлъ въ послѣднемъ моемъ письмѣ, сколь презрительно она со мной поступаетъ. Впрочемъ сколькожъ я ради ея претерпѣлъ, и сколько претерпѣлъ я отъ самой ея? Возможно ли токмо снести, слыша, что она будетъ меня презирать, если я почитаю себя болѣе того омерзительнаго Сольмса.
Не ужели я равномѣрно должеиъ сносить, чтобъ она противорѣчила всѣмъ пылкостямъ моей страсти? Клясться ей вѣрностію, симъ бы я показалъ, что и самъ о томъ сомнѣваюсь, поелику я имѣлъ бы тогда нужду обязываться клятвами. Какой проклятой оборотъ даетъ она всѣмъ своимъ мнѣніямъ! Она теперь также разсуждаетъ какъ и прежде. Она нимало не различаетъ, въ моей ли власти находится или нѣтъ. Итакъ бѣдныя мои клятвы изчезли прежде, нежели осмѣлились выдти изъ устъ моихъ; и что бы любовникъ могъ сказать своей любовницѣ, еслибъ не было ему позволено ни обманывать ни клясться?
Я прибѣгнулъ къ нѣкоторымъ небольшимъ хитростямъ, которыя мнѣ не мало вспомоществовали. Когда она весьма усильно меня просила ее оставить, то я съ великою покорностію просилъ ее о такомъ дѣлѣ, въ которомъ она не могла мнѣ отказать, и я притворно столь чувствительную оказывалъ ей благодарность, какъ будто бы чрезвычайную отъ нея получилъ милость: сіе состояло въ томъ, дабы повторила учиненное ею прежде обѣщаніе: что до тѣхъ поръ не выдетъ она замужъ, пока я не обяжусь съ другою женщиною, и пока не подамъ ей никакой справедливой причины къ жалобѣ. Безполезное обѣщаніе, какъ ты видишь, потому что въ каждую минуту она сыщетъ довольно причинъ къ жалобѣ, и что она одна токмо судитъ о обидѣ. Но симъ показалъ я ей, колико мои надѣжды справедливы и основательны, въ самое то время далъ знать, что я никогда не думалъ ее обманывать.
И потому она не понуждала себя долѣе убѣждать. Она у меня спрашивала, какого залогу я отъ ней желаю. Слова, сказалъ я ей, одного слова. Она мнѣ оное обѣщала, но я ей сказалъ что къ сему обѣщанію должно приложить печать; и недожидая на то ея согласія, въ коемъ конечно бы она не приминула отказать, я запечаталъ оное на ея устахъ. Повѣрь мнѣ, если ты хочешь, Белфордъ; но я клянусь тебѣ, что еще въ первой разъ покусился я на такую смѣлость; и что столь невинная вольность принята была съ такою скромностію, какъ будто бы самъ я былъ дѣвицѣю, [дабы она ничего не опасалась] и казалось мнѣ не въ примѣръ пріятнѣе, нежели все то удовольствіе, которое я преждѣ вкушалъ съ прочими женщинами. И такъ почтеніе, страхъ, мысль о преступленіи и запрещеніи составляли главную милость.
Я весьма прекрасно представлялъ брата, въ понедѣльникъ въ вечеру передъ хозяюшкою въ Сентъ Албанѣ. Я просилъ прощенія у любезной моей сестрицы, что увезъ ее противъ ея чаянія и безъ всякаго приготовленія. Я говорилъ ей о той чрезмѣрной радости, которую почувствуютъ отъ ея возвращенія, мой отецъ, мать, и всѣ наши друзья; и я ощущалъ толикое удовольствіе говорить о сихъ обстоятельствахъ, что она взглянула на меня такимъ взоромъ, которой пронзилъ меня даже до внутренности души моей; она дала мнѣ знать, что я уже весьма много заговорился. Я не преставалъ предъ нею извиняться, когда токмо находился съ нею на единѣ. Но мнѣ невозможно узнать, хуже ли или лучше мои обстоятельства отъ того стали. Слушай, Белфордъ, я человѣкъ весьма откровенной. Моя побѣда и радость, которую я ощущаю владѣя моимъ сокровищемъ, отверзаютъ мое сердце и содержатъ его какъ будто въ безопасности. Такой полъ, никогда не льзя излѣчить отъ притворства. Еслибъ я могъ склонить мою любезную говорить столь же откровенно какъ я… Но должно прежде научиться отъ ней искуству быть осторожнѣе въ разговорахъ.
Я увѣренъ что у ней денегъ нѣтъ; но она столь горда, что не за хочетъ отъ меня принимать оныхъ. Я хочу отвести ее въ Лондонъ [въ Лондонъ, любезной другъ, если будетъ возможно, я увѣренъ что ты меня разумѣешь] дабы тамъ представить ей богатѣйшія штофы и всѣ удобности городскія. Я не могу ее склонить на сіе предложеніе. Впрочемъ мой повѣренной меня увѣряетъ; что ея не примиримая фамилія рѣшилась наносить ей всякія озлобленія.
Кажется что сіи презрительные люди бѣсятся съ самой минуты ея побѣгу, пусть они бѣсятся, слава Богу, и что, по моей надеждѣ ихъ ярость не скоро престанетъ. Наконецъ пришла и моя очередь. Они до чрезвычайности сожалѣютъ, что давали ей волю посѣщать свой птичникъ и прогуливаться по саду. Симъ то проклятымъ прогулкамъ приписываютъ они тотъ случай, при коемъ она изыскала [хотя они и немогутъ отгадать какимъ образомъ] средства къ побѣгу. Они упустили, говорятъ они, весьма удобной случай дабы заключить ее гораздо тѣснѣе, когда я имъ угрожалъ что буду вспомоществовать ей, если они примутъ намѣреніе, вести ее противъ ея воли въ крѣпость дяди Антонина. Такое было ихъ намѣреніе. Они опасались, чтобъ я съ ея согласія или и безъ ея соучастія, не вознамѣрился похитить ее изъ собственнаго ихъ дому. Но вѣрной Осипъ увѣдомленіемъ о ихъ намѣреніи оказалъ мнѣ чрезвычайную услугу. Я его научилъ дать знать Гарловымъ, что я столько имѣю довѣренности къ моимъ людямъ, сколько глупой ихъ старѣйшій сынъ имѣетъ оной къ нему. Они думали, что онъ увѣдомленъ о всѣхъ моихъ движеніяхъ чрезъ моего камердинера; и препоручили ему въ смотреніе молодую его Госпожу. Вся фамилія твердо положилась на вѣрность столь вѣрнаго надзирателя. Мы были спокойнѣе то есть, моя любезная и я, но съ нѣсколько основательнѣйшею причиною.
Мнѣ приходило на мысль, какъ я думаю что тогда тебѣ означилъ, увести ее некогда съ дровянова двора которой довольно въ отдаленномъ растояніи отъ замка находится. Сіе предпріятіе, конечно неотмѣннобъ было исполнено, при твоей и твоихъ товарищей помощи, и такое дѣло было бы насъ достойно; но совѣсть Осипа какъ онъ называетъ, была тому такимъ препятствіемъ, которое приводило его въ опасеніе чтобъ не узнали о его въ семъ дѣлѣ участіи. Впрочемъ я бы не болѣе имѣлъ труда истребить у него сіе сомнѣніе какъ и великое множество другихъ, естлибъ въ самое то время не помыслилъ о свиданіи съ моею любезною, въ коемъ я совершенно былъ увѣренъ, что она отъ меня не избѣжитъ; а въ другія времена, полагаясь на добрые услуги той остроумной фамиліи, которая казалось сама старалась ввергнуть ее въ мои руки. Впрочемъ я былъ увѣрѣнъ что Жамесъ и Арабелла до толь не окончатъ глупыхъ своихъ покушеній и гоненій, пока не принудятъ ее выдти за Сольмса за мужъ, или пока совершенно не выведутъ ее изъ милости ея двухъ дядьевъ.
П и с ь м о СІ.
Г. ЛОВЕЛАСЪ
Къ томужъ.Мнѣ кажется, что я весьма обязалъ любезную мою спутницу, приглася Госпожу Гремъ въ ея сотоварищество, и какъ я былъ доволенъ отказомъ ея ѣхать въ Медіанъ; то сія добрая женщина обѣщалась доставить ей удобное жилище. Она безъ сомнѣнія примѣчаетъ что всѣ мои намѣренія основаны на честности, поелику я оставилъ на ея волю выборъ въ разсужденіи жилища. Я примѣтилъ, что она тогда ощущала великое удовольствіе, когда я посадилъ Госпожу Гремъ съ нею въ коляскѣ, а самъ сѣвши верхомъ провожалъ ихъ для безопасности.
Инной бы весьма безпокоился о тѣхъ изъясненіяхъ, которыя она могла получить отъ Госпожи Гремъ. Но поелику правота моихъ намѣреній извѣстна была всей моей фамиліи; то я ни мало о томъ не безпокоился, потому что всегда чуждался лицемѣрства, и никогда не старался казаться лучше, нежели каковъ есмь въ самомъ дѣлѣ. Какая же необходимость лицемѣрить, когда я примѣчалъ даже до сей минуты, что свойство своевольца никогда и ни мало не вредило мнѣ въ умахъ женщинъ. Сама моя красавица оказала ли хотя малое затрудненіе вступить со мною въ переписку, хотя ея родители толь великія употребляли старанія, дабы внушить въ нее, что я человѣкъ весьма распутной? Для чегожъ принимать такое свойство, которое бы было гораздо хуже, нежели настоящее? Впрочемъ Госпожа Гремъ женщина весьма набожная, которая никогда не пожелаетъ погрѣшить противъ справедливости, для одолженія меня. Она иногда просила Бога о моемъ исправленіи, когда онаго надѣялась. Я сомнѣваюсь, чтобъ она еще теперь продолжала сіе доброе дѣло; ибо ея Господинъ, а мой высокопочтенный дядя, безъ всякаго затрудненія какъ токмо случай позволитъ, говоритъ о мнѣ весьма много худаго всѣмъ тѣмъ, которые по своей милости его слушаютъ, все равно мущинамъ ли, женщинамъ или дѣтямъ. Сей дорогой дядя, какъ ты знаешь, часто не оказываетъ того почтенія, которое онъ обязанъ мнѣ оказывать. Такъ, Белфордъ, почтенія; для чегожъ не такъ, я тебя спрашиваю? Всѣ такія должности, не должны ли мы взаимно другъ другу оказывать? Что касается до Госпожи Гремъ; то по истиннѣ имѣетъ она добрую душу! Когда ея Господинъ занемогъ подагрою въ замкѣ своемъ Медіанѣ, въ коемъ не находилось священника; то она молила Бога о его выздоровленіи и прочитывала нѣкоторыя главы изъ священныхъ книгъ сидя подлѣ больнаго. И такъ опасно ли было оставлять столь добродѣтельную женщину съ моею любезною? Я примѣтилъ, что онѣ во время пути весьма чувствительной имѣли разговоръ, я и самъ то чувствовалъ; ибо я не знаю, отъ чего выступилъ у меня на лицѣ прекрасной румянецъ.
