«вампир», высасывающий из земного тела Земли жизненные соки и в то же время являющийся гарантом ее эволюции, «Органическая жизнь на Земле питает Луну, — учил Гурджиев. — Все живое на Земле — люди, животные, растения — служит пищей
для Луны. Луна — это огромное живое существо, которое питается всем, что живет и растет на Земле. Луна не могла бы существовать без органической жизни на Земле, равно как и органическая жизнь на Земле не могла бы существовать без Луны. <...> Человек, как и всякое иное живое существо, не может в обычных условиях жизни оторваться от Луны. Все его движения и, следовательно, все действия совершаются под контролем Луны. Если он убивает другого человека, это делает Луна; если он убивает себя, приносит себя в жертву ради других, это также делает Луна»
(Успенский П. В поисках чудесного. СПб., 1992. С. 101 — 102). Обе эти теории так или иначе согласуются с древними эзотерическими взглядами на «ночное светило» как на некую таинственную и двойственную силу, источник жизни и обновления, но в то же время — причину разрушения и смерти.
Луна своим ядовитъш дыханием лишь оплодотворяет человеческий мозг идеями, а машины - это уже порождение рук человеческих... — В том же духе высказывается и Гурджиев, подчеркивая необходимость избавления от лунных чар, превращающих человека в подобие машины: «Освобождение, которое приходит вместе с ростом умственных сил и способностей, есть освобождение от Луны. Механическая часть нашей жизни зависит от Луны и подчинена ей. Если мы разовьем в себе сознание и волю, подчинив им нашу механическую жизнь и все наши механические проявления, мы выйдем из-под власти Луны» (Успенский П. В поисках чудесного. СПб., 1992. С. 102).
С. 82. И пред престолом море стеклянное... — Магистр Вирциг цитирует Откровение св. Иоанна Богослова (4: 6; 6: 8; б: 4).
С. 83. Берсеркеры — древнескандинавские воины, впадавшие во время битвы в исступление и считавшиеся неуязвимыми.
Алюк — такого же рода помешательство, выражающееся в повышенной агрессивности и тяге к бессмысленным убийствам, описанное у аборигенов Малайского архипелага.
С. 84. «Теплохладные» — намек на известный стих из Откровения св. Иоанна Богослова: «Знаю твои дела; ты не холоден, не горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Ин. 3: 15).
...ноги мои словно приросли к... Маврикию... — Граф дю Шазаль и в самом деле имеет в виду не остров Св. Маврикия, а так называемое «Братство черноголовых», покровителем которого считался св. Маврикий, командир фиванского легиона, по преданию, принявший вместе со всеми своими солдатами мученическую смерть в 302 г. по Р. X. за отказ принести жертвы языческим богам. Согласно официальным историческим источникам, Братство возникло в Таллине в 1399 г., а затем распространилось в других городах Ганзейского союза — Нарве, Тарту, Риге, Висмаре (Ранну Е. Прошлое старого Таллина. Таллин, 1983. С. 21). «Черноголовые» представляли собой совершенно необычную инициатическую организацию, состоявшую из купцов, которые в то же время являлись профессиональными воинами: недаром вторым патроном Братства был св. Георгий, такой же римский военачальник, как и св. Маврикий. «Члены Братства брали на себя важную обязанность — защиту города от любого вражеского нашествия. Черноголовые в те времена составляли в городском ополчении свой хорошо организованный конный отряд. За боевые заслуги они получили в начале XVI в. право носить латы и шлем, и Братство из чисто купеческой стало превращаться в военную организацию — конный отряд со своим знаменем» (там же, с. 21). В одной из своих статей Рене Генон раскрывает символику герба Черноголовых, головы св. Маврикия, изображавшегося в виде негра: «Черный цвет символизирует главным образом изначальное состояние непроявленности, и именно в этом смысле следует понимать значение имени Кришны ("черный") в противоположность имени Арджуны ("белый"): тот и другой представляют соответственно непроявленное и проявленное, бессмертное и смертное, "Самость" и "Я"» (Guenon R. Symboles fondamentaux de la Science sacree. P., 1962. P. 135). В другой статье Генон говорит о Черноголовых как о «хранителях Святой земли», которые в наше время волей судеб остались не у дел, поскольку «путь, ведущий к Святой земле, полностью утерян» (Ibid. Р. 113). В свете всего вышеизложенного становятся понятны слова дю Шазаля о тщетности попыток «Лунных братьев» или «Черноголовых» противостоять «вселенскому хороводу смерти».
С. 85. ...забросили из глубин космоса комету... — Комету Галлея, появившуюся в 1910 г. и вызвавшую панику среди населения Европы.
С. 86. ...лошади в одну ночь выучились счету... — Речь идет о так называемых «эльбердфедских лошадях», которые под руководством некоего Вильгельма фон Остена якобы выучились считать, отбивая нужное число ударами копыт. Первые опыты относятся к 1904 г.
Майстер Леонгард
«Майстер Леонгард» — одно из самых сложных произведений Майринка, занимающее как бы промежуточное положение между его рассказами и романами. По своему объему это всего лишь новелла, но по количеству разбираемых в ней онтологических проблем она может поспорить
с иным романом. Ее композиция строго циклична. Совершив в юности кровосмешение и матереубийство, герой бежит из родового замка, чтобы под старость, достигнув того, что в буддизме называется «просветлением», вернуться в родовое гнездо и погибнуть от руки собственной дочери. Хотя герой рассказа вовсе не случайно носит имя Леонгард (это одно из распространеннейших в средневековой Европе имен дьявола), в общей концепции произведения отчетливо прослеживаются черты буддийской мистической философии (мать Леонгард а — воплощение сансары, бездумного и безумного мельтешения непросветленной жизни и т. д.). Как и многие другие повествования Майринка, «Майстер Леонгард» — история мятущегося человеческого духа, идущего через ряд инициатических испытаний к постижению Абсолюта. В финале рассказа Леонгард «пробуждается», его сознание, дотоле замутненное и погруженное в спячку, обретает черты «буддовости», то есть умиротворенности и духовного спокойствия, при которых уже не существует противоречий между внутренним и внешним, всеобщим и личным: «Людей и богов, прошлое и будущее, призраков и демонов вбирает сия бездна, бросая на их иллюзорную жизнь отсвет немеркнущего магического настоящего». Вернувшись в родовое поместье, Леонгард возвращается в магический «центр мира», предстает «пред солнечным ликом вечного настоящего». Отныне он властен «открыть книгу судьбы на любой странице и заглянуть и в прошлое, и в будущее».
С. 89. ...инфернальный козел, восседающий на иссиня-черном троне. — Именно так изображался дьявол, председательствующий на ведьмовском шабаше.
...красное родимое пятно, зловеще тлеющее точно посреди лба... — Всякого рода родимые пятна и иные «отметины», особенно те,
