Алленби выполнял всякий приказ о наступлении и, как и его начальник, не видел причин останавливать наступление, пока не будут достигнуты какие-либо решительные результаты. Естественно, передовые части, еще более уставшие, не разделяли этих взглядов. Более того, немецкая оборона доставляла им постоянные проблемы, поскольку старая система Западного фронта — мощный фронт и открытый тыл — ушла в прошлое. Немецкая оборона теперь была глубокой, и атакующие британские части легко оказывались в окружении неподавленного сопротивления.
У немцев по-прежнему была глубокая оборона с фронта, местами более глубокая, чем когда-либо, но, кроме того, укрепления и бункеры были выстроены далеко позади линии фронта, были укреплены разрушенные деревни, а тыловые цели были пристреляны для сосредоточенного огня артиллерии. Когда британцы продвигались в эти позиции, сопротивление не ослабевало, а напротив, усиливалось, тогда как их возможности выдвигать артиллерию и поставлять боеприпасы в должном количестве через изрытую воронками территорию постепенно снижались. Немцы также увеличивали численность войск, и вскоре на линии фронта у них уже было девять дивизий против девяти британских дивизий, принимавших участие в наступлении под Оппи и Лакулотт. К концу апреля успехи 9 апреля были забыты. Сражение под Аррасом превратилось в мясорубку; потери ранеными, убитыми и пленными 5-й и 3-й армий достигали 100 000 человек, и хотя британские войска занимали территорию, захватили множество пушек и солдат противника, не было никакого свидетельства прорыва. Апрель кончался, сражение все еще продолжалось, и генералы готовились к следующей фазе — 3-му сражению под Скрапом, которое должно было начаться 3 мая.
Тем временем наступление генерала Нивеля на Шеми-де-Дам окончилось полной неудачей. Французы были отброшены и понесли ужасные потери. В первую неделю наступления потери французов достигли 96 000 человек, в том числе 15 539 убитыми. Вопреки своим обещаниям прекратить наступление, если оно не будет иметь успеха в течение 48 часов, Нивель продолжал утюжить немецкие оборонительные сооружения, однако даже постоянный артиллерийский обстрел и возобновляемые атаки пехоты не сломили вражеского сопротивления.
После трех лет безуспешных боев и почти 2 миллионов потерь боевой дух французской армии был сломлен. К маю 1917 года многие полки французской армии отказывались выполнять свой долг, войска сидели и блеяли как овцы, когда им приказывали выдвинуться на передовую. Те, кто поднимались, говорили, что будут удерживать свои позиции, но решительно отказывались участвовать больше в этих бессмысленных наступлениях. Каким-то чудом сведения об этих волнениях во французской армии, которые начались 29 апреля, не достигли немцев, но достигли британцев и вызвали большую тревогу командиров.
Трагедия при Шеми-де-Дам принесла только одно облегчение фельдмаршалу Хейгу. Она привела к отставке генерала Нивеля, и, по крайней мере на время, прекратились толки о подчинении британской армии французскому командованию. Генерал Филипп Петэн, вдохновлявший оборону Вердена и ставший теперь Верховным главнокомандующим, был солдатом совсем другого типа. Своей первой задачей он считал восстановление морального и боевого духа своих солдат, чего он достиг, прекратив все наступательные действия, увеличив рационы и предоставив больше отпусков.
Оказалось необходимым, однако, также расстрелять нескольких солдат, поскольку кроме пассивного отказа от наступления было множество случаев дезертирства и других военных преступлений; летом 1917 года во французской армии было вынесено 412 смертных приговоров за мятеж и дезертирство, и 59 человек были действительно расстреляны, кроме того, неизвестно, сколько еще были расстреляны на месте офицерами и сержантами. Однако Петэн видел, что приведение французской армии в прежний вид потребует времени и отдыха в большей степени, нежели казней храбрых солдат, от которых требовали слишком многого. В этот период он хотел бы, чтобы удары по немцам наносили англичане. Для этого фельдмаршал свернул сражение под Аррасом, как только его армии заняли подходящие оборонительные позиции, а затем обратил свои взоры на свой любимый театр — Фландрию.
Таким образом, это Аррасское сражение было завершено официально 24 мая. Австралийцы вновь атаковали под Буллькуром 3 мая, на этот раз в отличие от первого, плохо обдуманного и наспех подготовленного наступления операция тщательно планировалась. В этот раз атакующие прорвали линию Гинденбурга при поддержке артиллерии и, отказавшись от всякой помощи танков, отбивали немецкие контратаки и удерживали свои позиции. 2-е сражение под Буллькуром продолжалось две недели, до 17 мая, и было гораздо более крупным, чем первое. И вновь оно не было исключительно австралийским делом, поскольку в нем опять участвовала 62-я дивизия V корпуса, их совместное наступление на линию Гинденбурга должно было образовать прорыв около 3500 м. Сражение происходило на небольшом пространстве, и, когда оно завершилось, один из наблюдателей утверждал, что никогда не видел поля боя, так густо усеянного убитыми. Австралийцы взяли Рианкур, а британцы — Андекур, I корпус АНЗАК потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести 7482 человека, V корпус — 6821.
К моменту окончания сражения под Аррасом британская армия стояла на несколько километров дальше на восток, чем в пасхальное воскресенье, но помимо этого было достигнуто очень немногое. Сражение велось, чтобы облегчить наступление Нивеля, однако это наступление провалилось с огромными людскими потерями и упадком морального духа. Хребет Вими был взят, и немецкая армия откатилась, однако трудно усмотреть, какие общие преимущества были достигнуты в результате затраты стольких жизней и таких усилий.
Хейг сделал все что мог, чтобы поддержать Нивеля, и каковы бы ни были его собственные чувства, он действовал как лояльный подчиненный. Совсем иначе повел себя генерал Нивель, который 7 марта 1917 года послал письмо Ллойд Джорджу, требуя отставки Хейга. Это требование могло достигнуть цели, если бы не тот факт, что в отношении самого Нивеля начали возникать сомнения даже до того, как он начал наступление. Оно должно было начаться 1 апреля, но затем было отложено до 13 апреля и, наконец, до 16-го. Тем временем британцы сражались одни. Действия Хейга за все время командования Нивеля опровергают обвинения в том, что он был упрямый, неспособным к сотрудничеству командующий.
Бинг действовал хорошо и в награду был назначен командующим 3-й армией. Гоф, над которым должны были начать сгущаться тучи, сохранил свой командный пост, возможно, благодаря дружбе с Хейгом, поскольку под Буллькуром действовал далеко не впечатляюще, а ведь раньше уже была Сомма. Час Гофа еще не пришел, он оставался командующим армией, а новые испытания были не за горами.
Что касается генерала Алленби, то он 3 июня, через пять дней после окончания Аррасского сражения, был вызван в Лондон, где ему сообщили, что он должен принять командование в Палестине и теперь воевать против турок. Его преемником в 3-й армии был сэр Джулиан Бинг, который вынужден был покинуть любимый Канадский корпус. Алленби был огорчен этим известием, опасаясь, что его удаление из Франции было следствием его неудачного командования 3-й армией — что, вероятно, было правдой. Безусловно, очень немногие в этой армии прослезились при известии о его удалении, и Хейг не предпринял никаких усилий, чтобы удержать его. В случае с Алленби все вышло к лучшему. Он хорошо действовал в Палестине, взял Иерусалим и Дамаск, наголову разбил турок и составил себе славу великого военачальника; он никогда не заслужил бы такой репутации, если бы о нем судили только по Аррасскому сражению 1917 года.
На Западном фронте так и не появилось «великого полководца», однако из всех генералов, участвовавших в Аррасском сражении, только Гоф может рассматриваться как неудачник. Это сражение стоило трем армиям потери 158 660 человек, в том числе 29 505 убитыми. Прекращение наступления Нивеля в Эне 20 мая облегчило французам задачу удержания южного участка фронта, освободив британские дивизии для выполнения следующих операций. Фельдмаршал Хейг мог теперь переключить свое внимание туда, куда первоначально намеревался направить усилия в кампанию 1917 года, — на тучные поля Фландрии у Ипрского выступа. Его первый приказ концентрировать резервы в районе выступа был отдан в день окончания наступления Нивеля. Перемещение войск и снаряжения на север, однако, должно было занять несколько недель драгоценного времени.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
МЕССИНЫ, ИЮНЬ 1917
Противник не откажется легко от преимущества, которое он удерживал так долго, и от стратегической линии движения через Ипр на Кале.
