прутья которой каждый мог его ткнуть палкой, а он в ответ мог только броситься на железо, пораниться и запачкать обидчика слюной. Так своей кровью Алик и писал эту книгу. Он приходил на свое рабочее место в телерадиокомпанию, где он не должен был работать, а отстраняться от обязанностей, и писал, писал…, а потом стал ходить в опостылевшее ему помещение реже.
«А зачем там сидеть весь день, – подумал он, – если этот лживый и вероломный коллектив журналистов всегда подпишется, что я вовсе не приходил?»
Повышение активности свойственно изнашивающимся системам. Любое превышение активности – вредно. Солнце, как утверждают ученые, горит сильнее перед взрывом или перед превращением в черную дыру. Мощно работающий двигатель изнашивается быстрее. Алик понимал, что в столь агрессивной среде долго не выдержит.
СОВЕЩАНИЕ
«Негодование против других – всего лишь следствие собственной слабости».
Тем временем в администрации маленького нефтяного города заседала одна комиссия за другой: то под председательством Бредятина, то под председательством Квашнякова, то под председательством Хамовского…
– Прислужков, заканчивай эти суды, ты так увлекся травлей Алика, что все больные передохнут. Народ на тебя и так злой, – деловито произнес Хамовский.
– Мы возьмем его с другой стороны. Как работает комиссия по использованию Аликом служебного положения для сведения счетов?
– Решение написать-то мы можем, но Алик говорит, что вопросы, поднятые в письме врачей, надуманные и тоже являются оскорблением чести и достоинства. Я не уверен, что через недовольство врачей мы можем убрать его, – доложил Квашняков.
– Все, что говорит Алик – чушь собачья. Главное – то, что говорим мы, – отрезал Хамовский.
– Да и статьи такой нет в Трудовом Кодексе, чтобы снимать с должности по решению комиссии, должна пройти аттестация,… – напомнила Хиронова.
– Это я и без вас знаю, – оборвал Хамовский. – Тогда будем валить его через ревизию, надо повесить на него воровство, коррупцию. Пусть он получит то, в чем обвинял нас, а остальное отменяется. Калкин отчитайтесь по найденным нарушениям.
– Там самое главное – это учебные отпуска, оформленные, как командировки. Алик жил в Москве и не только в общежитии, но и в Измайлово. Но все согласовано с вами, – напомнил Калкин.
– К черту мои согласования, может, я пьяный в этот момент был, и не понимал ничего, – сказал Хамовский. – На мне и так девять миллионов висит и уголовное дело. Копейкой больше, копейкой меньше, мне от этого хуже не станет. Собирайте на Алика все, все. Теперь, как дела в коллективе телерадиокомпании?
– Все нормально, Семен Петрович, программы выходят, Алика травят, как могут, создают ему невыносимые условия, но он не увольняется, – отчитался Бредятин.
– Кстати, он хочет ваше распоряжение по отстранению от должности опротестовать через прокуратуру, – напомнила Хиронова.
– Вы же знаете, что ему это не удастся. Такого хорошего прокурора, как этот Шпендриков, в нашем маленьком нефтяном городе еще не было, – весело завершил совещание Хамовский…
ДОКУМЕНТ
«Безумие становится нормой, если так распорядилась власть»
– У вас продолжается отстранение, – поприветствовала Алика Зябильник, в утро того дня, когда истек срок первого распоряжения об отстранении от работы.
Она протянула Алику бумагу, но без печати и подписи.
– Галя, это не документ, – заметил Алик. – По логике, я должен приступать к исполнению обязанностей.
– Это все, что передали, – ответила Зябильник.
Несмотря на то, что формально – документа об его отстранении не существовало, брать власть силой было опасно. Алик вообразил вмешательство милиции, психиатров и Хамовского, похохатывающего и помахивающего оригинальным документом, и понял, что активные действия могут обеспечить ему наказание.
Моду создавать официальные документы без подписи, но с печатью, глава маленького нефтяного города Хамовский завел потому, что такой документ с одной стороны официальным не являлся, и за него не было ответственности. С другой стороны, все чиновники маленького нефтяного города боялись не исполнять приказ главы города даже без его подписи и соглашались на печать.
***
«Но если я не получу оригинал, то у Хамовского будет формальный повод обвинить меня в неисполнении должностных обязанностей», – подумал Алик и поехал в администрацию маленького нефтяного города.
Там Алику также не хотели отдавать документ, подписанный Хамовским, и лишь, когда он подключил к этому делу и Квашнякова, и Бредятина, лишь тогда документ нашелся. При этом Квашняков разыгрывал из себя хорошего полицейского, а Бредятин – плохого. Из всей этой суеты Алику запомнилась лишь необычная фраза Бредятина:
– Алик, просьбы граждан мы исполняем быстро.
Смысл фразы был очевиден: Бредятин намекал Алику, что он более в маленьком нефтяном городе не фигура.
– Я просто поражен вашим усердием в этом отношении, – бросил в ответ Алик, но «граждан» в отношении себя запомнил, как и то, что Бредятин явно располнел.
Уединение с Квашняковым в кабинете, где раньше сидел Лизадков, Алику также принесло интересную находку.
– У Хамовского сейчас много проблем, он сильно болеет, – посетовал Квашняков, хотя по логике не должен был выдавать недуга начальника его врагу, каковым Алик в данный момент являлся. А далее Квашняков принялся предлагать Алику различные варианты работы на выбор, напоминал о секретности данной информации, что он работает ради Алика – в общем Квашняков нес ту околесицу, которую и должен нести самый злейший враг и подлец.
«Не всякий привлекательный звук исходит от соловья, любая наживка, как известно, должна быть привлекательна для жертвы», – раздумывал Алик, глядя на Квашнякова, но в конце его речей поблагодарил за заботу и вышел, а по пути на работу все думал, зачем Квашняков сообщил ему о тяжком недуге Хамовского. И внезапно его осенило.
ПОРЧА ХАМОВСКОГО
«Привыкший нести тяжесть всегда найдет новую ношу».
Алик любил гадания и разные их варианты: он раскладывал пасьянсы и карты Таро, бросал кубики и по выпавшим на них очкам определял ответ на желание, а иногда бросал монету и загадывал желание. В новогодние праздники он гадал на свечах, капая воск в воду и рассматривая получившуюся фигуру, прокалывал яйцо с двух сторон, выдувал его содержимое в воду и смотрел, что получилось. Он вчитывался в гороскопы, и у него даже была гадалка, к которой он регулярно обращался. Алик был человеком со множеством странностей, но разве может быть человек необычный без этого множества странностей?
Под впечатлением от вышеописанных событий Алик так рассердился на Хамовского за его подлости, что достал его книжку с фотографией, такой светлой и радостной, что не верилось, что за всем этим светом и радостью находится мерзавец и казнокрад и воткнул в фотоглазки Хамовского по
