Глава XII
Ральф с Урсулой проводят зиму в горах
У Ральфа и Урсулы было много работы, которую надо было выполнить, поэтому время для них проходило быстро. О поиске Источника они почти не думали, потому что знали – им нужно дождаться переменчивых весенних дней. Их работа не была им в тягость. Ральф, хоть и был сыном короля, мог стать неплохим земледельцем – он владел всеми искусствами и ремёслами, распространёнными в его стране, а Урсула выросла в деревне, её отец был крестьянином, и она знала всё, что требуется знать деревенской девушке.
Кроме того, они испытывали друг к другу нежные чувства. По правде говоря, Ральф, внимательно наблюдавший за Урсулой, пришёл к мысли, что она охотно любила бы его, как жена любит мужа. В себе самом он был уверен полностью – что бы ни случилось, он не отречётся от любви к ней. И всё же глубоко в сердце он боялся, что она откажет ему, если он поцелует её или приласкает, как мужчина может приласкать девушку, поэтому он запрещал себе что-либо предпринимать, хотя страстное желание временами жестоко терзало его душу.
Теперь они редко носили свои доспехи, разве что когда ходили туда, где могли встретиться дикие звери. Урсула сшила красивый наряд, подходящий для женщины, из сюрко и оленьих шкур, которые они добыли. Что до коней, то Ральф с Урсулой седлали их редко, но зато часто впрягали в сани, сделанные из древесных стволов, чтобы перевозить добычу в свой дом в скале. Кони отъелись, кормясь травой и диким овсом, что рос на верхней террасе долины ближе к северным горам, где почва была песчаной. В целом, место это было пустынным. Ральф и Урсула не нашли в долине ни единого признака человеческого жилья. И с тех пор, как всадники Аттербола исчезли в ночи, единственным человеком, которого они видели, был Мудрец.
Осень сменилась зимой, пришли морозы и снега, а с гор задули яростные ветры. И всё же погода не мешала им выходить из пещеры, и они выходили, чтобы пополнить запасы продовольствия, почти каждый день. Эти прогулки не представляли для них никакой опасности: следовало остерегаться разве лишь сугробов.
Так вдвоём за дружескими беседами они и провели эту зиму. Жили они всё так же как друзья, а не как возлюбленные.
О цели своего путешествия они говорили редко – она казалась им слишком сложной. Они привыкли друг к другу, и Урсула уже без боязни рассказала Ральфу о своём пребывании в замке Аттербол. Теперь позор и печаль её пленения как будто принадлежали кому-то другому, настолько далёким казалось то время. Но её рассказ был таким печальным, что Ральф помрачнел и сказал:
– Клянусь Николаем Угодником, хорошо бы, если нам случится ещё раз пересечь горы, заехать к лорду Аттерболу, вытащить эту глупую свинью из его замка и убить на радость всему народу. Но ведь рядом со мной будешь ты, мой друг, как же я возьму тебя с собой на смертельную битву?
– Нет, – возразила девушка. – Когда бы ты ни поехал туда, поеду и я, и одна судьба ляжет на нас обоих. Мы подумаем об этом на обратном пути и спросим у Мудреца, как нам поступить. Кто знает, что произойдёт к тому времени. Вспомни, как горела Свеча Аттербола, когда мы пересекали каменное море, и вспомни, что она предвещает.
На время Ральф удовлетворился таким ответом.
Друзья часто вспоминали те маленькие земли, из которых они пришли, и как-то раз посреди такого разговора Урсула сказала:
– Но увы, друг мой, зачем я всё это рассказываю тебе? Ведь кроме моего брата, который любит меня, правда, несколько своеобразно, а именно: считая, что я должна делать всё, что он скажет, ведь он мужчина, – у меня там не осталось никого из родных, если не считать того, что все жители одной деревни немножечко родственники. Думаю, милый мой, у меня нет родины, и ни в одном доме не ждут меня.
Ральф же ответил:
– Все страны, любая страна, в которую ты придёшь, с радостью примут тебя, а я прослежу, чтобы это было именно так!
И он вспомнил о том, как в Верхних Лугах встречали гостей, и представил Урсулу на возвышении пиршественного зала дворца.
Так шло время до самого Сретения*. Тогда мороз ослаб, снег начал таять, и с гор заструились ручьи. Река вышла из берегов, и в долине началось половодье. Ральф с Урсулой посуху могли отойти лишь на небольшое расстояние от своей пещеры, до зелёного кургана, или холма, что возвышался у входа в неё. Но в воде плавали птицы: дикие утки, чирки и лысухи. Этих птиц Ральф с Урсулой и ловили. Иногда они ходили по мелководью, а иногда плавали на плоту, отталкиваясь шестом. Вода радовала их так же, как до этого снег. А потом началась настоящая весна: после того, как дожди смыли принесённую разливом грязь, зазеленела трава, пробился и зацвёл подснежник, появился чистотел, зацвела слива, и нарцисс жёлтым ковром застлал траву между толстыми стволами каштанов. Проливные дожди сменяло солнце, ветер дул западный, и от рассвета до вечерних сумерек без умолку пели дрозды и скворцы. Тогда Ральф решил, что даже если и не существует Источника на Краю Мира и всё, что говорил им Мудрец, – лишь сказка, которую придумали в Городе Мечты, было бы гораздо лучше, если бы Урсула стала ему женой, а не оставалась просто другом. Иногда Ральф ходил задумчивый и тихий, даже если Урсула была рядом. Она заметила это и запретила себе нежно смотреть на него и нежно с ним говорить, хотя часто кровь приливала к её щекам, когда он с обожанием глядел на неё. Она каждый раз вздыхала, замечая его желание, которое мучительно усиливало её собственную страсть, и терпеть всё это было больно и трудно.
Глава XIII
Об Урсуле и медведе
Это произошло ясным весенним утром. Ральф в одиночестве сидел на холме возле их дома в скале. Урсула же ушла на луг, чтобы развеяться и искупаться в реке. Юноша прилаживал кинжал к длинному ясеневому древку, чтобы сделать крепкое копьё. С началом весны медведи снова зачастили на луга долины. Только вчера Ральф и Урсула наткнулись в песчаном уголке близ гор на целое медвежье семейство. Это были самец с самкой и медвежатами. Звери заметили людей издалека, но так как солнце отражалось от их оружия, медведи их не тронули, хотя в этих глухих местах они были свирепыми и горячими и не терпели соседства кого-то, кто не принадлежал к их роду. После этой встречи Ральф попросил Урсулу не выходить без его меча. Меч был острым и крепким, а девушка достаточно сильной, чтобы управляться с ним. Но только Ральф подумал обо всём этом, как сразу же заметил тот самый меч – он висел на ветке рябины возле входа в пещеру. Тут в сердце юноши закрался страх, он встал, взял своё новое копьё, перепоясался мечом и спешно, широко зашагал через луг. Между ним и рекой росла каштановая роща, за которой до самой воды шёл пустой зелёный берег.
Когда Ральф вошёл в рощу, он ясно услышал пронзительный крик. Это не мог кричать никто иной, кроме Урсулы. Ральф с ответным криком бросился в ту сторону, откуда доносился звук, и не успел выбежать из-под деревьев, как увидел Урсулу. Она, нагая, убегала от огромного, как вол, медведя. Юноша вновь закричал и побежал быстрее. В тот самый момент Урсула, от того ли, что заметила его и у неё появилась надежда на скорую помощь, или от того, что устала бежать, остановилась и обернулась к зверю. Ральф разглядел в её руке небольшой топор, которым в тот же момент Урсула со всей силы замахнулась на медведя. Зверь по своей привычке встал на задние лапы, защищаясь передними, и выбил топор из её рук. Девушка вскрикнула и, уклонившись от зверя, снова кинулась бежать. Медведь тоже не медлил. Уже казалось, что он вот-вот догонит её, как подоспел Ральф. Он пронзил бок зверя своим копьём с длинным наконечником, а затем, не тратя времени на то, чтобы достать его, в мгновение ока вынул свой меч и отрубил медведю переднюю лапу, а вторым ударом вонзил клинок в его плечо так удачно, что тот достиг сердца, и медведь с глухим стуком упал замертво.
Тогда Ральф оглянулся на Урсулу, но она уже прибежала назад, к берегу реки, и теперь одевалась. Юноша подождал её возле убитого зверя. Он держал наготове меч – на тот случай, если придёт и медведица, так как убитый был самцом. Тем не менее, Ральф не заметил никакой новой опасности, пока Урсула одевалась и шла к нему быстрыми шагами. Он смотрел на неё, и когда она подошла, не сказав ни слова, обнял и страстно поцеловал. Она не воспротивилась этому и целовалась с ним так, словно сама не могла насытиться.
Наконец, они оторвались друг от друга и теперь медленно, держась за руки, шли назад, к дому в скале. По дороге Урсула рассказала Ральфу, что когда она выходила из воды на берег, то увидела медведя. Он бежал на неё со всех ног, поэтому она схватила топор и кинулась прочь.
– У меня тогда было мало надежды, милый друг, – сказала она, – я уже думала, что ты теперь останешься один в этой глуши.
С этими словами она повернулась к юноше и, снова обняв его, заплакала от радости, что оба они живы.
Так, медленно, они подошли к входу в пещеру, и Ральф сказал:
