высшем образовании, и он был готов на все, поэтому брал астрономическое вознаграждение.
Вот почему в последние месяцы я почти не видела Ригеля. Он занимался своими докладами, письменными работами и частными уроками, которые отнимали у него много времени и которые он давал, словно преследуя какую-то цель.
Ригель не был альтруистом. Если он помогал людям, значит, на то есть причина. Я поняла, что ему для чего-то нужны деньги. И он не спешил мне рассказывать, для чего. Несмотря ни на что, у него все еще были от меня секреты. И за это я втайне обижалась на него. Снова зажужжал мобильник. Пришло сообщение. От него…
Сердце часто забилось, но когда я прочитала его смс, меня ждало разочарование, потому что я не увидела того, на что надеялась. Ригель прислал мне какой-то адрес и приписку ниже: «Приходи сюда». Я смотрела на сообщение, надеясь найти в нем что-то еще, может быть, пожелание или намек, но ничего такого не было. Я перечитала адрес: незнакомый, на этой улице я никогда не была, но, кажется, она где-то в центре города. От сообщения веяло деловитой холодностью… С поникшей головой я вернулась в дом.
Через полчаса я добралась до места встречи. Поискала глазами Ригеля и, когда поняла, что его нигде нет, предположила, что он еще не пришел. Тогда я достала мобильник и написала, что я уже на месте. Внезапно телефон снова засветился: замигал запрос видеозвонка, потом на экране появились два зеленых глаза, и я нажала на «ответить».
— Уилл? — воскликнула я, удивленно поднимая брови.
Темноволосый парень, смотревший на меня с экрана, весело сказал:
— С днем рождения, сереброглазка!
Я криво улыбнулась и смущенно покачала головой.
— Спасибо…
— И? Каково это — быть взрослой?
— Это значит жить, уткнувшись носом в учебники, — ответила я в шутку. — Домучиваю работу по инфекционным заболеваниям. А ты на каком этапе?
— Я только начал, но… Да ну ее, давай сейчас не будем об этом.
Мы с Уиллом учились на одном факультете. Слушали одни и те же лекции, пересекались иногда, чтобы что-то обсудить или обменяться информацией перед экзаменами. Вечно взлохмаченный парень с ярко-зелеными глазами и спортивным телосложением последнее время занимал мне место в аудитории, в третьем ряду рядом с собой, хотя я его об этом не просила.
Мы поболтали о том о сем, пока я стояла на тротуаре под полуденным солнцем.
— …Если честно, то я нервничаю из-за лабораторной. Я каждый раз стараюсь себя перебороть, но орудовать скальпелем — это пока выше моих сил. Понятно, что это часть нашей будущей работы, придется делать операции, чтобы помочь животным, но мне становится дурно… — Да нет, ты молодец! Ты очень осторожно и деликатно все делаешь. Преодолевать страх не каждый умеет, а у тебя получается. Ты же все-таки набралась смелости. Мне кажется, под конец года ты подружилась со скальпелем. Помнишь, как на прошлой практической препод привел тебя всем в пример? Мол, учитесь с такой же заботой и вниманием относиться к животным и все такое прочее?
Я закусила губу, накрутив на палец прядь волос, упавшую мне на глаза. Взгляд Уилла проследил за моим движением.
— Знаешь, Ника, я тут подумал, — начал он немного другим голосом. — В центре есть фантастическая пивоварня в парке. Теперь тебе можно пить спиртное, и у тебя больше нет причин обходить это местечко стороной. Я мог бы заехать за тобой сегодня вечером…
Я посмотрела ему в глаза и увидела в них игривый намек на свидание, поэтому сразу отвела взгляд. Я покачала головой, облизывая губу. — Извини, я не свободна… — У тебя есть парень?
Мысль о Ригеле отразилась в моих глазах рассеянным светом, я почувствовала себя неуверенной лишь на мгновение, но этой секунды было достаточно, чтобы Уилл заметил мое замешательство.
— Ой, только не говори, что твой парень забыл о твоем дне рождения.
Я страдальчески улыбнулась, представив, что со мной было бы, если это действительно произошло.
— Нет-нет, что ты.
Уилл не знал Ригеля. Он понятия не имел, через что мы прошли и что нас связывало, потому что никому, кроме нас, не были видны наши шрамы и никто не догадывался, как крепко они нас соединяли. Мы переплелись, слились, проникли друг в друга, и даже время не могло нас разнять. Мы вместе победили его три года назад.
— Он просто… очень занят. Вот и все.
— Звучит убедительно, — согласился Уилл, пристально глядя на меня. — И все же, ты никогда о нем не рассказываешь.
Его фраза меня удивила. Я на секунду задумалась и поняла, что Уилл прав. Я действительно редко упоминала Ригеля. Страницы нашей истории я хранила подальше от посторонних глаз. Ключ к этому лабиринту имелся только у меня. Да и рассказать о наших отношениях — это все равно что пытаться объяснить, что такое океан, тому, кто его никогда не видел. Можно ли ограничиться описанием водной глади, забыв о красоте его глубин, скрытой от наших глаз, об огромных существах, плавающих в нем с величественной легкостью? Некоторые вещи можно понять, только увидев их глазами души.
Глядя на мое задумчивое лицо, Уилл воспринял мое молчание как признак сомнения.
— Знаешь, сереброглазка, я никогда не забыл бы про твой день рождения.
Я моргнула и посмотрела на него, он не отвел твердый и решительный взгляд.
— Если бы вместо того чтобы беспокоиться о бойфренде-невидимке, ты согласилась бы выпить со мной пива, то хотя бы на время перестала думать о том, кто так нагло тобой пренебрегает… Пока он говорил, я ощутила странное покалывание в затылке. Знакомое чувство, такое уже когда-то со мной случалось, словно в меня стрелой вонзился чей-то взгляд. По спине побежали мурашки, покалывание в шее было горячим и холодным одновременно. Так смотреть на меня мог только он. Сердце бешено застучало, и я обернулась.
У дверей дома вырисовывался силуэт молодого человека в кожаной куртке. Очень высокий, он стоял, скрестив руки, плечом опершись о дверной косяк. Черные волосы отражали солнечный свет, белые запястья резко выделялись на фоне темной куртки. Его яркая красота была красотой не юноши, а властного, самоуверенного мужчины. Склонив голову, Ригель буравил меня прищуренными глазами, излучающими ядовитый магнетизм. От жгучей радости у меня перехватило дыхание. Сердце затрепетало от волнения, а тело напряглось почти до кончиков пальцев ног. Осознав, как испытующе Ригель смотрит на меня, я похолодела.
