— Зачем вам свалка?
— Мы ищем один старинный механизм.
— И что же это за механизм?
— Если я тебе расскажу о нем, то утрачу важное преимущество, не так ли?
— А ты не глуп! — Неожиданно главарь, отвлекавший его этим разговором, сделал резкое движение правой рукой, сжимавшей цепь, и она со свистом понеслась к Лосеву.
Лосеву очень не понравилось то, что в момент броска ничего не изменилось в глазах его противника. Обычно он угадывал момент удара именно по глазам. Тем не менее он поймал цепь на лету и отправил обратно, изменив угол полета так, что цепь пронеслась над самой землей и сбила с ног одного из бандитов.
— А ты не врал насчет боевой школы. Попробуем договориться. Вы отдаете нам ружье и обеих женщин, а сами можете идти на эту чертову свалку.
— Зачем вам женщины? У вас нет своих?
— Ну, в этом нет никаких секретов! Они хорошо выполняют любую работу. Да и вообще — чем больше женщин, тем лучше, разве ты со мной не согласен? — Он усмехнулся, и все его лицо перекосилось из-за шрама, рассекавшего левую половину щеки.
— Как тебя зовут?
— Зачем тебе мое имя?
— Я всегда спрашиваю имя человека, которого собираюсь убить.
И, прежде чем до атамана этих картежных воинов дошел смысл ответа Лосева, тот послал свое тело вперед. Пружина распрямилась. Удар, второй, третий… Вокруг него не осталось врагов, когда он почувствовал за своей спиной спину Зурова.
— Сейчас они ответят с баррикады…
— Да, знаю. Плохая позиция. Извини, друг, что я вовлек тебя во все это…
И в этот момент, когда уже были сказаны слова прощания, раздался звук, от которого содрогнулась земля, а сверху, на баррикаду, посыпались остатки уцелевших ранее стекол.
Обстановка мгновенно изменилась. Низкий утробный рев шипоноса поражал нервную систему человека, не знакомого с этим звуком, настолько сильно, что на некоторое время делал его неспособным к разумным действиям.
С баррикады так и не прозвучало ни одного выстрела. Лосев и Зуров, не сговариваясь, бросились в разные стороны, освобождая дорогу несущемуся вдоль улицы шипоносу.
Удар этой живой горы по баррикаде был настолько силен, что обломки каров, составлявших ее основу, еще долго кружились в воздухе, а сама баррикада попросту прекратила свое существование.
— Ты вызывал его? — спросил Зуров, когда немного стих грохот падающих обломков. Лосев лишь отрицательно покачал головой. — Тогда откуда он, черт возьми, узнал, где мы находимся?
— Он узнал больше, — тихо проговорил Лосев. — Он узнал, что мы попали в беду и нуждаемся в помощи.
— Ты говоришь о нем, как о разумном существе! — протестующе воскликнул Зуров.
— Возможно, это так и есть. Мир изменился, Павел. Многие наши старые представления придется пересматривать, особенно в той части, которая касается инопланетной жизни, инопланетного разума, всего того, что живет за пределами нашей Земли. До сих пор мы знали лишь крохотную частичку нашей Галактики, а она беспредельна, и за ней миллионы подобных ей миров. Миллионы разных существ.
— Но шипонос питается людьми!
— Органикой, Павел, только органикой. Также, как мы едим коров, свиней, кур. Он мог не знать, что люди разумны. Его средства общения кардинально отличаются от наших.
— Ну, теперь ты, надеюсь, согласишься, что нам стоит воспользоваться его помощью. На этом живом танке мы пробьемся к вокзалу без всяких проблем.
Лосев не стал возражать.
Они стояли на подрагивавшей под ногами черной круглой площадке, и Зуров время от времени бросал опасливые взгляды на круглые, толщиной с руку, отверстия, в глубине которых виднелись концы острых, как иглы, шипов.
Казалось, в любую секунду эти смертоносные орудия могли вынырнуть из своих укрытий и прошить насквозь ничем не защищенные тела людей.
Но Лосев знал, что этого не произойдет. Выполняя неслышную команду Лосева, на очередном перекрестке шипонос притормозил и свернул на боковую улицу, ведущую к старому вокзалу.
От неожиданности Зуров потерял равновесие, чтобы не упасть, ему пришлось ухватиться за один из шипов, плотным частоколом окружавших очищенную для людей площадку.
Ничего не произошло. Шип оказался прочным и гладким. Все остальные уже давно использовали их в качестве своеобразных поручней, иначе на подпрыгивающей спине шипоноса было бы трудно удержаться.
По расчетам Лосева, до вокзала оставалось не больше двух кварталов, когда из окна верхнего этажа полуразрушенного здания раздался выстрел.
Пуля ударила в бок шипоноса и с воем отрикошетировала, не причинив ему видимого вреда. Однако «танк» отреагировал на нападение мгновенно и весьма своеобразно.
Один из шипов, недалеко от того места, куда ударила пуля, вдруг шевельнулся. Раздался звук, похожий на хлопок, и передняя, острая, часть шипа исчезла.
Лосев заметил, как этот осколок, превратившись в черную молнию, мелькнул на фоне здания, и сразу же из того окна, откуда раздался выстрел, донесся вопль смертельно раненного человека.
Они уже были в нескольких десятках метров от места происшествия, когда из окна на мостовую вывалился неудачливый стрелок. Шипонос даже не снизил скорости.
— Если бы твой колючий друг использовал это свое оружие во время охоты, нас бы уже не было в живых, — хрипло проговорил Зуров. — Почему он этого не сделал?
— Возможно, для охоты применение подобного оружия считается у шипоносов неэтичным.
— Ты все время говоришь об этом чудовище, как о человеке. И я не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
— Он разумен. Это для меня несомненно, — задумчиво ответил Лосев.
Свалка занимала более пятидесяти квадратных километров и представляла собой дикую мешанину различных металлических конструкций.
В разное время устаревшее или изношенное оборудование с различных машиностроительных заводов свозили сюда.
Городские власти ежегодно выделяли бюджетные средства для переплавки хранившегося здесь металла. Но каждый раз, когда доходило до дела, оказывалось, что эти деньги куда-то таинственно исчезли. Поисками пропавших средств занимались специальные правительственные комиссии — но всегда безрезультатно.
На свете нет ничего более живучего, чем старые свалки.
Бегло осмотрев это гигантское кладбище металлолома, Лосев потерял всякую надежду найти здесь механизм, о котором говорила Ксения. Слишком много лет отделяло их от эры паровозов. Если даже где-нибудь еще и оставались отдельные экземпляры подобных машин, они давно уже сгнили, превратившись в коричневую пыль ржавчины.
Даже поверхностное обследование этого кладбища металлолома должно было занять не один день. И все же уходить с пустыми руками не хотелось. Лосев решил выделить на поиски любого транспортного средства, способного действовать без электричества, ровно три дня. В конце концов, им могла облегчить путь даже рычажная вагонетка, которой в старину пользовались обходчики.
Лагерь устроили прямо в зале древнего вокзала. Здание почти полностью утонуло в груде решетчатых металлических конструкций. Здесь пахло машинным маслом и железом.
— Утешала лишь мысль о том, что это мертвое место, в котором поживиться было нечем, не привлечет нежелательных гостей. Впрочем, в этом Лосев мог и ошибаться. В любом случае теперь, когда их прорыв сквозь городские развалины успешно завершился, шипоноса следовало отпустить.
Рано утром он нашел своего нового друга неподвижно стоящим на окраине свалки и долго старался передать ему образ уходящего в лес шипоноса. В конце концов это сработало. Шипонос тихо и печально заворчал, словно прощаясь, повернулся и пошел прочь от города.
Вскоре его высокая округлая спина исчезла за зданиями пакгаузов.
Возвращаясь к своим спутникам, Лосев все еще думал о шипоносе, о том, что вряд ли увидит его когда-нибудь снова. Сначала Масек, теперь шипонос. Он испытывал странную грусть, словно только что потерял друга.
Беглый осмотр свалки показал, что здесь есть несколько напластований разных лет, и, как всегда, в подобных местах можно было встретить среди ржавых скелетов вполне работоспособные механизмы и почти целые вещи.
— Мы зря теряем время! — решительно заявил Зуров после первого дня напряженной работы, когда, разбив свалку на пять секторов, они произвели что-то вроде ее беглой инвентаризации. — Свалка слишком свежая. Здесь нет того, что нам нужно!
— Мы не осмотрели и сотой части… — возразила Ксения.
— Какая разница, сколько мы успели осмотреть! Эти твои «паровозы» отделяет от нас более пяти столетий! Как они могли сохраниться до наших дней?
— На многих заводах их использовали как вспомогательный транспорт много лет спустя после того, как они исчезли с железных дорог. Это было экономически выгодно. Заводы сами ремонтировали их и сами производили необходимые запчасти. В некоторых странах, где люди любили старые вещи, пускали даже специальные поезда на паровой тяге для забавы туристов.
