Иван вновь углубился в чтение Библии. Теперь он воспринимал прочитанное совершенно не так, как в первый раз. В каждой строке Иван слышал голос Бога, как еще недавно он слышал Его голос наяву. Иван читал, не замечая, как летит время, во всем прочитанном находя свидетельство тому, что еще недавно он воспринимал только как доказанную научную гипотезу.
Читал он очень быстро, взглядом как бы фотографируя страницу и сравнивая ее содержание с тем, что хранилось в его памяти. Время летело незаметно. Иван ни на что не обращал внимания и даже отказался от предложенного обеда.
Прочитав у пророка Исайи слова Бога:
«Я, Я Господь, и нет Спасителя кроме Меня.
Я предрек и спас, и возвестил; а иного нету вас, и вы — свидетели Мои, говорит Господь, что Я Бог;
от начала дней Я Тот же, и никто не спасет от руки Моей; Я сделаю, и кто отменит это?»[32]
Иван отложил Библию и вновь посмотрел на людей, сидящих в салоне самолета, как бы пытаясь увидеть на их лицах хоть какое-нибудь отражение Божественного величия. «Много ли из летящих в этом самолете предопределены к спасению? Никто этого не может сказать, и я в том числе. Никто не скажет, кто из вечности уйдет в вечность, а кто свободен и живет лишь здесь и один раз. Никому из этих людей в голову не придет убить меня сейчас, потому что не пришел срок, а когда придет срок, убийца найдется, и он решит сделать это сам. Так Им устроен мир. Где же тот, кто убьет меня? Хотелось бы посмотреть ему в глаза, не хочу смерти внезапной. — Иван остановил свой взгляд на здоровенном парне с тупым лицом и пустыми глазами. — Может быть, он сыграет роль убийцы? — Самолет тряхнуло. Иван увидел, что многие люди испугались этого и усмехнулся. — Не бойтесь. Ветер, раскачивающий сейчас этот самолет, дует сам по себе, но этот ветер не поколеблет мою веру во всемогущество Бога. Я буду жить еще два дня, и вы все сейчас в абсолютной безопасности. Этот самолет не упадет. Замысел творения — спасти избранных, и в этом Бог проявит свою славу, и я — среди них». Иван вновь открыл Библию, читал и думал параллельно-по своему обыкновению. Он уже дошел до Нового завета и быстро просматривал Евангелие.
«Иисус сказал ему: Я — путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня»[33].
«И на этом утверждении Христа основана христианская вера! Какое страстное стремление задавленного невежеством раба иметь перед Богом заступника, понятного ограниченному человеческому разуму, породило ее? Никакой посредник в спасении в образе человека или ином образе не нужен призванному Богом, даже такой, как Иисус. Бог всемогущ, Он спасает человека без всяких условий, и Ему не надо для этого от человека ничего: ни его веры, ни каких-либо слов и действий и, тем более, не надо жертвы самого себя. Зачем это Всемогущему?! Спасая, Он дает человеку столько знания о себе, сколько считает нужным. Подтверждаю для себя и для Бога, вложившего эти слова в мою душу: Нет Бога, кроме Бога. БОГ един и вечен и нет у Него ни детей, ни отдельного духа, Он бесконечно прост и бесконечно сложен, Он часть вселенной и в то же время Он вне ее. А еще, Господь мой и Бог, добавлю от себя: я знаю, как Ты управляешь миром. Знаю и не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом, потому что люблю теперь этот мир так же, как любишь его Ты. Призванному Им надо славить только Тебя, а не несущих Твое слово, все они — лишь посланники Твои. И я теперь — посланник, и уйду из этого мира в иной втайне, спокойно и достойно».
— Аминь, — сказал вслух Иван и захлопнул Библию.
Посидев немного и как бы переведя дух, Иван встал и медленно пошел по проходу между рядами. Он вглядывался в лица людей: «И все же, кто же из них имеет душу и кто не имеет ее? Есть ли душа у этой девочки со смешными косичками или у того толстяка, читающего газету? А этот несчастный инвалид, он призван к спасению? Кто все эти, сидящие здесь, люди? Зачем я задаю себе эти вопросы? Я просто должен делать свое дело».
Объявили посадку. Иван сел на свое место и впервые в жизни стал молиться. Он начал по памяти читать Псалтирь:
«Глаза всех надеются на Тебя, и Ты даешь им пищу их в свое время;
открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению.
Праведен Господь во всех путях Своих и благ во всех делах Своих.
Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем призывающим Его в истине.
Желание боящихся Его Он исполняет, вопль их слышит и спасает их.
Хранит Господь всех любящих Его, а всех нечестивых истребит.
Уста мои изрекут хвалу Господню, и да благословляет всякая плоть святое имя Его во веки и веки.
Аллилуйя. Аминь»[34].
Закончив молитву, Иван подумал: «Если бы я сейчас стал выступать перед людьми, как тогда, в Нью-Йорке, я бы пел совсем другие песни, скорее всего, они бы были гораздо менее понятны людям, чем те, что я пел тогда. Они бы, наверное, казались бы еще более странными, эти мои новые песни».
Самолет приземлился.
«Моя единственная цель теперь — уничтожить рукопись, — подумал Иван. — Пусть это действие даже имеет символическое значение. Судный день только у Бога, я знаю это, и пусть день этот не наступит никогда».
Иван вышел из аэропорта и направился на стоянку такси. Он решил взять такси прямо до города. Таксист, седой пожилой мужчина с усталым лицом, с какой-то странной задумчивостью посмотрел на Библию, которую Иван держал в руке, и заломил немыслимую цену, но Иван, не торгуясь, согласился.
— Вы знаете храм? — Иван назвал название городка, где священником был отец Петр.
— Знаю, — ответил таксист.
— Везите меня к этому храму.
— Ты можешь заплатить вперед? — спросил таксист. Иван достал из кармана пачку денег, отсчитал запрошенную сумму и отдал их водителю, не сказав при этом ни слова.
«Какую часть Божественного замысла несет в себе этот уставший от жизни человек, — подумал Иван, взглянув на таксиста. — Неважно… Я должен уничтожить рукопись».
Машина летела по шоссе, поглощая расстояние. Ивана охватило какое-то странное равнодушие ко всему, он впал в своеобразное оцепенение, при этом, казалось, каждая клеточка его мозга помнила и говорила о том, что отпущенный ему срок жизни уменьшается с каждым мгновением.
2
«Зачем я все же еду туда? — подумал Иван, когда автомобиль свернул с основной магистрали к городку, где была расположена церковь. — Я должен сказать этому священнику, что я не Антихрист, мир спасен теперь, что волею Бога конец его отложен пока, и можно славить Бога и продолжать жить, исполняя Его волю. Что означало произведенное им крещение, и что оно означает для меня сейчас? Тогда, когда он крестил меня, у меня не было души, она не появилась и после этого обряда». Иван вспомнил слова Евангелия:
«Кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Божье [35].
Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет»[36].
Иван закрыл глаза и снова отчетливо представил себе лицо Христа таким, каким он увидел его тогда у дороги. Потом перед мысленным взором Ивана предстала толпа, которая встретила их на подходе к городу: разгоряченные лица, горящие глаза, ждущие чуда. «Что он мог им еще сказать? „Верь мне и делай, как я…“, — ничего другого они бы не восприняли. Он любил людей, и он должен был дать надежду всем, зная, что не всем дано спасение. Тот обряд, произведенный надо мной священником, не дал мне ничего, пока Бог не вложил в меня душу. Надо ли только говорить священнику об этом?»
Машина подъехала к церкви. Иван вылез из машины и пошел к входу. Он почему-то был уверен, что церковь должна быть открыта.
Иван зашел в церковь и увидел стоящего у алтаря человека в одеянии священника. Но это был не отец Петр. Иван сделал несколько шагов вперед, чтобы лучше рассмотреть лицо этого человека, и остановился, буквально остолбенев, когда разглядел, кто это. Это был один из тех двух парней, с которыми он видел воскресение Христа, тот из них, который называл его Сатаной. Священник также, видимо, узнал Ивана. Это Иван определил по взгляду, вмиг выразившему удивление и страх.
— Здравствуйте, — сказал Иван, — я бы хотел видеть отца Петра.
— Нет его здесь, — сухо ответил священник, и голос его сорвался, видимо, от волнения.
— А где я могу его увидеть? — спросил Иван.
— Туда, где теперь отец Петр, вам дорога закрыта.
— Что вы хотите этим сказать? — миролюбиво спросил Иван, стараясь ничем не обидеть священника.
— Отец Петр умер. А вас я узнал. Вы тот, кто своими дьявольскими приемами сводит людей с ума. Я прошу вас покинуть храм. Здесь вам не место, — священник сделал жест рукой, осеняя себя крестным знамением и одновременно как бы выталкивая Ивана из храма. Иван повернулся и хотел было выйти, но потом остановился и спросил:
