– М-м-м… Да, но это не так просто. Десять тысяч триста четырнадцать квадриллионов четыреста двадцать четыре тысячи семьсот девяносто восемь триллионов четыреста девяносто тысяч пятьсот тридцать пять биллионов пятьсот сорок шесть миллиардов сто семьдесят один миллион девятьсот сорок девять тысяч пятьдесят шесть. Никогда не взялась бы произнести это скороговоркой.
Я прищурившись посмотрела на нее.
– Да, я узнаю эту номенклатуру, но с трудом. Вот как я бы его прочла: десять октиллионов триста четырнадцать септиллионов четыреста двадцать четыре секстиллиона семьсот девяносто восемь квинтиллионов четыреста девяносто квадриллионов пятьсот тридцать пять триллионов пятьсот сорок шесть биллионов сто семьдесят один миллион девятьсот сорок девять тысяч пятьдесят шесть[62].
– Я могла уследить за тобой только по цифрам. Но в шестеричной системе оно красивее всего. А что, это число чем-то интересно, полезно или просто красиво?
– И интересно, и полезно. Это число вселенных, потенциально доступных с помощью изобретения моего отца.
– Мне надо будет с ним поговорить. Лазарус, я расскажу свою историю? Момент как раз подходящий.
– Если хочешь. Если не стесняешься.
– «Стесняюсь»! – Она подошла и поцеловала его – чмокнула на ходу, но так, что в таких случаях останавливается время. – Милый мой, я стеснялась, когда еще не узнала, кто я на самом деле. Теперь я ничего не стесняюсь. Мои новые друзья, вам меня представили как Элизабет Лонг, но обычно меня зовут сокращенно – Либ. Да, я доктор Лонг. Доктор математики. Мое полное имя – Элизабет Эндрю Джексон Либби Лонг.
Я была более готова услышать это после того, как мы с ней позанимались устным счетом. К тому же я умею расслаблять лицевые мышцы. У меня это получается само собой – я научилась так делать в три года, как только поняла, что кое-какие свои мысли лучше держать при себе.
Сейчас я тоже это сделала и оглянулась на свою семью.
Шельма кивнула с задумчивым видом.
Зебадия едва слышно шепнул мне:
– Смена пола.
А папа взялся за дело по порядку.
– Я узнаю второе, третье и четвертое имена. Вы когда-то были под ними известны?
– Да.
– У вас было прозвище «Логарифмическая линейка»?
– Да, а до этого – «Рыжик». – Она провела рукой по своим кудряшкам и улыбнулась. – Не совсем рыжая, но почти.
– Сейчас вы женщина. Нет смысла гадать – вы сказали, что собираетесь рассказать свою историю.
– Да. Дора, а как насчет выпить? Лазарус, у тебя еще не кончились эти сигареты с зельем?
Папа сказал:
– Мы все некурящие.
– Это не табак и не гашиш, он не вызывает привыкания. Только легкую эйфорию. Я вас не заставляю, я сама хочу. Спасибо, Лазарус, и предложи остальным. Так вот… Я была мужчиной почти восемьсот лет, потом меня убили. Меня не было в живых полторы тысячи лет, потом меня вернули к жизни. Когда меня обновляли, обнаружилось, что в двадцать третьей паре хромосом у меня триплет – XXY.
– Понимаю, – сказала Шельма. – И Y – доминанта.
– Тетя Хильда – биолог, – пояснила я.
– Отлично! Тетя Хильда, – можно я буду так вас звать, как моя двойняшка? – вы мне поможете в трудных местах? – Либ улыбнулась, и улыбка у нее была точь-в-точь как у меня. – Y была доминантой, но двойная доза Х не давала мне покоя, я сам не понимал почему. Из меня вышел неплохой мужчина – тридцать лет в Космическом флоте на старой доброй Терре: один офицер проявил ко мне интерес и устроил в академию. Но я по характеру не годился в командиры и большую часть времени провел в штабе – командовать приходилось только изредка и всегда небольшими кораблями. – Она снова улыбнулась. – А сейчас, когда я чувствую себя полноценной женщиной, а не помесью мужчины неизвестно с чем, я без колебаний принимаю командование на себя. Так вот, возвращаюсь назад. Мне всегда было как-то не по себе с мальчишками и с мужчинами. Я был застенчив, одинок, и меня считали немного ненормальным. Нет, не гомосексуалистом – для этого я был слишком робок. Хотя, возможно, это было бы мне полезно. В те дни, после междуцарствия, я был «бесследно исчезнувшим Говардом» – только через много лет после того как я поступил на флот, семейство меня отыскало. Люди с генотипом XXY по большей части бесплодны, но я – нет. На протяжении следующих семидесяти лет у меня был двадцать один ребенок. Мне нравилось жить со своими женами, спать с ними, я любил наших детей. И вот мы дошли до бегства с Земли, которое возглавил Лазарус. Я был тогда холост – обе мои жены снова вышли замуж. Друзья, Лазарус стал первым в моей жизни мужчиной, которого я полюбила.
– Либ, это не имеет никакого отношения к твоей истории! Я ведь не знал, что ты меня любишь!
– Это имеет отношение к моей истории! В течение восьми столетий мы путешествовали вместе. Потом меня убили – по моей собственной неосмотрительности. Некоторое время спустя Лазарус и его сестры кремировали меня и развеяли прах в атмосфере старой доброй Терры – по такой траектории, чтобы он осел в той местности, где я родился. Лазарус, их это как будто ничуть не удивляет. Они мне не верят?
– Конечно, верим, – вмешалась я. – Но то, что ты рассказываешь, для нас не новость. Чего мы не знали, – это того, что ты жива и стала женщиной. Перевоплощение?
– Да нет! Перевоплощение – это чепуха.
Меня охватило раздражение. С тех пор как после смерти мамы Джейн я привела свои мысли в порядок, мне не нравится, когда по этому поводу высказываются так категорически.
– У тебя есть доказательства? – перебила я.
– Дити, я задела твои чувства?
– Нет, Либ, не задела. Я спросила, есть ли у тебя доказательства.
– Ну… нет. Но если это допустить, то я, по-моему, смогу показать, что это приводит к противоречию.
– Доказательство от противного? Это опасная штука, Либ. Спроси Георга Кантора[63].
Либ рассмеялась:
– Ну, ладно, не буду высказывать никакого мнения, пока кто-нибудь не представит мне надежных доказательств – или за, или против.
– Я надеялась, что у тебя есть доказательства, Либ, потому что ты уже была мертва, а я нет. По крайней мере, не помню такого.
– Но и я не помню, как была мертва. Просто страшный удар по голове… Потом какие-то сны, которых я не могу вспомнить… Потом кто-то терпеливо спрашивает меня снова и снова, кем я хотела бы быть – мужчиной или женщиной… И наконец я немного пришла в себя и поняла, что спрашивают всерьез, и ответила «Женщиной»… А потом много дней мне задавали тот же вопрос по меньшей мере раз в день… А потом я однажды вечером уснула, а утром проснулась женщиной. Это меня удивило гораздо меньше, чем то, что, как выяснилось, прошло пятнадцать столетий. Быть женщиной представлялось мне совершенно естественным. У меня сейчас пятеро детей – то есть рожденных детей, а вообще-то я произвела двадцать одного, и один был пересажен в меня одним из моих потомков. Лазарус, а когда ты-то собираешься сделать мне ребенка?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
