— Беги домой! Тебе ещё бабушку проведывать! Завтра созвонимся...
Чмокнув на прощание любовника и пожелав ему скорейшего выздоровления, девушка почти сразу растворилась среди пешеходов, а парень, ещё немного постояв, с ленцой поднялся к себе в палату, где сунул полученные апельсины в холодильник. Есть не хотелось совсем...
***
Демон с призраком нарисовались примерно через полтора часа после расставания с Эллой. Подниматься в гости они не пожелали, потому Иванову пришлось снова спускаться вниз, на улицу. Выглядели оба визитёра устало и возбуждённо.
— Смотались мы, значит, по месту прописки покойной, — сходу начал Швец, напрочь забыв поинтересоваться здоровьем друга. — Поговорили с матерью и батей. Хреновая история... Пару лет назад Инга, от дури подростковой, занаркоманила. Родители работали как ломовые лошади, копили ей на квартиру и, в силу вечной усталости, не замечали в деточке перемен. Проморгали чадо непутёвое... Семья у них небогатая, шиковать не приученная, потому денежку на свою пагубную привычку юная девица Савченко попросту насасы... в проститутки подалась, короче. Чуть больше года назад родители от кого-то узнали о доченькиных забавах, случился большой скандал с битьём посуды и воплями: «Вы меня не понимаете! — и, — Не мешайте мне жить!». Отведя в истерике душу, наша фигурантка, страшно на всех обидевшись, в поисках лучшей доли сбежала из дома, попутно прихватив все сбережения мамы с папой. А тут, как на грех, батя в аварию угодил, в долги влез, долго выпутывался, в общем... как итог — проклял он свою доченьку. Передал через знакомых родительские слова, вычеркнул из жизни.
— Такое сплошь и рядом творится, — поддакнул Серёга. — Вмазываться или закидываться — удовольствие недешёвое и требующее регулярных повторений. Бесплатно не дают. Как следствие — возникает конфликт интересов: хотелок у молодёжи много, а денег — шиш. Каждый эту дилемму решает по-своему. Дальше что?
Антон поморщился.
— Да стандартно всё, обычная житейская драма. Мама, как любая нормальная мать, тайком пыталась отношения с Ингой наладить, но не срослось. Поначалу девица крепко загуляла на папкины денежки: чад, кутёж, угар, друзья... Затем, промотав ворованное до копейки и осознав, что натворила, стала сознательно игнорировать семью. Один раз с родительницей случайно на улице встретилась — так бежала от неё, ровно кипятком ошпаренная. А потом, в начале весны... избили её в сауне. То ли гавкнула клиентам что-то не то, то ли обслужила плохо, да только отвезли её прямо с рабочего места в больницу, где у блудной доченьки началась, естественно, ломка. Как я понял — Ингу не столько изувечили, сколько напугали. Не готова она к таким профессиональным издержкам оказалась. Только с койки встала — сразу сбежала от айболитов. Со слов матери, навещавшей её, в центр реабилитации наркоманов прямым ходом подалась, типа за ум браться. Знаешь такой?
— Слышал. Вроде как там помогают соскочить всем желающим. Однако лично никого, кто бы там лечился, не видел и даже не слышал. А наркоманов по прошлой службе я знаю будь здоров! — честно признался Иванов.
Марек помалкивал. Призрак поняв, что рассказ заканчивать придётся ему, продолжил:
— Тем не менее, наша фигурантка отправилась именно туда и с тех пор семья о ней ничего не знает. Мы решили в это заведение завтра наведаться, когда администрация на месте будет. Так удобнее.
— Согласен. А в беседе с родителями связи какие-нибудь установить удалось? — не преминул поинтересоваться Иванов, прекрасно понимая, что звучит это чуть свысока, будто разговор начальника с подчинённым.
«Сами виноваты» — мелькнула злорадная мыслишка — он не просил его в клинику укладывать и мозговым центром назначать. Друг, похоже, думал точно так же. Вымученно вздохнув, Антон ответил:
— Да. Пара подружек, уже отработали. Пусто. Ещё кое-какие одноклассники неподалёку обитают. Их тоже сегодня навестим. Родители нам не врут, — счёл нужным уточнить Швец. — Я в невидимке потом вернулся, послушал разговоры... Допекла она их, точно тебе говорю... Дурёха! — эмоционально закончил призрак своё повествование и было откровенно непонятно — родителей непутёвой Инги ему жалко, или её саму, или всех вместе, включая разрушенную девичью жизнь и разбитые надежды мамы с папой.
— Ясно, — без особого сочувствия в голосе протянул Сергей. — Я дактилокарты с дачи передал, кому следует. Ответ дадут как только, так сразу, но обещали не затягивать. Ещё чем-то могу помочь?
Демон со Швецом переглянулись.
— Пока нет, — наконец-то подал голос Марек, отвечая за обоих. — Мы вроде бы неплохо сработались. Ещё пару-тройку дней, если ничего экстраординарного не произойдёт, можешь болеть спокойно. Пока то, сё... пока всех опросим... Когда вторую женщину, проживавшую с Ингой, установим — сразу сообщим, не сомневайся. Только тогда, может, что-то и закрутится, не раньше.
Фраза о том, что Антон и коллега из Ада вполне себе «сработались» несколько покоробила Иванова. Однако это была не ревность к другу — нет. Все присутствующие считали себя профессионалами и в детские обидки впадать не собирались, как и предаваться пустопорожним сентиментальным рассуждениям на тему «разрывающихся под гнётом обстоятельств взаимоотношений». Просто угодившему в клинику парню не доставляло никакого удовольствия осознание того, что кто-то делает его работу, а он сам словно у обочины стоит, ожидая неизвестно чего.
А если уж совсем начистоту — Серёге было тоже интересно самому, своим посильным участием, узнать, что произошло на самом деле с Юргеном и Ингой. Ну и в палате убивать время бездельем не хотелось.
Между тем Марек продолжал:
— Что хочу сказать... Вы заметили — в обоих случаях у наших фигурантов были проблемы с родителями? Закономерность или...
Швец, не дослушав, отмахнулся.
— Ты всё в одну кучу не вали. У оборотня — папаша деспот, и правильно он сделал, что сбежал от него. Сам бы так поступил. Да и не склонен был покойный к праздной жизни — вкалывал до определённого момента как проклятый. Савченко — другое дело. Девочка хотела всего и сразу, и не напрягаясь. Мечтала свою жизнь в поток непрерывных удовольствий превратить и вообще, хоть о мёртвых так и нельзя отзываться, но тут не могу смолчать — идиотка она безмозглая. Сама свою судьбу под откос пустила, никто в этом, кроме неё, не виноват. Родителей помнишь?
Демон угрюмо кивнул:
— Помню.
— Нормальные ведь люди. Обычные, рабочие, любили её. На стене до сих пор детские фотографии Инги висят. Не сняли, хоть и насолила она им знатно. Наверняка старались ради наследницы, растили в заботе, пылинки сдували, души в единственной дочке не чаяли. А она... — призрак обречённо махнул рукой, — сама дура.
Серёга решил не комментировать столь горячий монолог друга. Ни к чему это. Швец был однозначно прав со всех сторон. Дурость, наверное, наиболее распространённое качество среди людей.
— Ладно, спасибо что навестили, — решил заканчивать разговор инспектор. — Давайте разбегаться. Если что — я на связи.
Коллеги пожали друг другу руки и Иванов первым, чтобы на затягивать расставание, направился к дверям клиники. В спину его догнал оклик призрака:
— Доктора-то что сказали?
Сергей обернулся:
— Пока ничего внятного... На завтра обследование назначили, а там посмотрим...
Марек неожиданно хлопнул себя по лбу, извлёк из кармана куртки три крупных апельсина и протянул их Серёге.
— Забыл совсем. На. Антон сказал, что у людей принято больным фрукты приносить. В них, вроде как, витаминов много.
Парню искренне хотелось рассмеяться при виде очередной партии цитрусовых, но он сдержался. Пробормотав слова благодарности, рассовал презенты по карманам и пошёл в палату. По пути посмотрел в смартфон — вдруг звонил кто? Пропущенных не оказалось, зато мерцала циферкой «1» иконка в виде конверта. Нажал. На экране появился текст от абонента «Маша», состоящий всего из двух слов: «Домовые ищут».
Отбив «Спасибо», Иванов наконец-то дошёл до своей кровати, кое-как разделся и буквально рухнул в объятия Морфея. Сказались и нервный день, и недосып с прошлой, наполненной удовольствиями, ночи.
