отчего побелели и костяшки на пальцах, и отчаянно завертел головой в стороны.
– Зайкин, пожалуйста, не дай ей разочароваться в жизни раньше времени!
Синие глаза чуть сузились под нажимом бровей. Он шмыгнул носом и огляделся, будто только вылез из бункера и осматривал местность. Карина крепче обхватила его запястье. Гладкое тепло грело ладонь. Не хотелось отпускать это приятное ощущение.
– Зайкин, пожалуйста, она верит в сказки. Если ты ее бросишь, у нее останется травма. Она будет чувствовать себя… использованной. Я знаю, каково это.
Синие глаза в окне отразили ее отчаяние. Он глядел молча и долго через стекло, где фигура дрожала вместе с играми света. Казалось, легкая аура поднималась над каждым, а фон и люди на нем расплывались в пустынный мираж. Девушка еще крепче сжала его руку.
– Она влюбчивая. Легко увлекается и легко отвлекается. Я уверена, ты ей быстро наскучишь.
Зайкин усмехнулся, наконец, выпустив ее из синего плена. Карина перевела взгляд на поднос перед ним и заострила улыбку.
– Давай, сыграем?
Он сузил взгляд. Она воодушевилась.
– В башенку из наггетсов.
Парень молча глядел то на нее, то на кирпичики мяса с закругленными углами.
– Кладем по очереди по наггетсу и строим башню. На чьем ходу она упадет, тот проиграл, – его вдумчивое молчание позволило ей продолжить. – Выиграю я, ты встречаешься с Полиной месяца три. Выиграешь ты – я выполняю любое твое желание.
– Вообще любое? Безусловно? – в синих глазах мелькнул азарт.
– Безусловно, – твердо ответила Карина, толком не понимая, на что соглашается, отчаяние распирало.
Подсознательно ей хотелось оказаться полностью в его власти. Казалось, ее бы устроило все, что бы он ни пожелал.
– Ладно, – Зайкин протянул ладонь.
Девушка ее пожала. Он быстро сгонял за новой порцией наггетсов, накупив пару максимальных наборов, и вывалил все на стойку. Несколько штук свалилось на пол. В Карининой семье еду просто так не выбрасывали, потому она недовольно покосилась на парня. Тот безалаберно махнул рукой.
– Ты первая, даю тебе небольшую фору, – сказал он по-барски.
Башню они решили строить на четырех наггетсах, чтобы был простор для игры. Кусочки не всегда были плоские и ровные, что сильно усложняло задачу. Нижние три-четыре слоя дались легко, хотя девушка аккуратничала даже с первым, а потом башенка начала пошатываться. Напряжение нарастало. Руки задрожали. Она пыталась не дышать во время кладки очередного куриного кирпичика, но самодовольная рожа Зайкина заставляла ее недовольно вздыхать. Карина тут же прикрывала рот свободной рукой, чтобы не сдуть свои шансы на победу, однако сосредоточиться мешали высокие ставки. На кону все-таки стояло счастье младшей сестры, хоть ему и противостояло ее собственное. Парень вел себя непринужденно, как будто был уверен в победе.
Башенка из наггетсов выросла по здешним меркам до небоскреба. Полтора кофейных стакана в нее точно поместились бы. Неровная конструкция почти вибрировала, выискивая баланс. Зайкин тоже напрягся. Она внимательно следила за медленным движением его руки с кусочком мяса. Время замерзло. И звуки стихли. Кафе и мир перестали существовать. Глаза видели лишь его костлявые пальцы и мясистый наггетс, плывущие над бездной. Наконец, он коснулся верхнего слоя. Кирпичек идеально лег сверху, пальцы только-только отпустили его, но тут, словно из параллельной вселенной, по стойке покатился пустой стакан для газировки, свернул перед самой башней и удачно задел ее выпирающим донышком. Небоскреб с грохотом рухнул. Наггетсы посыпались на стол и на пол, а часть из них упала парню на колени. Он взревел и стрельнул яростным взглядом в подростка, который переводил испуганный взгляд с одного на другого.
– Извините, – тихо произнес тот.
Карина расхохоталась.
– Ты мне жизнь только что сломал! – прорычал Зайкин.
Оценив приступ ярости, подросток кивнул девушке, схватил стакан с подносом и ушел в другой конец небольшого зала. Она продолжала смеяться. Парень – дуться и пыхтеть.
– Это не считается, давай переиграем.
– Считается! Твой был ход.
– Я уже положил свой наггетс.
– Ну, и что. Доли секунды прошли. Он еще не укрепился. Он и сам мог свалиться.
Карина по жизни знала, что удача редко приходит дважды подряд. Она твердо решила, что не уступит. Они долго и с упором смотрели на отражения друг друга в стекле. Хотя даже суровый взгляд не портил красоту синих глаз. Их необычность завораживала. Сердце капля за каплей таяло. Готовилось сдаться. Зайкин заговорил первым.
– Предлагаю компромисс. Я выполняю твое желание, но с условиями.
– Какими? – девушка приподняла одну бровь.
– За каждое свидание с Полиной ты выполняешь одну мою просьбу.
– И какие это будут просьбы?
– Разные, – пожал плечами парень и ухмыльнулся. – Ничего криминального и физически вредного.
– Только без интима, – выпалила Карина, прячась от синих глаз.
– Ты пару минут назад была готова выполнить любое мое желание…
– Одно. А тут будет множество просьб. Мы же ищем компромисс.
Она вложила подбородок в ладонь, а локоть поставила на стол и подалась к нему, подмигнув коварно. Зайкин придвинулся навстречу. Ее окутал кокосовый аромат. Они коснулись друг друга лбами.
– Ты уверена, что хочешь без интима?
Карина невольно вдохнула его запах глубоко в себя. Глубоко в себя захотелось чего-то вещественнее.
– Уверена, – сглотнула она и посмотрела вниз, где рука, не слушаясь, ползла вверх по его бедру.
Он ее остановил, прижав сверху своей.
– Думаю, мы договорились.
Парень поднялся. Карина, потеряв равновесие, чуть не упала. Ловкие руки удержали ее за плечи и усадили на место. Она закрыла глаза и рот, покраснев, но медленно кивнула. Душа уже пыталась разреветься, но вокруг сидели, стояли и ходили люди. Справа, совсем близко обедали двое парней. Из-за столика сзади внимательными глазами ее поедала девочка лет десяти, жуя картошку фри. Женщина с левого бока уставилась в их сторону со стаканчиком кофе в руке. Та смотрела в окно, но девушке казалось, что все следят за ней. Пришлось опять тяжко вздохнуть, усмирить протест и смять собственные чувства, чтобы забросить ломаным комком на дно сознания.
– Почему ты имеешь надо мной такую власть? – его взгляд теперь душил не через стекло.
Все лицо обернулось к ней. Персиковые губы стянулись кривой дугой к правой щеке чуть наверх. Она вглядывалась в его черты, мягкие и контурные, которые позволяли лепить любые гримасы, но сейчас все линии казались строгими и непластичными.
– Почему именно я? – спросила она в ответ, сознательно погружаясь в синие глаза, и обхватила его запястье.
Тепло кожи передавалось по нервам к сердцу, но этого стало мало. Хотелось полностью к нему прижаться. Голой к голому, чтобы ничто не мешало ощущениям.
– В смысле?
– Ну, почему из всех девчонок на курсе ты в
