тебя это получилось. Я все поняла, больше не буду грезить о призраках прошлого.
Паша посмотрел на нее с недоверием, но оставил мысли при себе. Девушка лишь с облегчением выдохнула.
Вот тебе и романтический ужин. Рука невольно потянулась к бутылке и опрокинула содержимое в бокал.
– Я никогда не узнаю правду, – сказала она, делая большой глоток вина. На этот раз оно неприятно обожгло горло. – Никто не узнает. Отлично, замечательно. Главное, что все живы и нашли точку опоры. Теперь все зависит только от меня. Время не лечит, лечит поддержка близких и родных людей.
– Вот это правильно, – Паша улыбнулся. – Теперь подробнее насчет поддержки.
– Что еще? – Кристина устыдилась своему резкому тону, но молодой человек не обратил внимания. – Расскажешь? – спросила она мягче.
– Мое предложение уехать все еще в силе. Знаю, это сейчас прозвучит не к месту, но, будь у тебя шанс покончить со старой жизнью, ты бы им воспользовалась?
Кристину вновь одолело волнение. Паша уже говорил об этом раньше, но сейчас она словно слышала это впервые. Тогда это было частью коварного плана, поэтому Кристина удивилась этому предложению. Язык онемел, ей оставалось только сверлить молодого человека взглядом.
– Думаешь, это были шутки? Нет, я действительно считаю, что тебе стоит поменять это место. Воспоминания уничтожат твое сознание. Изменить обстановку – изменишь себя.
– Но я не…. Я не знаю. Почему ты хочешь забрать меня с собой? Меня.
– Ты мне нравишься, и я хочу помочь тебе перенести боль.
– Вокруг есть много больше достойных девушек….
– Я знаю только одну достойную и уже задал ей вопрос. Она может не торопиться с решением, хоть это и настоящая мука. Этот год кончится, и я уеду. Надеюсь и верю, что ты составишь мне компанию.
Девушка не верила собственным ушам. Кошмары озарились светом, и гневные желтые глаза ушли вместе с тьмой. Это была надежда, такая теплая. Ее лучи согревали кожу, проникали внутрь и нежно ласкали лед, сковавший ее душу. Кристина уже готовилась окунуться в талую воду, но в отражении увидела его. Призрака прошлого, смотрящего на нее своими пронзительными голубыми глазами.
«Надежда согреет тебя, но мысли уничтожат, – прошептал Дима. – От вопросов никуда не спрячешься. Это твой гнет, до конца дней. Он будет всегда рядом, а вместе с ним и я. Я часть твоей души, не забывай. Я заставил тебя поверить, что между нами вечная любовь. Двоим не место в одной душе. Я заковал себя в ней, и больше никто не сумеет получить твое сердце. Оно принадлежит только мне».
Холодные пальцы вырвались из отражения и прикоснулись к ее груди, проникая все глубже и глубже, пока душа не рассыпалась тысячей осколков.
Эта картина настолько ярко взыгралась в воображении, что Кристина вздрогнула. Нет, он никогда ее не отпустит!
– Кристина, с тобой все в порядке?
Паша коснулся ее плеча, но нутро воспротивилось этому. Отпрянув от него, девушка подошла к окну.
Никогда не отпустит.
Слезы больше не могли застилать глаза и ручьем растеклись по лицу.
Куда бы она не отправилась, Дима всегда будет рядом, смотреть на нее из снов и напоминать о боли.
Ей никогда не совладать с этими жаркими чувствами, закованными в лед.
– Кристина, не нужно….
– Я была бы так счастлива, – дрожащим голосом прошептала она. – Если бы могла оставить все в прошлом. Можно научиться улыбаться, можно верить, что все будет хорошо. Но никогда не избавиться от него. Прости, Паша, но он….
Голос потонул в долгих мучительных рыданиях. Кристина понимала, что нельзя давать слабину, понимала, что Паша не должен этого знать. Никто не должен был заглянуть ей в душу, но было уже слишком поздно. Паша прижал ее к себе так сильно, что она задохнулась от внезапных эмоций.
– Так дело все же в нем, – фраза звучала утвердительно. – Я думал, с его исчезновением ты забудешь о нем.
– Как можно забыть то, что приносило радость? – плакала девушка. – Как можно не думать об его глазах, вспоминать его слова? Я не знаю правды об его смерти, и это убьет меня рано или поздно. Понимаю, что поступаю неправильно, но ничего не могу сделать. Эта боль сводит меня с ума. Как мне жить дальше? Как научиться справляться с собой?
Кристина не видела глаз Паши, но кожей чувствовала, как колотится его сердце. Даже в этом трепетном биении не было больше радости.
– Значит, между вами действительно оказалась более плотная связь, – рассуждал Паша. – Если бы часть души покинула тебя, все было бы иначе. Но здесь…. Здесь мы все бессильны.
– Откуда ты знаешь о нашей с Димой связи? – слезы на мгновение просохли на глазах, и Кристина посмотрела на Пашу, уловив лишь его невозмутимость.
– Ты сама говорила. Видимо, уже совсем забыла, что говорила, а что нет. Да это и неважно сейчас.
Его глаза странно забегали, но девушка не стала ничего говорить. За этот месяц она была в таком диком состоянии, в такой растерянности, что могли и рассказать. Не Паше, а Рите, от нее уже могли идти дорожки.
– Прости, я испачкала тебе рубашку, – на идеально белой ткани расплылось черное пятно от потекшей туши. – Прости, я не должна была….
– Зато теперь я знаю, что происходит у тебя в душе, – он мучительно улыбнулся. – Мне было важно не видеть твою натянутую улыбку, а чувствовать всеми фибрами души, что я тебе действительно нужен. Ты бы могла накричать на меня, обрушить свою ненависть, но это было бы искренне. Ты все сказала своими слезами, не я герой твоего романа.
– Паша….
Он не заслуживал такой правды.
– Прости….
– Не извиняйся, на правду не обижаются. Я должен был догадаться раньше, но слепо продолжал надеяться, что у нас еще есть будущее. Германия, стажировка и дама сердца рядом. Я слишком сильно себя обнадежил, а время ведь не лечит. Кто знает, может, у меня еще есть шанс на воссоединение?
– Серьезно? После услышанного? В тебе либо слишком много благородства, либо безрассудства.
– А я уже говорил, что хочу посвятить себя только тебе?
И вновь Паша режет ее словами, как масло ножом. Почему она не может принять его спокойно, без стенаний и лишних мыслей? Это же Паша, ее родной человек, которому она может доверять. Почему душа противится?
– Может, тебе легко забыть обо всем, но не мне, – Кристина устало смахнула застывшие слезинки. – Я не смогу обрести покой в чужих объятиях. Ты поддерживаешь во мне жизнь, но не заставляешь чувствовать себя живой. Мне жаль, я не смогу принять твое предложение. Это вовсе не
