"Не было воскресения. Вам врали века. Иисуса из Назарета похитили ученики и похоронили в другом месте. Во что вы верите? В церковную ложь, придуманную попами, чтобы подчинить вас! Распните Назарянина в ваших сердцах, и он не оживет вновь. Ваш бог -- жестокий лжец. Он умер сам и никогда не воскресит вас. Нет и не будет союза небесного и земного. Смерть -- вот закон, данный богом! Бог не хочет, чтобы вы стали как он. И ключи от вашей смерти в руках князя Гагтунгра. Молите его, просите его, почитайте его одного! И вняв вашим молитвам, Княжь отведет от вас смерть! Ибо только жизнь, данная вам во славу Князя, будет навсегда вашей. В вашей новой вере нет законов. Делайте, что хотите. Ибо вы сила, и ваш Князь ведет вас!" -- пел им дух. Люди в толпе слышали его голос. Некоторые даже видели его и указывали руками. Впереди шествия на черном крылатом раругге летел князь Гагтунгр.
В окнах первого этажа Эрмитажа выбили стекла и вырвали решетки. Молодые люди залезли в музей и вытащили рыцарские доспехи. Эти доспехи поставили на сорванный рекламный щит и накрыли рогатым тевтонским шлемом. Получился рыцарь. В руки рыцарю вложили большой двуручный меч. Опираясь на меч, этот идол, символизирующий земное присутствие Бафомета, поплыл над толпой. Толпа встретила воздвижение идола приветственными криками. Одержимые почувствовали в идоле присутствие Бафомета. Прилив их энергии оживил рыцаря. И рыцарь, сложенный из доспехов, приветственно поднял руку.
На этом мирное шествие закончилось. Бешенная энергия толпы вырвалась наружу. В витрины магазинов полетели камни, урны, скамьи, ограждения. Беспечно оставленные хозяевами автомобили крушили, переворачивали и поджигали. Но не в уничтожении автомобилей и разграблении магазинов состояла цель толпы. Под водительством темных начал одержимые шли, чтобы разрушить христианские храмы, блеск золотых крестов и куполов которых сводил их с ума. И настолько велика была разрушительная энергия одержимых и сильна их опьяненная воля, что милицейское подразделение, прикрывающее вход на Адмиралтейский проспект, разбежалось от одного вида этой толпы.
Одержимые проследовали дальше, к Исаакиевскому собору и площади Декабристов. Словно гигантская свастика закручивался беснующийся коловорот к главным своим целям: Петропавловскому, Исаакиевскому и Казанскому соборам и Александро-Невской лавре. Этот треугольник главных храмов северной столицы сковывал и ограничивал метущуюся над городом сатанинскую силу, и, по замыслам Гагтунгра, должен был быть непременно уничтожен. И толпа под яростные крики и бой барабанов, украденных из музея, шла исполнить волю демона.
***
Тестеры и братья-монахи вышли на станции метро "Гостиный двор". Выход в город закрывал милицейский кордон.
-- Стойте! Туда нельзя! -- преградил им путь милиционер в серой куртке с погонами майора.
-- Нам надо к площади. Молитвою идем смирить этих людей, -- сказал брат Никодим.
Милиционер презрительным взглядом смерил монахов:
-- Вас там еще не хватало. Идите к себе и молитесь, а то не ровен час затопчут.
-- По благословению архимандрита мы совершим крестный ход по улицам. Настоятель с генералом Земнуховым уже выехали, а нам места в автобусе не нашлось, мы так добираемся.
-- Ну и сколько вас? -- спросил милиционер.
-- Двадцать один человек братии и молодые люди, решившие порадеть в благом деле.
-- Сомнут вас там, святые отцы. Слышали, сколько наших на площади погибло? Это не считая гражданских жертв.
-- Мы не с оружием идем -- с молитвой, -- сказал брат Никодим.
-- Этим подонкам все равно! Крушат все и людей убивают.
-- Святым словом и не таких яростных укрощали. Пустите нас, добрый человек, мы идем помолиться Господу и порадеть в благом деле.
Видимо, что-то дрогнуло в сердце майора. И он, обернувшись, бросил кому-то из подчиненных:
-- Пропустите монахов и тех, кто с ними. Это приказ генерала, пусть идут...
-- Вы только поосторожнее там. Не вставайте у них на пути. Они только что смяли кордон на Адмиралтейском. Одного милиционера поймали и на части порвали. Это просто звери!
-- Не беспокойтесь о нас. Господь не даст нас в обиду, -- с верою произнес брат Никодим.
Монахи и тестеры проследовали к выходу из метро.
-- У вас есть какой-нибудь план? Что будем делать? -- спросил Фриз у брата Никодима и иеромонаха, которого звали отец Евгений.
-- Да ничего особенного. Развернем иконы и хоругви, призовем силы небесные и крестным ходом с молитвой пойдем на сатану.
-- И где здесь сатана? -- спросил Фриз.
-- Сатана в душах тех людей, что беснуются сейчас. С Божьей помощью пойдем и изгоним нечистаго.
-- А если не выйдет?
-- Тогда тебе лучше не ходить с нами. Если дашь слабинку в вере, пропадешь сразу, -- сказал отец Евгений.
Фриз поморщился. Ему вспомнилось его падение. Он снова летел в черную бездну. В тот момент вся его жизнь с самых первых, казалось бы, незапомненных дней, пронеслась перед ним. Фризу стало стыдно за многие свои поступки. Постыдные поступки, слова и даже мысли словно гири тянули его в пропасть. Откуда-то Фриз знал, в бездне -- гибель. Над пропастью переливался и сиял чудесный живой свет, какого Фриз никогда не видел в жизни. Фриз хотел достичь этого света и не мог. Стоило ему только подумать, чтобы соединиться с этим светом, как в памяти всплывал тот или иной его нехороший поступок. Фриз продолжал падать вниз. И этот полет, как и страх, был бесконечен.
-- Отец Евгений, я боюсь. Я чувствую, что слишком грешен, чтобы идти с вами.
-- Никто не грешен бороться со злом. Повторяй молитву, сын мой. Господь очистит тебя и придаст силы.
-- В игре я падал в пропасть. Вверху был живой свет, а внизу тьма. Тьма тащила меня и притягивала магнитом. В ней таился такой страх, какого я за всю жизнь не испытывал. Сейчас похожее ощущение. Я не хочу, чтобы это повторилось.
-- Господь благословил нас на этот путь и на это радение. Мы должны последовать Его воле и, подобно воинству святого князя Александра Невского, смело идти на врага. На тебеБожья благодать и благословение, сын мой, и никакие козни врага, ад и смерть не осилят тебя.
-- Мы не знаем никаких молитв. Как мы будем молиться? -- спросил Фриз.
-- Будете молиться за нами. И запомните: главное, чтобы молитва шла от сердца и звучала в нем. Иначе все наши словеса -- просто сотрясения воздуха.
При выходе со станции метро монахи расчехлили хоругви и кресты. Маленький отряд из честной братии и тестеров двинулся навстречу бесноватым, растекшимся по всей ширине Невского проспекта. Монахи затянули мирную ектению. Над их головами золотились кресты, возносились иконы, развевались хоругви. Из окон домов смотрели на этот крестный ход с удивлением. Что могла поделать жалкая кучка монахов с бесчинствующей толпой, катящейся к Александро-Невской лавре. Но братья распевали молитвы и твердо шагали вперед. Они были готовы пострадать за веру, и будь впереди целое войско сатаны, их бы это не остановило.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
