— Прошу вас, садитесь. — На лорде Мандерли был роскошный наряд. Мягкий бархатный сине-зеленый камзол окаймлен золотой нитью на рукавах и воротнике. Горностаевая накидка застегнута золотым трезубцем на плече.
— Вы голодны?
— Нет, милорд. Ваши тюремщики хорошо кормили меня.
— Есть вино, если хотите пить.
— Я послан провести переговоры с вами, милорд. По приказу моего короля. Я не должен пить с вами.
Лорд Виман вздохнул.
— Я принял вас хуже некуда, я знаю. У меня были на это причины, но… прошу, сядьте и выпейте, умоляю вас. Выпейте за возвращения моего мальчика. Вилис, мой старший сын и наследник. Он дома. Это звуки пира в его честь вы слышите. В Русалочьем Дворе едят пироги с миногами и оленину с жареными каштанами. Винафрид танцует с Фрем, за которого выйдет замуж. Остальные Фреи поднимают кубки с вином, провозглашая тосты за нашу дружбу.
Сквозь музыку Давос слышал гул множества голосов, звон кубков и тарелок. Он ничего не сказал.
— Я только что вышел из-за главного стола. — продолжал лорд Виман. — Съел слишком много, как всегда, а вся Белая Гавань знает о моих проблемах с пищеварением. Продолжительный визит в уборную не вызовет вопросов у моих друзей Фреев, будем надеяться. — Он перевернул свой кубок. — Вот. Вы выпьете, а я не стану. Садитесь. Времени мало, а нам многое нужно сказать. Робетт, вина для десницы, будь так добр. Лорд Давос, вы этого не знаете, но вы мертвы.
Робетт Гловер наполнил вином кубок и пододвинул его к Давосу. Он взял его, вдохнул аромат, выпил.
— Как я умер, могу я узнать?
— От топора. Вашу голову и руки подняли на Тюленьи Ворота, повернув лицо так, чтобы ваши глаза смотрели в сторону гавани. К этому моменту вы уже хорошо подгнили, хотя мы и окунули вашу голову в смолу, прежде чем насадить ее на пику. Говорят, вороны-падальщик и чайки передрались из-за ваших глаз.
Давос поерзал на месте. Странное это чувство — быть мертвым.
— Не соблаговолит ли милорд сказать, кто умер вместо меня?
"Какая разница? У вас довольно обыкновенное лицо, лорд Давос. Надеюсь, что мои слова не оскорбили вас. У него был ваш цвет волос и кожи, та же форма носа, два уха, которые не отличались от ваших и длинная борода, которую подстригли как у вас. Будьте уверены, мы хорошо облили его смолой, а луковица, втиснутая между его зубов, помогла исказить черты его лица. Сир Бартимус увидел, что его пальцы на левой руке укорочены, как и ваши. Этот человек был преступником, если это вас утешит. Его смерть принесет больше пользы, чем все, что он сделал за свою жизнь. Милорд, я не испытываю к вам неприязни. Злоба, которую я продемонстрировал вам на Водном Суде, была просто притворством актера, сыгранной на радость нашим друзьям Фреям.
"Милорду следовало стать лицедеем," — молвил Давос. "Вы и ваши родственники были более чем убедительны. Ваша благодетельная дочь, желавшая моей смерти столь искренне, и малышка…"
— Вилла. — Лорд Виман улыбнулся. — Сами видели, какая она у меня храбрая. Даже когда я пригрозил ей вырвать язык, она напомнила мне о долге Белой Гавани Старкам из Винтерфелла, о долге, который нам никогда не выплатить. Вилла говорила от всего сердца, как и леди Леона. Простите ее, если сможете, милорд. Она глупая, испуганная женщина, и Вилис вся ее жизнь. Не каждый мужчина может быть принцем Эйемоном Рыцарем Драконом или Симеоном Звездооким, не каждая женщина может быть такой же храброй как моя Вилла и ее сестра Винафрид… которая знала, но играла и бесстрашно играет до сих пор свою роль.
— Когда имеешь дело с лжецами, даже самым честным приходится лгать. Я так долго не осмеливался бросить вызов Королевской Гавани из-за моего сына, последнего, что у меня остался, который был взят в плен. Лорд Тайвин лично написал мне, чтобы сообщить, что Вилис у него. Если я хочу, чтобы он остался цел и невредим, гласило послание, я должен раскаяться в своей измене, сдать мой город, заявить о своей верности мальчику-королю на Железном Троне… и преклонить колени перед Русе Болтоном, Хранителем Севера. Если я откажусь, Вилис умрет смертью предателя, Белая Гавань будет атакована и разграблена, а мои люди разделят судьбу Рейнов из Кастамере.
"Я толст, и многие думают, что это делает меня слабее и глупее. Возможно, Тайвин Ланнистер был одним из них. Я отослал ему ворона, сообщив, что преклоню колена и открою ворота замка только после того, как мой сын вернется домой, и никак не раньше. Так обстояли дела когда Тайвин умер. После этого Фреи вернулись с костями Вендела… заключить перемирие и скрепить его узами брака, объявили они, но я не собирался пойти на это пока мой Вилис, целый и невредимый, не вернулся бы домой, а они не собирались отдавать его до тех пор, пока я не доказал бы им свою верность. Ваше прибытие дало мне возможность ее продемонстрировать. Это и послужило причиной той моей грубости в Суде, и того, что голова и руки теперь гниют на Воротах Печати.
— Вы сильно рисковали, милорд. — Сказал Давос. — Если бы Фреи разглядели ваш обман…
— Я ничем не рисковал. Если бы кто-нибудь из Фреев дал себе труд забраться на ворота и поближе взглянуть на голову с луковицей во рту, я бы извинился за ошибку моих тюремщиков и выдал бы вас палачу, к их удовлетворению.
— Понимаю, — содрогнулся Давос.
— Надеюсь, что понимаете. У вас ведь тоже есть сыновья.
Трое, подумал Давос. Хотя я породил семерых.
— Скоро я должен вернуться на пир, осушить бокал в честь моих друзей Фреев, — продолжил Мандерли, — Они следят за мной, сир. День и ночь я чувствую как они наблюдают за мной, как принюхиваются, пытаясь уловить малейший душок измены. Вы их видели: надменного сира Джареда и его племянника Рейгара, этого ухмылющегося червя, носящего имя дракона. За ними стоит Симонд, звеня монетами. Этот выкупил несколько моих слуг и двух моих рыцарей. Одна из горничных его жены пробралась в постель к моему собственному шуту. Если Станнис размышляет над тем, почему мои письма столь коротки, так это только потому, что я не осмеливаюсь верить даже своему мейстеру. Теомор думает только головой, а не сердцем. Вы слышали его в зале. Предполагается, что мейстеры отказываются от прошлых клятв верности, когда надевают свои цепи, но я не могу забыть, что Теомор родился Ланнистером в Ланниспорте и состоит в отдаленном родстве с Ланнистерами из Кастерли-Рока. Я окружен врагами и фальшивыми друзьями, лорд Давос. — пальцы толстяка сжались в кулак, а все его подбородки задрожали. — Мой сын Вендел приехал в Близнецы гостем. Он ел хлеб и соль лорда Уолдера, а свой меч повесил на стену, пируя с друзьями. А они убили его. Убили, я говорю, и пусть Фреи подавятся своими баснями. Я пью с Джаредом, острю с Симондом, обещаю Рейгару руку своей любимой внучки… но не думайте, что это означает, что я все забыл. Север помнит, лорд Давос. Север помнит, и мое притворство почти закончено. Мой сын дома.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
