в душе тесно смешалась с яростью.
Ребёнок вырос. И Змею давно пора было это уже увидеть и понять.
Круто повернувшись, Эми двинулась к дверям.
Каждый следующий шаг словно отбивал: «Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу тебя!»
Лан прянула от двери в сторону и вовремя, вышедшая капитан Борисова-Лонштейн выглядела так, что краше в гроб кладут. Нет, не её саму – а тех, кому не повезло встретиться ей на пути.
– А… – пискнула девушка, ощущая, как по спине бежит мерзкий холодный пот. – Может быть, чайку, мне друзья тут прислали пачку вкусного белого чая.
– Нет, – улыбка Эми была почти натуральной, когда она остановилась у конторки. – Спасибо, Лан, но чай я не пью. И… – показала она пальцем на дверь, – он тоже.
– Откуда вам это известно?! – тут же навострилась Лан, даже глаза, кажется, засияли ярче.
Эми на безголовую девушку воззрилась с искренней тоской. Всерьёз захотелось вот этой безголовой постучать по лбу и спросить есть ли там кто.
– Лан, – заговорила она очень мягко, почти деликатно, – это написано в тех личных делах, которые ты листала в первый же день. Мы с ним были напарниками и делили один кабинет. Несмотря на то, что дела у нас были по разным профилям, и мы отправлялись в поле в разное время, поэтому и в кабинете вдвоём сидели редко, всё же не знать, что напарник всем напиткам на свете предпочитает чёрный крепкий кофе… это было бы даже не смешно, это было бы верхом непрофессионализма.
– А… а… это здесь причём?!
– При хороших манерах и при серых клеточках, работающих в правильном режиме. Лан, мы кто?
– А… а… ру… русский патруль!
– Замечательно, а что делает русский патруль?
На этом вопросе Лан забуксовала, Эми, забыв о том, что ей вообще-то надо отправиться к патрульному врачу, с интересом на нее смотрела. Ну, действительно, девушка-секретарь, по секретным делам лазила, какие-то возмущенные речи выдавала на гора – но она хотя бы вообще знает, чем в патруле занимаются оперативники?
– А... Э... Против террористов работаете! – нашлась Лан.
– Что, круглый год и каждый день?
– Д... Да...
– Да столько террористов бы на нас не хватило! – засмеялась Эми. – Ладно, а что делает патруль тихоокеанского сектора?
– Гоняется за триадой дракона! – радостно сказала Лан. – И все время опаздывает, а потому они все время пишут объяснительные!
– И все?
– Ага!
Эми отвернулась, словно на шарнирах, по частям и двинулась к дверям приемной, пробормотав:
– Проверка на IQ больше не кажется мне насмешкой! Простите, Иван Валерьевич, я не знала, что такие люди действительно существуют!
В медицинском кабинете врач Эми уже ждал. Суховатого язвительного старичка Эммануэль любила. Ему единственному в голову не пришло относиться к новоявленной тогда практикантке как к ребенку. И ему же единственному дозволялось многое из того, что Эми не позволяла другим. Например, подключать датчики и брать у нее кровь на анализы.
– А, ангелочек мой пришла. Заходи, милая, заходи.
– Вячеслав Андреевич!
– Да, свет мой, знаю, знаю. Твой начальник уже звонил, ругался, что ты медкомиссию не прошла вовремя, а теперь на ровном месте спотыкаешься. И велел, буде ты сопротивляться вздумаешь, чтобы тебя вообще на обследование положить.
– Вячеслав Андреевич, – Эми только растерянно села на кушетку. – Да начальник наш параноиком что-то заделался.
– После того, как вы Гюрзу развалили? Тут параноиками весь патруль от старшего оперуполномоченного до младшего обслуживающего персонала заделался.
– И вы?
– И я тоже, ангелочек. Так, не отвлекай-ка ты старого деда, знаешь, что у меня к тебе слабость, вот и пользуешься. Сидишь удобно?
– Да, – вздохнула Эми, предчувствуя дальнейшее и не ошиблась.
– Руку давай, – велел врач, и внутренне содрогнувшись, девушка разжала ладонь.
Место на сгибе было протёрто специальным раствором, а потом на место сгиба было уложена короткая спиралька.
– Зажимай, – велел Вячеслав Андреевич, и девушка послушно зажала руку. Кожу чуть защипало, возникло ощущение щекотки под кожей, когда наноанализаторы погрузились в кровеносные сосуды и присосались к ним.
И хоть Эми и недовольно пыхтела, выражать своё недовольство в голос немного опасалась. Нет, безусловно, Змей ничего бы ей не сделал. Прямо. Но вот направить её в клинический центр для полного исследования мог без проблем, поэтому лучше было немного посидеть вот тут на мягкой кушеточке и никуда не дёргаться.
До конца рабочего дня провести время было лучше в хорошей компании!
– …ми… Эми!
Девушка дёрнулась, слепо таращась, потом сильно-сильно зажмурилась и открыла глаза.
– Ангелочек, не пугай так старика, – Вячеслав Андреевич стоял рядом с ваткой, от которой доносился мерзкий запах. В глазах всё плыло и качалось.
– Это что? – пробормотала Эми. – Почему мне так плохо?
– Сильная интоксикация организма, ангелочек. Ложись. Сейчас запущу программу очистки организма. Будет неприятно, но уровень заражения крови уже тридцать семь процентов. Готовься, ангелочек. Сейчас станет полегче, и будешь писать объяснительную. Где была, что делала, что пила, что ела, где могла отравиться.
– Случайное бытовое отравление? – предложила неуверенно девушка и согнулась пополам, когда внутри началось восстание геенны огненной. Больно. Больно… больно!
По щекам покатились слезы, а потом девушка уже ничего не ощущала. Мир поблёк, лицо Вячеслава Андреевича то отдалялось, то приближалось. Уши заложило, и Эми ничего не слышала.
И тогда она просто закрыла глаза и позволила себе уплыть по волнам этой боли.
Сон пришёл неожиданно. И во сне был Змей.
Он сидел на кресле рядом, глядя на Эми.
Его холодная большая рука лежала у неё на лбу.
Эми так много хотела ему сказать!, но … губы словно были запечатаны, а грудь холодил могильный камень.
Ей хотелось крикнуть, что она устала от всего этого. Что она не понимает, что происходит. Что ей больно от того, что рядом с ним какая-то другая девчонка! Что чужой дано право обнимать его везде и при всех, а с ней он так холоден и так далёк.
Ей хотелось, чтобы он был с ней и только с ней. Принадлежал только ей. Но…
По щеке скатилась одинокая слеза, и тогда Змей наклонился, и его прохладные губы скользнули по нежной коже, стирая влажную дорожку.
И Эми открыла глаза.
Часы отсчитывали время, до шести часов оставалось не более пары минут, когда она с тихим вскриком села на кушетке.
