— Змей?! — в один голос воскликнули люди. Они не могли в это поверить. Это было столь невероятно.
А крылатый зверь, тем временем, приблизившись к трактиру, завис над ним, словно давая возможность людям разглядеть себя. Огромное, как туча, неповоротливое создание с тремя маленькими головками на длинных тощих шеях и таким же длиннющим хвостом, нетерпеливо бившим по воздуху, точно плетка. Две мощные лапы были поджаты к животу, еще две — коротенькие — сложены перед грудью. За спиной же распахнутым плащом трепетали, ловя ветра, огромные кожистые крылья.
Люди, сколь пристально ни смотрели они на пришельца из миров волшебства, не сразу заметили, что его мощные задние лапы сжимали что-то в когтистых объятьях, а увидели лишь тогда, когда они разжались и вниз полетел не то мешок, не то куча тряпья. Проскользнув между веток высокого разлапистого дуба, росшего в нескольких шагах от трактира, это нечто то ли с хрустом, то ли с хрипом упало на поросшую высокой густой травой землю.
Все стояли, завороженные, не двигаясь с места. И лишь Зарина, во власти неведомого чувства, чем-то сродни предвидению, вдруг сорвалась с места и прежде, чем кикимора успела ее остановить, побежала к тому, что принес змей.
— Аль-си!
Этот вскрик заставил юношей, забыв обо всем остальном, броситься за ней следом. Спустя мгновение они уже склонялись над человеком. Его одежда была порвана в клочья, тело — сплошная рана, однако вряд ли ее нанесли когти змея, слишком ровными были края, как если бы с живого человека снимали острыми охотничьими ножами кожу.
— Аль-си! — девушка подхватила его за плечи, обняла и замерла, глядя вокруг взглядом волчицы, охранявшей своих щенков. Действительно, в этот миг она была готова броситься на любого, кто попытался бы отнять у нее любимого.
Раненый чуть заметно шевельнулся, казавшиеся в полутьме успевшей сгустится волосы совершенно бесцветными, холодно-серыми, словно их покрывал иней, соскользнули с покрытого потом лица. И прежде, чем глаза открылись, покрытые сгустками запекшейся крови губы шевельнулись, чтобы едва слышно прошептать:
— Зарина…
— Да, это я, я! — боясь замолчать хотя бы на миг и навсегда погрузиться в тишину, она говорила, говорила, не останавливаясь: — Я нашла твоего брата. И другого твоего спутника. Я сказала им то, что ты велел. Они здесь, рядом. Мы собирались ехать за тобой. Хотели помочь тебе, спасти… — девушка ждала, надеялась, что он снова заговорит с ней, но губы раненого остались сжаты. Открывшиеся на мгновение глаза, бросив лишь один краткий взгляд вокруг, снова сомкнулись.
— Аль-си! Нет! — в отчаянии закричала девушка, решив, что тот умирает. — О боги, о великая матерь-земля! Я отдала все, что у меня было! Не отнимайте же последнее! Или… Или возьмите и мою жизнь! Зачем она мне, если он не будет жить!
— Да будет он жить, будет, — ворчливый голос за спиной заставил ее вздрогнуть, обернуться. Вслед за ней это сделали остальные. И перед их глазами предстала старуха-ведьма. Она стояла, опираясь на свою метлу, и тихо посмеивалась: — Если уж я вытаскиваю кого из могилы, то это надолго.
— Ты? — глядевший на нее во все глаза Аль нахмурился. Его кулаки сами собой сжались, словно готовясь к бою.
— Что, добрый молодец, — хохотнула та, — решил побить беззащитную старушку?
— Это ты-то беззащитная, — фыркнула кикимора. — Скажи лучше, что это ты, ведьма старая, творишь?
— То, что собирались сделать вы — вмешиваюсь в дела смертных.
— Но зачем тебе это?!
— Мы уже говорили с тобой намедни. Не будем повторяться. Ты лучше, Кира, в памяти своей покопайся хорошенько и извлеки рецепты целебных отваров. Благо сейчас время как раз самое травное.
— Что с ним? — Аль смотрел на брата в слепой ярости, думая о том, что он сделает с сотворившими с ним такое, попадись они ему в руки.
— Понятия не имею, — развела руками старуха. — Людишки, наверно, постарались. Есть у вас такая забава — мучить приговоренного к казни, пытаясь выудить у умирающего имя его смерти… Не знаю, — она поморщилась, нервно дернула плечами, показывая, как ей все это противно. — Вообще, что за глупость — убивать на потеху толпе. Нет, чтобы в жертву принести.
— Ты…!
— Я, — она обвела Аль насмешливым взглядом, — вытащила твоего брата из лап палача, уже занесшего над его головой топор…. Впрочем, думаю, людишки не остались разочарованными. Еще бы, на их глазах приговоренного уволок трехголовый змей. Визгу было, визгу… Удалась потеха. И запомнится на всю жизнь. Так что он, — она кивнула в сторону раненого, — теперь для всех здесь мертвец. Увидит кто живым — ни за что не узнает. Кому хочется лишиться рассудка от мысли о встрече с привидением?
— Но зачем тебе все это? — к тому времени, когда царевич задал последний свой вопрос, кикимора уже умчалась собирать травы и готовить мази и настойки, домовой, легко подняв раненого, словно тот был всего лишь пушинка, понес в трактир, который, перестав выглядеть обителью мертвецов, вновь стал похож на людское жилище. Зарина не отставала от него ни на шаг, боясь хотя бы на миг выпустить пальцы своего царевича, не замечая, что пачкает его кровью одежду, руки, лицо. Лот тоже ушел, получив какое-то поручение от хранителя жилища. Спустя несколько мгновений он вернулся — с ведрами — и поспешно двинулся к журавлю колодца.
Так что Аль остался наедине с ведьмой. Еще слава богам за спиной той более не нависала тень трехголового змея, который в какое-то из бесчисленных мгновений, потерянных в суматохе, исчез, словно тень от погасшей свечи.
— Зачем?! — кричал он, не прося ее дать ответ, но требуя, словно у него было право знать.
Старуха посерьезнела. Ее глаза смотрели на человека испытующе, губы не спешили шевельнуться, чтобы дать ответ. И, все же, спустя какое-то время, когда юноша уже потерял всякую надежду, она проговорила:
— Теперь ты в долгу передо мной. Помни об этом. Всю жизнь помни.
В следующий миг она исчезла, оставив юношу одного с вдруг накатившим на него снежной лавиной отчаянием.
Глава 24
Домовой отнес раненого в комнатку в самом дальнем конце трактира — там, где, в стороне от шумных гостей, потише и поспокойнее. Суда по всему, это была хозяйская спальня. Так, ничего особенного — широкая лавка у стены, сундук у другой, пара низеньких табуреток, стол у выходившего в раскинувшийся за трактиром сад оконца. Но все было сделано с душой, с вниманием и заботой к каждой мелочи, так что хотелось остаться здесь навсегда.
Впрочем, у странников не было достаточно времени чтобы оглядеться вокруг: стоило хранителю жилища уложить Альнара на лавку, как кикимора выпроводила всех за дверь:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
