Кстати, Беллатрикс-два сразу, как только вылезла из чана, заявила, что она Сириуса не чувствует, в отличие от оригинала, зато Белла-один даже после отбытия экспедиции в дальние дали продолжала уверять нас всех, что Сириус по-прежнему на Земле. Впрочем, что с чокнутой взять? Ей бы Хрустальный шар в руку да в соседнюю с Трелони палату… Потому, что в словах её было смысла уж точно не больше, чем у этой примадонны леденящих кровь пророчеств и королевы трагических завываний.
С самого утра Дафна выразила желание присутствовать на всех тренировках, хоть по большому счёту на них ей делать было нечего — особенно на занятии с Беллатрикс. Её слова о том, что ей до смерти скучно сидеть весь день одной, я отмёл сразу — если тебе скучно, то хотя бы книжку почитай! Я так понял, что ей нужно было приглядывать не только за мной, но и за Панси. Наверное, моя паранойя постепенно стала заражать и их тоже, и они уже не так полагались друг на дружку, когда речь заходила обо мне. Впрочем, это было бы мне скорее на руку — если мне удастся их поссорить, то мне будет легче ими управлять. А-ха-ха! Осталось только придумать, зачем мне нужно ими управлять, и что такого я от них хочу, что не смогу от них получить, просто попросив… То есть, мне нужно, чтобы одновременно с податливостью они становились более строптивыми, и тогда… Как же всё-таки всё это запутано!
В ответ на заданный в лоб вопрос Дафна вздохнула и призналась, что ей было бы приятно опираться именно на мою руку в своих передвижениях. Не считая того, что прямой контакт по-прежнему был необходим для оказания лечебного эффекта. Меня удовлетворил сам факт того, что я её уловки теперь насквозь вижу, и я сам предложил её везде сопровождать, внутренне поражаясь глубине своего вероломства. Я вёл настоящую двойную игру, по-макиавеллевски коварную, соглашаясь на её кроткие просьбы и притворяясь, что снова поддался её очарованию. Судя по всему, она что-то подозревала, поскольку никаких попыток воздействия на меня не предпринимала — просто опиралась на мою руку.
Астория, как мне казалось, обходила меня по широкой дуге. Ну да, она-то в отличие от сестры и её подруги, сразу мне всё сказала честно. Разъяснила свою позицию и дала мне понять, что требуется от меня. Теперь мой ход. Панси, как ни странно, на происходящее вообще не реагировала. Она лишь убедилась, что я помогаю Дафне, и продолжила ходить со мною на занятия, даже не пытаясь особо общаться. В общем, прикидывалась кроткой овечкой, даже не предполагая, что теперь меня обмануть невозможно. Совершенно и абсолютно невозможно. Вечером, однако, она пришла в комнату к Дафне и молча сидела в кресле, забравшись в него с ногами, слушая мой рассказ. Ещё когда я готовил доклад демону, я поставил наши с Беллой воспоминания воспроизводиться в большом Омуте Памяти, который создавал картину прямо в воздухе, что позволило мне записать всё на очки. Изображение, конечно, было далеко от идеального, и уж особенно не могло сравниться с полным погружением головой в Омут, но всё равно какое-то представление о происходящем можно было получить.
Когда я закончил, Панси пожелала нам спокойной ночи и ушла. Странно, я ожидал большего — хотя бы проникновенного притрагивания к руке или робкого поцелуя в щёку, сопровождающегося смущённо порозовевшими щёчками. Дафна, следившая за мной, пока я тянул голову вслед Панси, лишь покачала головой.
— Если тебе есть что-то сказать, то просто скажи, — предложил я.
— В том-то и дела, что мне нечего сказать, — грустно отозвалась она. — Никто из нас не готов…
— Ты опять решаешь за меня, — заметил я, распаляясь.
Она сначала откинула голову на подушку, глядя в потолок, а потом свернулась калачиком, укладываясь ко мне спиной, и с головой укуталась одеялом.
— Не забудь выключить свет перед уходом, — попросила она, на секунду высунув нос.
Мне хотелось рвать и метать. Или ещё лучше — со всей дури молотить кулаками в деревянную доску, крича при этом от боли и ярости. Мерлин, да что же это такое творится?! Почему эти трогательные нежные существа способны за какую-то секунду довести меня до такого состояния, что у меня вместо слов изо рта идёт пена? Да кто они такие?!!
Я обошёл кровать с другой стороны и приподнял одеяло, из под которого на меня спокойно глянули голубые глаза Дафны.
— Я даже не в силах тебе сопротивляться, — сообщила она.
— Это тоже похоже на попытку заставить меня сделать что-то, что нужно тебе, — сказал я.
— Ты, конечно, не поверишь, если я скажу, что сейчас мне нужно, чтобы ты ушёл, — констатировала она.
— Ты же знаешь, что я не смогу так просто уйти, когда… — что именно “когда”, я объяснить не мог.
— Ты сам для себя реши, — предложила она. — Либо ты не хочешь, чтобы тобой манипулировали, либо не можешь так просто уйти.
— Я не вижу, как одно другому противоречит, — покачал я головой.
Она прикрыла глаза.
— Предлагаю устроить долгий диспут на эту тему, — сказала она. — К чёрту сон!
— Я остаюсь, — заявил я. Она едва заметно покачала головой. — Ну ладно, — включил я задний вход. — Давай, как вчера. Просто скажи мне, что тебе нужно.
— Мыло, — тихо сказала она. — Верёвку…
Я хотел было рассмеяться хорошей шутке, но вдруг понял, что тогда уж точно доведу её до слёз, поскольку она не совсем шутила.
— Если я выйду, тебе самой станет лишь хуже, — заметил я.
— Зато тогда мы все будем уверены, что тобой никто не манипулирует, не правда ли? — возразила она.
— Да далось тебе… — в сердцах воскликнул я.
— По сути, это как раз идеальное условие, — продолжала она. — Ведь если мне плохо, значит, либо я сознательно действую во вред себе, либо… Выйди, пожалуйста.
— Ни за что, — сказал я.
— Я не даю тебе права меня касаться, — тихо сказала она. — Мне не нужна твоя забота, твои разговоры и твоё общество. Если ты сейчас же не выйдешь, то завтра я попрошу папу официально разорвать помолвку.
— Может, это и было твоей целью с самого начала? — спросил я и взял её руку в свою.
Она мне ничего не ответила и даже головой не помотала. Выключив свет, я не раздеваясь улёгся рядом с ней, так и не выпустив руки. Некоторое время она сердито сопела, а потом затихла, видимо, заснув.
Как я и ожидал, этот день выдался на редкость скучным. Проснувшись утром, едва солнце подсветило тонкую материю палатки, я огляделся по сторонам, заткнул палочку в чехол на предплечье и побежал. Удалившись от Арки метров на триста, я повернул налево и пошёл на первый круг. Земля была не очень ровная — помимо уже упомянутых мной проплешин в ней были трещины, неровные каменистые участки, ямы и даже кусты. Что-то приходилось перепрыгивать, что-то — обегать вокруг, а иногда приходилось чуть ли не на шаг переходить, как я сделал, наткнувшись на присыпанный гравием проступивший на поверхность кусок скалы. Сделав пару кругов, я вернулся и обнаружил ожидающую меня Беллатрикс. Она уже приготовила чай и собрала небольшой завтрак.
— А ведь наверняка можно просто заказывать блюда в ближайшем трактире и посылать их через Арку, — вслух подумала она.
— Я думал, ты сюда за приключениями пришла, а не за маленькими радостями жизни, — рассмеялся я.
— После десяти лет в Азкабане невольно начнёшь ценить все доступные радости жизни, — проворчала она. — Вот сейчас бы я точно не отказалась от душа.
— Если хочешь, я могу полить, — легкомысленно предложил я.
— Бойтесь своих желаний, — фыркнула она, откусывая от бутерброда.
Ну да, это я не подумав сказал. Уже боюсь.
После завтрака я приступил к работе, невольно сожалея, что я не Гермиона — вот она таким делом с удовольствием занималась бы целыми днями. До автоматизма и совершенства. Взяв в руки табличку, я магией активировал в нужной последовательности указанные пиктограммы, выжидал, пока они потухнут, и бросался табличкой в Вуаль. При наборе нового адреса ничего интересного не происходило, но в инструкции достаточно ясно говорилось, что нужно дождаться, пока пиктограммы перестанут светиться магическим свечением. Довольно быстро я понял, что на каждую табличку у меня будет уходить от четырёх до шести минут, то есть… От полутора до двух сотен табличек в день, если не заниматься ничем другим. Белла убедилась, что у меня всё в порядке, достала из волшебного рюкзака метлу и свечкой взмыла в воздух. Вернулась она, когда солнцу оставалось совсем немного до горизонта.
— Такое ощущение, что здесь только что война закончилась, — стала рассказывать она. — Или может ещё идёт, но очень вяло. Толпы беженцев, которых сгоняют с насиженных мест и выдавливают туда, — она показала в сторону, где утром взошло солнце. — Геноцид и прочие безобразия…
— Какие безобразия? — не понял я.
— Мал ещё, — строго бросила она мне. — И вообще, если будешь без меня путешествовать и увидишь скопление трупов, ты их не разглядывай, а просто уходи поскорее.
— Почему? — удивился я.
— Потому, что я тебя об этом попросила, — пояснила она. — Ели бы я могла тебе сказать, почему, то и не просила бы так делать.
