это я! — величественно оборвал его принц. — А потому что хочу в нем, то и делаю.
— Какое глубокое рассуждение! — поразился Батлер. — Надо доложить королю, что в его государстве образовалось еще одно государство: ходячее, ругачее, задирающее графов и вызывающее их на дуэль.
— Это он меня вызвал.
— Суть дела не меняет. Вы уменьшаете дворянское поголовье Бригании, и Карлу Третьему это может не понравиться.
— Батлер, я тебя разжалую!
— Никак нельзя–с, ваше высочество. У меня каллиграфический почерк, а мои доносы изволит читать сам король. Не будем его расстраивать. Опять же подсунут вам вместо меня какого–нибудь урода, и что потом делать будете?
— Да, лишние напряги мне ни к чему, — согласился принц.
То, что дворецкий являлся агентом тайной канцелярии, Флоризель выяснил в первую же ночь, после того как поселился в этом замке. Помнится, после полуночи ему за каким–то Дьяго потребовалось прогуляться по замку с позаимствованным у прислуги мешком, в который он опять–таки непонятно зачем складывал все ценное, что попадалось под руку, и с этим мешком завалился в комнату для прислуги, где его дворецкий строчил отчет для начальника тайной канцелярии Бригании о всех действиях принца в течение первых суток его пребывания в замке. Отчет был очень подробный. Батлер был прекрасный профессионал. Там было даже про мешок и про то, что его высочество в данный момент бродит с ним по замку, набивая его всем, что плохо лежит. Прочитав донос, Флоризель потребовал последние строчки убрать. Батлер взвился чуть не под потолок, услышав над ухом голос графа. Он до последнего момента не подозревал о его присутствии в комнате. Короче, они быстро договорились. Принц Флоризель пояснил, что он проверял прислугу на бдительность и убедился, что бдительность здесь практически на нуле, даже воровать неинтересно, а потому об этом неинтересно будет знать и королю, для которого этот отчет наверняка и писался. Ведь так? Батлер вынужден был признаться: так! Флоризель тут же развил успех и предложил сделку: принц никому не говорит, что Батлер засветился, а дворецкий, в обмен на эту мелкую услугу, позволяет его высочеству редактировать все свои доносы. Они ударили по рукам, и с этого момента, хотя на людях Батлер и соблюдал какую–то дистанцию, в общении тет–а–тет позволял себе некоторые вольности и по ходу дела делился с принцем полезной информацией.
— Вот ваша шпага, принц.
— Э! Я хочу ту, которую мне подарил король. У нее на гарде брюлики симпатичней.
— Никак нельзя–с. Она нестандартного размера. Берите эту. Настоящая, дуэльная.
Принц принял из рук дворецкого шпагу, выдернул ее из ножен, одним кистевым движением заставил описать сверкающий полукруг, проверяя баланс, затем осмотрел непосредственно клинок.
— Батлер, что–то мне говорит, что это не настоящая дуэльная шпага.
— Не может быть! — сделал возмущенные глаза дворецкий.
— Самоделка, — уверенно сказал принц. — Сработана из каретной рессоры.
— Зато гномьей ковки, а это дорогого стоит! Опять же по габаритам проходит. Берите, мне так спокойней будет.
— Что–то ты темнишь, Батлер.
— Как можно, ваше высочество!
— Давай, давай, колись! Заныкал шпагу?
— Нет!
— Так я тебе и поверил. Быстро колись: кому ее по дешевке загнал?
— Да не загнал я ее! — сердито пропыхтел дворецкий. — Тут она, на месте, в оружейной комнате висит, только нельзя ей вам пользоваться, принц.
— Почему?
— Ей владел прежний хозяин этого замка маркиз Линкольргильд, и ему она на дуэли не помогла. Кто знает, может, на ней проклятье. Если вас сегодня на дуэли убьют, я себе этого не прощу. Где я еще такого хорошего хозяина найду?
— Так ты ж не на меня, ты на тайную канцелярию работаешь.
— Да еще как успешно! С тех пор как мы отчеты стали писать вместе, мне оклад в два раза повысили! Какой у вас, однако, слог! Завораживает! Кстати, не пора ли вам еще чего–нибудь, кроме пороха и газовых фонарей, в мою контору слить? Я тут, понимаете, неподалеку, в одной деревеньке, домик приметил. Если мне оклад еще раз удвоят, то до конца года я его вместе с землей выкуплю.
— Ну ни фига себе! Здорово прислуга на моих идеях подрабатывает. Не пора ли гонорарами делиться, Батлер?
— Ва–а–аше высочество, — укоризненно протянул дворецкий, — вам и так с патентов не слабая денежка капает.
— Ладно, пользуйся моей добротой, я не жадный.
— Благодарствую, ваше высочество.
— Кстати, кто тебе посоветовал делать шпагу из каретной рессоры?
— Вы, ваше высочество.
— Когда? — изумился принц.
— Когда вы изволили заказать себе из этого материала у гномов заточку. Прекрасный оказался материал.
— Надо же, пронюхал.
— Работа у меня такая. Да, рекомендую еще надеть на себя это.
Дворецкий протянул принцу ларец. Флоризель откинул крышку, уставился на золотые перстни с крупными рубинами, изумрудами и алмазами.
— А это еще зачем?
— Чтобы произвести впечатление на графа. Он должен постоянно помнить, на кого руку поднимает. Пусть она у него дрожит. Вот эту цепь поверх дуэльного костюма тоже наденьте, не помешает.
— Графу не помешает, а вот мне во время дуэли еще как! Чем этими цацками меня обвешивать, лучше бы придумал, как мне и лицо сохранить, и дуэли избежать. Это же чистейшая подстава! И вот теперь из–за какого–то подлеца я должен буду мочить графа! Стоп! Цацки и подлец… — Лицо принца озарила радостная улыбка. — …Батлер, поздравь себя!
— С чем?
— Тебе достался просто гениальный хозяин.
— А–а–а, — разочарованно протянул дворецкий, — я думал, с прибавкой к жалованью.
— Если дело выгорит, возможно, и прибавлю. Ты тут недавно хвастался, что у тебя каллиграфический почерк?
— Да, сэ–э–эр.
— Тогда лети в своей кабинет и строчи письмо на мое имя следующего содержания. — Принц поманил к себе дворецкого и что–то прошептал ему на ухо. — Все понял?
— Все. Но как же вы…
— А это не твои проблемы.
— Ну да. Если вы оттуда можете, то обратно вам пару пустяков… — произнес загадочную фразу дворецкий и поспешил выполнять приказание.
— Пиши левой, для надежности, — крикнул ему вдогонку принц, — и письмо отдай при свидетелях.
Дождавшись ухода слуги, Флоризель нацепил на шею массивную золотую цепь, подошел к стенному шкафу, в котором висел его любимый белоснежный костюм, запустил руку в тайник, выудил из него пару заточек и засунул их в специальные карманы за отворотами голенищ своих щегольских ботфортов, а затем занялся непосредственно костюмом. Оттуда он извлек непонятно чей брегет с надписью на внутренней стороне крышки «СТО» и свои личные часы, лежавшие там же.
— Сегодня вам предстоит сослужить мне службу, — ласково сказал он своим часикам и распихал по карманам золотые цацки. — Вот теперь я готов. Осталось дождаться Батлера.
Ждать ему пришлось недолго. Дворецкий закончил с писаниной
