Клиента она узнала, а он ее нет. Это ее позабавило.
Они провели вместе около двух часов, и Комод в первый раз за многие годы постарался проявить какие-то мужские чувства помимо механических, и у него получилось — пусть с непривычки плохо, но получилось. Синекура изображала оргазмы. Он видел, что она притворяется, но его это не расстраивало и не раздражало. Он очень щедро, на его взгляд, заплатил ей, вышел из комнаты, спустился по лестнице, оставил консьержу чаевые, распахнул входную дверь и вдохнул уличный воздух, наполненный ароматами лоточной еды. Было легко дышать и двигаться. Да, подумал он, нужно срочно завести себе бабу. И даже детишек. И каждый вечер, приходя домой, видеть гостеприимные, а не профессиональные, улыбки. Пожалуй, именно так. Он лихо рванул дверь кареты и залез внутрь без особых усилий. Есть не хотелось. Эдак я даже похудею, наверное, подумал он с эстетическим удовольствием. Высунув голову в окно, он подмигнул эскорту, а затем сказал кучеру:
— Домой.
Несколько мгновений спустя он уснул. Сказалось пережитое за день, затрата усилий и нервов, и мерное покачивание кареты. Ему снилось, что он очень молод и очень худ, женат, работает писцом в какой-то конторе и собирается провести две или три недели в Теплой Лагуне, со всей семьей. Целых два года копил он деньги на это путешествие.
Он проснулся, когда карета остановилась. Открыв дверь, он увидел перед собой Сейскую Темницу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. ТЕАТР, ТОННЕЛЬ, ИНСТРУКЦИИ И КАМНИ
— А купол зачем? — спросил Фалкон.
— Чтобы вместо отскакивания, эхо расплывалось, — объяснил Брант.
— Но только над сценой.
— А в зрительных рядах вообще не нужно ничего. Сиденья обобьем материей, стены завесим драпировкой.
Фалкон задумался.
— А музыкантов куда? — спросил он.
— На сцену.
— Нет, — сказал Фалкон. — Это перегрузит композицию. Может, перед сценой?
— Сцена будет трехфутовая. Головы будут торчать.
— Да, вы правы. За сцену?
— Оттуда их никто не услышит.
— Правда. О! Знаете что, Брант? А давайте мы сделаем перед сценой углубление. Между сценой и первым рядом.
Теперь задумался Брант.
— Нет, — сказал он. Не пойдет. Идея хорошая, но не пойдет. Сверху купол, снизу яма — слишком асимметрично.
— Но вы попробуйте.
— Хорошо.
— Вот вам письмо к архивариусу. А там правда какой-то фундамент лежит?
— Черт его знает. Что-то лежит. Может, фундамент, может еще чего-нибудь. По слухам там был раньше какой-то древний город. Засыпало его. Может, я на стену дома наткнулся. Вот и надо в архивах посмотреть. Кстати говоря, если это действительно стена, да еще и прочная — можно просто сделать ее частью основания. Предки яйца куриные в известку вбивали, так теперь такую стену тараном не пробьешь.
* * *
Архивариус встретил Бранта хмуро и хотел было захлопнуть дверь перед самым его носом. Брант вставил ногу между дверью и косяком и поднял письмо Фалкона до уровня глаз. Архивариус, увидев подпись, смягчился.
* * *
Рита долго и молча смотрела на Бранта, разложившего на столе копии архивных карт, сделанные им по памяти — ему не удалось уговорить архивариуса дать ему эти карты дня на три-четыре, и разглядывать пришлось под присмотром — и изучающего их, бормоча ругательства. Фалкон все не вызывал ее, чтобы допросить Фрику с пристрастием. У Фалкона были и другие палачи, но все они были мужчины, и что-то подсказывало Рите, что он, Фалкон, не позволит мужчинам мучить Неприступницу. Заговорит Фрика — и Фалкон все узнает. Можно было бы пробраться в подвал и задушить Фрику, и концы в воду! Но что-то, опять же, подсказывало Рите, что после приведения этого хитроумного плана в жизнь у нее, Риты, возникнут трудности окулярного толка — ей будет сложно смотреть в глаза собственному сыну.
Она подошла к нему сзади, порывисто обняла, и поцеловала в голову. Неожиданно он схватил ее за запястье и, не оборачиваясь, но притянув запястье к себе, поцеловал ей руку и прижал к щеке. Рита застыла в неловкой позе, боясь шевельнуться. Он отпустил ее — и не обернулся, был занят разглядыванием дурацких своих карт. Рита вышла из комнаты, прикрыла дверь, прислонилась спиной к стене, и глупо улыбнулась в пространство. Все-таки хорошо иметь сына, хоть и взрослого, нелепо подумала она.
Место, где они с Фалконом задумали театр, находилось неподалеку от фалконова особняка. Старые карты были неточные, относящиеся ко временам, когда Астафия была сплошь деревянной, но на двух из них Брант обнаружил странные пунктирные линии, соединяющие несуществующие ныне здания и явно не обозначавшие улицы. Одна из этих линий проходила рядом с тем местом, где ныне находился особняк Фалкона — и прямо по тому месту, где нынче строился театр. Когда начали копать котлован для фундамента, обнаружили, помимо старой стены, какие-то полости и подобие тоннелей.
Брант сложил копию карты вчетверо, сунул в карман, разбудил Нико, и вдвоем они отправились на стройку.
Нико на стройке нравилось, нравилось всаживать лопату и бить киркой. Брант велел предводителю рабочих не упускать Нико из виду, особенно с инструментом.
Нико начал уставать за день работы и стал значительно меньше пить.
Взяв кирку и факел, Брант углубился в одну из полостей, исследованную им накануне, и, сверяясь с картой, наметил место.
За час он управился продолбить отверстие диаметром примерно в три фута и длиной тоже в три фута. Выйдя на воздух, он отнял у Нико топор, посидел, подумал, и вернулся в полость. По наитию он отошел от уже проделанного углубления на три шага в сторону и вогнал кирку на два фута ниже. Всего четверть часа ушло у него на то, чтобы пробить дыру — во время очередного удара в более податливую в этом месте глину, кирка выбила какой-то камень и прошла насквозь. За углублением обозначилось пустое пространство.
Брант расширил отверстие и выбил еще несколько камней, затратив полчаса. Присев, он просунулся с факелом в руке в этот свой лаз и повертел головой. Отверстие оказалось у самого потолка тоннеля. Возьми он на фут выше, он прошел бы над тоннелем.
Передохнув на воздухе и выдав несколько указаний рабочим, Брант вернулся к лазу и расширил его.
Пролезши с факелом в тоннель, он огляделся. Тоннель был украшен камнем, который кое-где осыпался. Дышалось с трудом. Через три десятка шагов Брант понял, что он просто задохнется. Факел начал гаснуть. Он вернулся к лазу, подышал, поразмышлял, и понял, что ему повезло — в укрепляющем тоннель камне были трещины и уступы, и благодаря им ему удалось залезть обратно в лаз, находящийся в тоннеле на уровне его лица, почти под потолком. Лаз был четыре фута длиной и меньше трех футов в поперечнике. Не будь в тоннеле уступов, Брант ни за что не смог бы забраться обратно, а кирку он оставил в полости. Пришлось бы кричать, звать на помощь, и в конце концов умереть от жажды. Идиот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
