да, этот мем здесь еще не в ходу.
— Ну, знаешь, у любой мамы есть подруга, сын которой еще и вышивать умеет, и готовить, и работает на трех работах, и диссертацию пишет, — объяснил я. — И что бы ты ни делал, сын маминой подруги всегда будет делать это лучше. Мифический персонаж такой.
— Ааа! — Веник захохотал. — Это точно!
Веник недолго помолчал, дымя как паровоз. Потом посмотрел на меня.
— Отец просил, чтобы я вашу встречу устроил, — сказал он. — Но я сначала подумал, что надо у тебя спросить. Какое у него к тебе дело, он не сказал.
«Он мог бы и у Феликса спросить, — подумал я. — Хотя может это такой скрытый воспитательный момент. Анатолий же переживает за своего бестолкового сына…»
— Чего молчишь? — потормошил меня Веник. — Что отцу-то сказать? Ты согласен?
— А? — встрепенулся я. — Да, конечно, какой разговор.
— Тогда приходи в субботу к шести вечера, — Веник выбросил окурок в урну. — Только предупреждаю, это будет что-то вроде семейного ужина, так что не удивляйся.
Даша выслушала мой рассказ про Антонину Иосифовну молча. Потом вздохнула.
— Как жалко, — сказала она. — Я подозревала, что случилось что-то такое, чего не исправить. Хотя мне несколько человек чуть ли не с пеной у рта доказывали, что Антонина просто нашла местечко потеплее. Наверняка это Федя на нее настучал.
— Федя? — не понял я. — Какой еще Федя?
— Ну, ты его может уже и не помнишь, — сказала Даша. — Работал в редакции, серый такой.
— Ах этот, — я хмыкнул. — Отлично я его помню, такого забудешь, как же.
— Ха, и что же ты про него помнишь? — Даша рассмеялась. — У него такое лицо, что его запомнить невозможно! Неделю не видел если, то на улице не узнаешь.
— А почему ты думаешь, что это он? — спросил я.
— У них были какие-то нелады, — медленно ответила Даша. Он работал, когда я уже пришла, и, кажется, Антонина уже тогда хотела его уволить, но не могла почему-то. А потом она его уволила, и на нее тут же написали кляузу в партком. Совпадение?
— Не думаю… — закончил я. — А куда он потом делся? После того, как ушел?
— Болтали всякое, — пожала плечами Даша. — Что он, вроде как в трансмашевскую многотиражку «За Родину!» ушел. Но я точно знаю, что его там нет, у меня там одноклассница подрабатывает. Не знаю, правда. Они вроде как дружили раньше, а потом между ними какая-то кошка пробежала. С тех пор вот так… Блин, как же жалко! У меня была все-таки надежда, что может быть Антонину все-таки вернут…
— Сильно сомневаюсь, что ее сейчас возьмут работать хоть в какую-то газету, — проговорил я. — А что, в редакции адреса этого Феди нашего Олеговича не сохранилось?
— Честно говоря, не знаю, — сказала Даша. — Мне он никогда не нравился, так что когда его наконец-то уволили, я обрадовалась. Да и зачем нам адрес? Что мы, пойдем к нему в гости, чтобы спросить, не он ли настучал на Антонину?
— Хм, а звучит как отличный план, — хохотнул я. — Ты только представь, как его лицо вытянется, когда мы его об этом спросим.
— Вот ты дурак, а! — Даша рассмеялась и обняла меня. — Давай уже спать, половина первого время.
Время до обеда тянулось и тянулось. Я написал заявку на пользование печатной машинкой. Намеренно медленно, чуть ли не одним пальцем напечатал свои материалы. Вернул машинку на место, расписался о своевременном возвращении. Написал докладную записку о недостаточности канцелярских товаров, когда не обнаружил простого карандаша. Положил бумажку в папку. Скосил глаза на ЭсЭса. Тот сидел над большой конторской книгой и что-то там вычерчивал при помощи карандаша и линейки. Наверное, очередной журнал учета чего-нибудь.
Когда настало время обеда, я с таким облегчением вылетел из редакции, как будто из душного подвала на свежий воздух. Даже в столовую идти не хотелось. Хотелось побродить по заводу, пообщаться с разным народом, в курилке посидеть, послушать бесхитростные разговоры рабочих… Не редакция, а тюрьма какая-то стала.
Но пошел я, понятное дело, все равно в столовую. И на лестнице столкнулся с Мишкой. Обрадовался ему, как родному. Разулыбался во весь рот, как дурак. Вспомнил, что он же фотографии Анны, наверное, уже сделал.
— Здорово, Михась! — сказал я.
Но он оттер меня плечом, как будто пытался не заметить. Лицо каменное, взгляд мимо. Спустился и зашагал по коридору. Я догнал его и схватил за плечо.
— Мишка? — спросил я. — Ты чего, что случилось?
Он резко развернулся и со всего маху заехал кулаком мне по скуле.
Глава десятая
Закон бутерброда
От такой неожиданности я даже уклониться не успел. В башке зазвенело, на языке появился привкус крови. Продолжать или объясняться Мишка не стал. Зло сплюнул, развернулся на каблуках и пошел дальше к столовой.
Фигассе, новости!
Я рванул следом.
— Мишка, стой! — я снова ухватил его за плечо. — Ты хоть объясни, в чем дело?
— Ах, тебе мало, да?! — он развернулся сразу с кулаком. Но в этот раз я был готов к такому повороту событий, так что уклонился. — Лучше не подходи ко мне, понял?!
— Вот уж нет, дорогуша, — сказал я. — Не такой уж я понятливый, так что потрудись объясниться.
— Да пошел ты! — Мишка бросился на меня. Драться мне, понятное дело, совершенно не хотелось. Даже бить в ответ. Явно же какое-то недоразумение. Ну нигде я перед Мишкой не накосячил, я это знал совершенно точно. Когда мы виделись в последний раз, в его глазах полыхало творческое пламя и желание уединиться в темной комнате с очередной отснятой пленкой.
Но сейчас он был в явном бешенстве. И даже успел нанести мне пару весьма чувствительных ударов до того, как нас растащили.
— Вы что это тут устроили такое?! — между нами вклинился дядька в клетчатой рубашке и брезентовых штанах на подтяжках. Часто его видел во время обеда, но в каком отделе или цехе он работает, фиг знает. На заводе так много сотрудников, что всех не запомнишь.
— У него спросите, — зло буркнул Мишка, сверкнул на меня глазами и снова сплюнул.
Меня держали за руки два человека, но я даже не пытался вырваться или предпринять какие-то резкие движения. Зато Мишка старательно вырывался. — Пустите меня, видеть его не хочу!
— Ну нет, так дела не делаются! — клетчатый упер руки в боки. — Или мы здесь разберемся, или на товарищеский суд пойдем.
— Вот этого подонка пусть и судят, — Мишка сжал зубы. — А от меня отстаньте!
Все заговорили разом. Свидетелей было много, в том числе и
