«Лучшая защита — это нападение. Подобное предложение точно выбьет нашего гордеца из равновесия».
— Эмм, — наконец-то отвис Снейп. — Я, э… согласен.
Мальсибер и Нотт, похрюкивая, уткнулись в свои подушки, а Бьёрн тут же уселся на кровати и воодушевлённо хлопнул по коленям:
— Снимай тогда мантию, буду чинить. Если не получится, до завтрашних уроков, как раз успеешь заказать новую. Могу даже домовика попросить за ней смотаться к мадам Малкин.
Снейп разделся, оставшись в брюках и в майке, а мантию протянул Бьёрну. Тот быстро вывернул её наизнанку и нашёл, где проходила вязь рунных цепочек. Сейчас в местах, которые сращивались магией простого «Репаро», была обычная ткань без рун.
— Так, здесь надо будет скопировать соседние участки и выстроить связь с остальными, — бормотал Бьёрн, примеряясь, с чего бы начать. После чего начал осторожно создавать необходимые заклинания, формируя завитушки рун. Когда вышивка была скопирована на повреждённое место, он полез в сундук и достал книгу по рунам.
— С одеждой я ещё не пробовал, надо проверить формулы, — пояснил Магнуссон Снейпу, который с любопытством наблюдал за процессом. — Ага, нашёл! — обрадовался Бьёрн. Он внимательно изучил формулу, предназначенную для ремонта мантий и прочей зачарованной одежды, и произнёс заклинание:
— «Репаро веститус!» — он резко взмахнул палочкой, сделав довольно сложный жест. Вышивка на ткани задвигалась, понемногу становясь одним целым с остальными участками.
— Да! — обрадовался Бьёрн. — У меня получилось!
Он сунул мантию в руки Снейпу и вытащил из сумки галеон.
— Держи Северус, спасибо. Теперь я уверен, что с рунами на одежде справлюсь без проблем.
— Ого, — удивился Мальсибер, — всего один урок и ты уже понимаешь что-то в рунах?
— Да нет, — Бьёрн тяжело вздохнул. — Просто я почти год занимаюсь самостоятельно. Выучил поверхностно только Старший и младший Футарки, а ведь там ещё много иных систем. Кельтские, готские. У пиктов в Шотландии вообще что-то невероятное было. Я прочитал в библиотеке, что Хогвартс построен на старинном капище прошлой цивилизации. Поэтому здесь такой мощный источник магии. Пикты как-то умели их создавать или совершенствовать. Так что, — подытожил Бьёрн, — руны не менее сложны, чем остальные магические искусства.
— А мне отец со следующего года начнёт преподавать уроки Тёмной магии, — отозвался Нотт со своей кровати. — Она сильнее, чем обычные Чары.
— Это так, — Мальсибер с усмешкой посмотрел на Нотта, — но, во-первых, она запрещена законом, а во-вторых, от неё можно сойти с ума. Маг, использующий тёмные искусства, должен быть спокоен и холоднокровен. Вот как Бьёрн, например, — неожиданно для самого себя закончил он, и с подозрением посмотрел на Магнуссона. Нотт тоже перевёл взгляд на Бьёрна и даже Снейп отвлёкся от придирчивого разглядывания своей мантии.
— Старшекурсники болтали, что тебе первому среди всех студентов третьего курса, выдали разрешение на посещение Запретной секции, — Мальсибер подозрительно прищурился. — Наверное, уже выучил все проклятья?
— Нет, Фред, — отрицательно качнул головой Бьёрн, — мне выдали разрешение только на книги по рунам.
— Ну и что? — не удержался Снейп. — Можно же заодно и другие почитать, более полезные!
Раньше он не преминул бы пофыркать на увлечение Магнуссона рунами и артефакторикой, но после сегодняшней демонстрации, счёл за благо ничего на эту тему не говорить. Однако, как и любого другого ученика Слизерина, его заинтересовало, почему однокурсник не взял почитать манускрипты по «настоящей» магии.
Дело в том, что среди слизеринцев в последние годы было слишком много разговоров о тёмной магии. В основном главенствовало восхищение, ведь запретный плод сладок. В пример ставился Волдеморт, как волшебник, достигший невероятных высот в изучении тайных искусств. Однако Бьёрн уже второй год общался с Гриндевальдом, который разбирался в Тёмной магии на совершенно другом уровне. И Геллерт неизменно предупреждал его, что её нельзя изучать, не освоив в совершенстве окклюменцию. Слишком легко можно было поддаться эмоциям, которые провоцирует использование Тёмной магии. Она чем-то напоминала маггловские наркотики, по словам Гриндевальда.
— На всех книгах стоят следилки, — Бьёрн решил не скрывать эту информацию от однокурсников. — Только шестому и седьмому курсу выдаётся доступ в Запретную секцию, но даже так, я уверен, что руководство школы отслеживает, что читает каждый ученик.
— Ясно, — погрустнел Снейп, — но я бы всё равно хотел там побывать. Болтают, что там есть труды по окклюменции и легилименции. А мать говорит, что у меня к ним родовой талант, как и к зельям.
— Только что-то никто не слышал про фамилию Снейп в магическом мире, — хохотнул Мальсибер. — Откуда у такого, как ты родовые таланты?
— Точно! Ты самородок, Снейп, — заржал Нотт. — Вырастешь, станешь мастером зельеварения и в Хогвартс устроишься работать.
— Вместо Филча! — продолжал веселиться Мальсибер.
Северус только презрительно фыркнул на их попытки его подколоть и вопросительно посмотрел на Магнуссона.
— А ты попроси доступ у декана, — пожал плечами Бьёрн. — Тебе, как лучшему ученику в зельях, он поможет.
— Не люблю просить, — насупился Северус. — Это унижает волшебника.
— Я с тобой не соглашусь, — ухмыльнулся Бьёрн. — Ты же слизеринец, а не гриффиндорец. Будь гибче, что ли. Вот у нас в приюте работала повариха. Мудрая женщина и добрая, хотя с этим, многие мои знакомые могли бы и не согласиться. Так вот, она говорила, что если не попросишь, то, скорее всего, и не получишь. Никто не обязан знать, что тебе что-то надо.
