class="p1">В голове раздался голос черного как ночь, Жреца:
— Вы всё вспомните, не переживайте, но могу заверить, я выполнил свою часть нашей сделки.
Иные пути
— Просыпайся, спящая красавица, просыпайся. Я знаю, что ты сильнее, чем кажешься.
Чья-то теплая ладонь легла мне на щеку и, придержав подбородок, заставила поднять голову. Едва уловимый свет за сомкнутыми веками встревожил внимание, окончательно выдернув из долгого, длинного и тревожного сна.
Как много в нем было, и как много еще предстоит осознать.
Софи…
— Отойди от нее! Не трогай ее!
Я узнала голос Авеля. Резкий, шумный звон цепей в другом углу комнаты говорил мне о том, что он совсем рядом, беснуется, наверняка переживает.
Тем временем тело ломило, как от сна на холоде, в руки впивались металлические тяжелые обручи, спина упиралась во что-то мягкое. Сильно пахло землей, какими-то грибами и сыростью, я точно сидела на слегка влажной почве. Звуки в комнате странным образом приглушались, так что голос рядом прозвучал до ужаса интимно.
— Давно не виделись, Софи.
С трудом разлепив веки, я встретилась взглядом с Давидом. Хотелось бы конечно обознаться, ошибиться, перепутав его с кем-то другим, но только у одного знакомого мне южанина были седые волосы и такие пронзительные, отвратительно красивые серо-голубые глаза с темной обводкой радужки. Будто мироздание намеренно решило сделать этого человека настолько привлекательным, чтобы ему за единственную вежливую улыбку можно было простить любое совершенное зло.
Благо, на меня это не действовало.
— Надо же, нос цел.
— У меня был умелый лекарь, но отдам должное, удар тоже был неплохим.
Дернувшись в сторону от руки Давида, я смогла разглядеть за его спиной Авреллиана, сильно потрепанного внешне, но всё еще бойкого, даже несмотря на кандалы. Он был прикован короткой цепью к каменной плите в полу, едва выглядывающей из-под земли. Земли. Да, наша небольшая камера с решеткой по одной стороне оказалась где-то под слоем почвы, с единственным освещением в виде странных флуоресцентных грибов на потолке.
Заметив, что я пришла в себя, Авель встрепенулся, уверенно выпрямившись.
— Кто бы ты ни был, не навлекай на себя еще больше проблем…
— А то что?
— Нас всё равно найдут, ты можешь уменьшить своё наказание.
— И отпустить вас?
— Как король я могу проявить милосердие…
— «Как король», — передразнил его Давид. — Ты правда решил, что я могу не знать, кого именно похитил? Хотя нет, извини, позволь поправить, ты уже не король, полагаю, твоё место уже заняли.
— Я уверен, Аластор уже ищет…
— Аластор уже получил все причитающиеся права и зорко следит за процессом поисков, он точно знает, куда отправить отряды так, чтобы тебя не нашли. Можешь не беспокоиться об этом.
Давид ехидно улыбнулся, с явным удовольствием обернувшись к Авелю, веселясь и наслаждаясь его растерянностью, пока я с трудом обдумывала произошедшее в своей голове. Информации за последние пару часов было слишком много, но ждать, пока я расставлю всё по полочкам, никто не станет. Более того, нужно корректировать планы уже сейчас.
Кейн — предатель, если я вообще в праве говорить так о ком-то. И самое главное, он, видимо, прибрал к своим рукам Целестию. Умный, действительно умный Аластор. Как на это отреагирует Каин? Смогут ли они договориться? И останется ли королева на своем месте? Бо-оги, надеюсь, с ребенком всё будет в порядке, нет ничего важнее сохранности Мирры сейчас.
В груди свернулась болезненная тревога, отдаваясь в теле то тошнотой, то полчищем огненных муравьев, копошащихся под кожей.
— Теперь ты понимаешь своё положение.
Южанина, кажется, искренне забавляла эта перепалка, не оставляющая пленнику надежду на спасение. Подозрительно притихший король ответил спустя несколько долгих секунд, его голос звучал глухо и холодно:
— Освободи хотя бы Серафину, вам же нужен только я. Дай ей уйти.
Уперевшись ладонями в колени, Давид выпрямился, едва сдерживая смех. Кивнув в сторону Авеля, он обратился ко мне, как к старому другу:
— Слышишь? Так переживает за тебя, будто ты не прирежешь его, едва освободив руки, кажется, он до сих пор считает тебя другом.
Прозвучало по меньшей мере жестоко, и не только по отношению к королю. Прикусив губу и переждав волну стыда, опалившую щеки, я вновь ощутила себя чужой марионеткой.
— Заткнись, пожалуйста.
— А я бы на это посмотрел, чудное, должно быть, зрелище. Испуганный ягненок и справедливая кара, настигшая его.
Авреллиан вновь вмешался, явно цепляясь за доверие ко мне, как за последнюю соломинку:
— Верить преступнику себе дороже. Сэра, ничего не бойся, мы выберемся, я обещаю, это лишь вопрос времени.
В полнейшем изумлении я посмотрела на пленника, чувствуя иррациональное уважение и симпатию к нему. Авель наивно хорохорился, мужался, и, может, за счет моего спокойствия утешался сам, но я не могла противиться его уверенности и упрямству.
Поведение настоящего короля, если подумать, в первую очередь, думает о других.
— У меня есть идея, но надо сказать, я давно не практиковался в этом искусстве, так что заранее прошу извинить за некоторые шероховатости и за сцену, но я не могу промолчать.
С какой-то зловещей веселостью и наигранностью Давид скинул пиджак, повесив его на ржавые прутья камеры, а затем, закатав рукава, подошел близко к Авелю, нависнув над ним.
— Подожди… стой!
Я поддалась вперед, едва не срывая голос, цепи дернули запястья, отдавшись болью в остальном теле, будто кругами на воде. Спина южанина загородила короля, но в полутьме отчетливо мелькнула рука и послышались глухие удары. Забыв, как дышать, я замерла, с ужасом ожидая, когда всё закончится и не в силах отвести взгляд.
Не так, не так, не нужно мучать его.
— Давид, прекрати, пожалуйста… Давид!
Вцепившись в волосы Авеля, Давид заставил его поднять голову и, присев рядом, вытер костяшки о чужой охотничий камзол. В неверном зеленоватом свете лицо короля казалось мертвенно бледным, а кровь совсем черной.
— Мне нравятся такие сопляки, как ты, Авель. Строишь из себя непойми что, пытаешься доказать, что всё под контролем, что ты будешь храбро держаться до последнего, что ты весь такой благородный воин и великий мученик! — рассмеявшись, южанин дернул волосы вбок, управляя королем, как собственной марионеткой. — Посмотрите на него, он — преданный окружением король, он великодушно доверял врагам и был обманут, но разве не ты пришел с мечом в Беллатор? Разве не ты помог убить глав? Разве не ты привел своё войско в Сомну? Не твоя ли дорогая женушка всадила рунный клинок в твоего славного предка? Сколько крови на твоих руках, Авреллиан? Как долго ты будешь носить образ честолюбивого
