Фирма Дэвида работала с «Сингапурскими авиалиниями», компанией, у которой была лучшая репутация из всех авиаперевозчиков. Она намеревалась агрессивно увеличить количество маршрутов и для того, чтобы высвободить капитал, распродавала свои самолеты и снова брала их в лизинг благодаря контрактам, финансируемым правительством Сингапура. Я почитал кое-какие материалы об авиакомпаниях и лизинге и дал им утрястись у себя в голове. И вот как-то утром я проснулся, и у меня в голове была кристально чистая картинка. «Мне нужно купить один из этих «747-х»!»
Насколько я понимал, момент был благоприятный. К тому же, у меня было приблизительно то же самое чувство, которое я испытал, впервые увидев «Хамви». «Боинг-747» – чумовой самолет, и цена его такая же огромная, как и он сам. Новый самолет сто́ит от 130 до 150 миллионов долларов, в зависимости от модификации и комплектации: кабина, салон, сиденья, грузовой отсек, оборудование и так далее. Конечно, выплачивать всю сумму сразу никто не просит, поскольку покупка самолета для того, чтобы сдавать его в лизинг, в чем-то похожа на приобретение коммерческого здания с целью сдавать помещения внаем. Достаточно вложить, скажем, десять миллионов долларов, а остальную стоимость покрыть банковскими кредитами.
Мы связались с Дэвидом Крейном. Он отнесся к нашей идее скептически. Лизинг самолетов находится в сфере деятельности таких финансовых гигантов, как «Джи-и кэпитал». Частные лица никогда этим не занимались.
– Сомневаюсь, что из этого что-нибудь получится, но я наведу справки, – сказал Дэвид, пообещав связаться со своими клиентами в Сингапуре.
Он перезвонил через неделю.
– Это невозможно. У вас ничего не получится. Сингапурцы не желают иметь дела с частными лицами. Им нужны только солидные компании.
– Что ж, я их прекрасно понимаю, – сказал я. – Вероятно, они полагают, что речь идет о каком-то голливудском придурке, заработавшем в одночасье кучу денег, и вот ему взбрело в голову купить «747-й». Однако к тому времени, как сделка будет заключена, следующий его фильм провалится, он разорится и пойдет на попятную. Ваши клиенты не хотят связываться с голливудскими наркоманами и извращенцами. Я это понимаю. А нельзя ли устроить нам встречу? Им когда-нибудь приходилось бывать в Лос-Анджелесе по делам?
– Я это выясню.
На следующий день мы узнали, что у сингапурцев через две недели намечена поездка на Западное побережье. Они изъявили желание заглянуть ко мне в офис. «Ага, – подумал я. – Как это частенько бывает, невозможное потихоньку начинает становиться возможным». К моменту приезда представителей «Сингапурских авиалиний» мы уже прилежно выполнили домашнюю работу, поэтому нам без труда удалось их убедить. Начало встречи я посвятил тому, что подробно описал предлагаемую сделку, в основном для того, чтобы показать, насколько я владею вопросом. Было видно, что сингапурцы сразу же успокоились. Через тридцать минут мы уже фотографировались вместе, и сделка в принципе была заключена. В качестве сувениров я подарил гостям куртки с «Терминатором-2», шляпы с «Хищником» и футболки, посвященные культуризму. Я понял, что в глубине души они были поклонниками моего творчества.
Далее последовало самое трудное – для Пауля. Порой бывает: смотришь на какую-нибудь сделку, и если нет полного объема информации или не сознаешь всех проблем, риск начинает казаться заниженным, и ты готов очертя голову броситься в омут. Я видел только то, что было у меня перед глазами, и это выглядело не таким уж плохим. Разумеется, риском тоже пахло, однако чем больше в деле риска, тем больший можно сорвать куш.
Моя задача по большому счету заключалась лишь в том, чтобы сказать: «Мне это нравится». Задача Пауля заключалась в том, чтобы за всем проследить и убедиться в том, что нам известны все подводные камни. Сама мысль о том, чтобы владеть такой огромной штуковиной… Я подписывал документы и думал о том, что никакой ответственности на мне не будет, потому что обслуживание самолета и его безопасность являются заботой авиакомпании, – вот только так ли это? Пауль раскопал множество неприятных мелочей. Например, если самолет разобьется, меня ночами определенно будут мучить кошмары, но в то же время страховка покроет все убытки. С другой стороны, если разобьется другой самолет «Сингапурских авиалиний» и репутация авиакомпании будет безнадежно испорчена, это существенно понизит стоимость моих инвестиций. Когда срок лизинга истечет и «Сингапурские авиалинии» вернут самолет, возможно, никто больше не захочет его брать.
– Вот один вариант, как все может пойти прахом, – объяснил Дэвид Крейн. – У вас будет на руках никому не нужный «747-й», а вы по-прежнему должны будете продолжать делать выплаты банку.
Действительно, прибыльность вложений напрямую зависела от так называемой остаточной стоимости. А на остаточную стоимость могло повлиять все, что угодно – от репутации авиакомпании до состояния мировой экономики и цен на нефть и до новых технологий, которые появятся через десять лет. Но когда я выслушал худший сценарий, предложенный Дэвидом, я рассмеялся.
– Совершенно верно! – воскликнул я. – Именно это со мной и произойдет.
Я просто был уверен в том, что со мной это никогда не случится.
Наконец все тонкости сделки были улажены. Я был в восторге.
– Тебе следует поговорить и с другими голливудскими звездами, – предложил я Паулю. – Возможно, эта идея им тоже понравится, и ты сделаешь неплохой бизнес.
Пауль действительно обратился к пяти-шести именитым актерам и продюсерам, но вернулся ни с чем.
– Все смотрели на меня так, будто у меня три головы, – объяснил он. – У них в глазах я видел только страх. Похоже, все это показалось им слишком сложным и непонятным.
Самолет, который мы в конце концов купили, обошелся в 147 миллионов долларов. Прежде чем подписать контракт, мы съездили в аэропорт и посмотрели на «Боинг». Где-то есть фотография, как я в прямом смысле пинаю колеса своего «747-го», проверяя, как они накачаны. Разумеется, мы подписали всевозможные соглашения о конфиденциальности, но банки не смогли удержаться от соблазна поделиться секретом, и новость просочилась в массы на следующий же день. Я был этим очень доволен, поскольку все думали, что я купил «Боинг», чтобы самому летать по всему миру, как арабский шейх. Никому в голову не пришло, что эта экстраординарная сделка на самом деле является выгодной инвестицией. Она окупилась с лихвой: прибылью, налоговыми льготами и гордостью обладания собственным самолетом. Слушая, как знакомые хвалятся своим новеньким «Гольфстримом IV», я давал им выговориться, после чего небрежно замечал: «Все это замечательно, ребята. А теперь давайте поговорим о моем «747-м»…» Разговор умолкал.
