— Но…
Лиам опустил глаза в свою тетрадь. Вместо неё он обнаружил свой старый дневник. В нем парень писал с четырёх лет. Это единственное, что осталось у него от дедушки. Никто и никогда не заглядывал туда. Он всегда был вместе с ним. На обороте была любимая притча деда о царе Соломоне. Мужчина будто знал о будущих проблемах Лиама с контролем эмоций и, в частности, гнева. Когда становилось невыносимо, Данбар доставал его и раз за разом пробегал по строчкам «Это пройдет». И мантрой прокручивать в голове, вытеснять ярость из головы. Как нельзя кстати вместо забитой записями тетради по истории он выудил дневник. День не клеился с самого начала. Ничто не могло исправить его окончательно уничтоженную репутацию. И вишенкой на торте стал спор с учителем. Спор, который он сам выдумал в голове.
— Лиам, урок закончился, — миссис Рокер положила ему руку на плечо, заставляя вылезти из собственной головы. Она не смотрела на него вопросительно, не злилась, впервые кто-то беспокоился, помимо родителей. — Если у тебя какие-то проблемы. В спорте, в семье, ты можешь поделиться. Плохие дни — это нормально.
А что насчет всей жизни?
— Все хорошо. Вы правы, тяжелый день. Мне лучше не заставлять директора ждать, — он встал и вышел в пустой коридор.
Полчаса назад он чуть ли не кричал о внимании, сейчас, при виде глаз полных жалости ему хотелось утопиться. Уже несколько раз они переезжали из-за неконтролируемых вспышек гнева Данбара. Однажды он даже попытался бросить спорт и начать принимать таблетки, но ни к чему хорошему это не привело. Подавленный вид и прокрастинация не на шутку испугали родителей. Лиам знал, это долгожданное повышение отца полная чушь. Накануне он подрался с бывшим капитаном команды по футболу, и его отстранили на неделю. Многие недооценивали его из-за роста и потом уходили со сломанными носами и потерянными зубами. И зачастую вины Данбара в этом не было. Не проходило и дня, как парень не задумывался о своем жизненном пути. Поиск девушек, друзей, внеклассных занятий, спорт, казались сейчас ему, идущему по пустому коридору, таким бредом. Он устал обманывать самого себя. Лиам посильнее сжал лямку рюкзака и постучался в кабинет директора.
— И это тоже пройдет… — прошептал парень.
***
Лиам ехал на заднем сидении машины. Вероятно, вселенная решила сделать ему одолжение, и у директора его ждала только мама. Разговор был максимально короткий, где Данбар честно признался, что первый ударил Джоша. И как ни пытались взрослые, он не выдал причину, не повторил его слова. Если произносить оскорбления раз за разом, они звучат уже не так грубо. Это Лиам считал ниже своего достоинства. Кто-бы что не говорил, но находить оправдание собственной трусости парень научился в совершенстве. Странно, до встречи с мамой, слова Джоша потерялись в глубинах его памяти. Однако стоило покинуть школу, как они бесконтрольно запрыгали перед глазами. И наконец-то вместо гнева пришла печаль, от которой не хотелось говорить, двигаться и думать. Именно по этой причине он смотрел в окно и видел в нем отражение глаз этого ублюдка и заодно всей школы. Сначала Миссис Гейер собиралась устроить сыну взбучку за очередной вызов в школу, но чересчур задумчивое и откровенно несчастное лицо сына подсказывало ей совершенно другой способ решения этой проблемы.
— Лиам, дорогой, ты же понимаешь, что можешь сказать мне все? Мне плевать, какую хрень нес этот придурок. Его я даже не видела, зато я знаю тебя. И обычно ты пытаешься убедить меня в собственной невиновности, а это значит, произошло нечто действительно серьезное, — Лиам не повернул к ней голову и продолжал молчать. Женщина была практически уверена, сын слушал её и очень внимательно. — Я обещаю, ни слова отцу. Он и про драку не узнает. Прошу, расскажи, что случилось?
— Не думаю, что ты действительно хочешь это услышать.
— Прекрати. Я твоя мать и я хочу слушать каждую глупую мысль, которая появляется в твоей голове.
— Кажется, я видел кролика.
— Дорогой, прошу тебя. Я не смогу помочь, если ты будешь закрываться от меня. Я не хочу между нами барьеров и недомолвок. При этом отмечаю, ты вправе иметь секреты, которые не нарушают закон и не вредят твоему здоровью. После моих отвратительных отношений в подростковом возрасте с собственными родителями, я поклялась быть другой матерью. Прошу, не отнимай это у меня, — она мягко улыбнулась. Лед тронулся, и женщина видела это. Данбар до сих пор был открытой книгой. — Делиться своими страхами нормально. Это не значит, что ты слабый. Мы семья и должны помогать друг другу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мам, ты только не обижайся и не бойся, хорошо? — немного дрожащим голосом произнес Лиам. Может и правда пришло время открыться.
— Хорошо.
— Я чувствую, что в этом месте все не так. Понимаешь? — она слабо кивнула, пока не понимая, о чем говорит сын. Он обрадованный положительным ответом продолжил. — Мы переехали сюда два года назад, и с первого дня в этом городе, с первой секунды в школе, все идет не так. Я не могу точно сказать, как именно все должно быть. Это странно. Моя душа и голова не в этом месте. Меня постоянно куда-то тянет.
— И куда же ты хочешь, дорогой?
— Это вопрос тяжелый. Как минимум уйти из этой школы. И в Сан-Франциско я не хочу. Пусть это прозвучит глупо и по-детски, но иногда в окружении друзей, девушки, команды, ты все равно ощущаешь это одиночество. Не хочется идти на глупые вечеринки, свидания и часами сидеть в интернете, — мисс Гейнер сжала руль. Она не хотела слышать от своего семнадцатилетнего сына подобные вещи. Может, это и не та клиническая депрессия, с которой сталкиваются другие люди, но для глубокой апатии достаточно. Она старалась не сводить глаз с дороги, однако не выдержав, припарковалась около кафе.
— Выходи, пошли перекусим, а то я после работы не успела. И поговорим. Отец задерживается, и спешить нам некуда. Возьмем ему чего-нибудь, — Лиам немного поколебался, но все же вышел за мамой.
Он никогда не был здесь. Странное кафе с названием «Встреча под луной» казалось немного нелепым. Парень огляделся и попытался найти хоть одного посетителя, но, видимо, никто сегодня не планировал встреч под луной. Они пошли в сторону самого дальнего столика. К ним практически мгновенно подошел рыжий парень с лицом, густо усеянном веснушками. На несколько долгих секунд, пока мама делала заказ, Лиам завис в собственных мыслях. Дежавю волной накрыло его разум. Оглянувшись, парень посмотрел на закрытую дверь. Внутри появилось чувство ожидания. Словно кто-то вот-вот должен зайти и улыбнуться ему. И, вероятно, парень сошел с ума, потому что успел расстроиться из-за этого. В этот день его голова издевалась над сердцем. За своими миражами он и не заметил, как парень исчез, и мама внимательно за ним наблюдала.
— Что…
— И даже сейчас! Понимаешь? Даже сейчас я не в своей тарелке. Я никогда в жизни не был здесь. Название кажется смутно знакомым, интерьер и меню, да вот только каким образом я мог очутиться в придорожном кафе без машины? Неужели мой маразм так прогрессирует?! — миссис Гейер немного опешила от такого буйства эмоций. Данбар схватился за свои волосы и простонал. — Этот парень не должен здесь работать. Ему не подходит эта должность. Не знаю! Я вижу его в первый раз.
— Что насчет школы? — она аккуратно вернула его к прошлой теме.
— А, да, — и Лиам быстро поддался. — Это ужасно. Я смотрю на своих одноклассников и не могу понять, то ли я поломанный, то ли они. Как можно сидеть сутками в интернете или учиться до посинения? Кроме истории я не люблю ни один предмет. И то, учительница поехала крышей…
— Но тебе нравится футбол.
— Мам, я ненавижу футбол. Это отстойная игра. Я каким-то образом попал на позицию квотербека со своим ростом и телосложением. Парни постоянно говорят, что меня можно запульнуть вместе с мячом в ворота, — он выдохнул излишне эмоционально, будто старался избавиться от злости. — Я играю, потому что больше делать нечего. Я не умею плавать, ненавижу песок, застревающий в волосах, доски. Это солнце, которое жарит меня, как бифштекс на гриле! Этот город нравится мне только ночью. И знаешь, почему?
