нам нужно пройти два этажа вверх по лестнице, и это наверняка либо пугает, либо раздражает её.
И всё же, когда я ухожу, прокручивая трость в руках, и прикидывая, в чём может быть проблема, она плетётся за мной.
Уже в лаборатории я располагаю трость на свободном столе и пододвигаю подставку для инструментов на роликах. С балансом изначально были проблемы. Фиксаторы либо работали слишком жёстко и не позволяли трости трансформироваться, либо держали механизмы «на соплях». Поэтому я ни капельки не удивлён, что Слава пришла ко мне именно с этой проблемой.
Пока хозяйка оружия размещается на стуле, я разбираю трость, добираюсь до скрытого в ней меча.
— Ерунда, — говорю. — Дел на пять минут.
— Это хорошо, — отвечает Слава.
Приступаю к работе. У меня уже давно подобные махинации выходят на автомате, неосознанно: руки без помощи головы выбирают нужные инструменты и детали. Забавно при этом, как говорит Андрей, что сунь меня под капот автомобиля, и я, скорее, превращу её в хлам, а не налажу неисправности.
— Слушай, Слав, — начинаю я. Ведь отличное время, чтобы выведать у неё, что она хочет в подарок на Новый год. — Как ты относишься к выражению: «Лучший подарок — это книга»?
— Странные вопросы задаёте, Иван Валентинович, — отвечает Слава. — Что задумал?
— Ничего, — я жму плечами. — Статистику хочу составить.
— Статистику, — повторяет Слава, ухмыляясь. — Я попалась тебе в «Тайном Санте»?
— Может быть.
— Дари, что хочешь, только без дебильных приколов, — говорит она. — А вот у меня попался Рэм.
— Рэм?
— Рома. Парень, который недавно стал добровольцем.
Может, с моей стороны это и не красиво, но я в последнее время почти не обращаю внимания на новоприбывших. Всегда кто-то приходит — это норма. Непорядок — когда кто-то уходит.
Полный аут — когда вперёд ногами.
— Тёмненький такой, высокий, — терпеливо напоминает Слава, когда не получает моего ответа. — Работает бариста в кофейне.
— А-а-а! — протягиваю я. Конечно, не вспомнил. Точнее, вроде кого-то похожего я в стенах штаба видел, но не так, что при упоминании о нём перед глазами сразу возникло его лицо. — Точно, точно. И что ты ему подаришь?
— Пока думаю, — Слава здоровую ногу, размещаясь на стуле, умудряется подогнуть под себя. Второй, травмированной, легко болтает. Мышечные волокна Антона уже начинают позволять ей управляться с собой, а ещё, как говорит сама Слава, почти не болят. — Есть пара вариантов.
— Надеюсь, ты не собираешься просить у меня совета, потому что я мальчик?
— Нет, — протягивает Слава. — Сама что-нибудь придумаю.
— Вот и умница.
Заканчиваю с одним из фиксаторов. Остались ещё три. Делаю небольшой перерыв, откладываю инструменты в сторону.
— Если бы я был на его месте, то был бы не против получить, скажем, какую-нибудь крутую компьютерную игру.
— Ты же не играешь в игры! — восклицает Слава. — Ты, мне кажется, вообще единственный в мире человек, который реально использует компьютер для учёбы.
— Ага. Я и все успешные люди планеты.
— Ну, это только ты так считаешь.
Слава берёт со стола то, что по её мнению наверняка едва ли полезная вещь — металлическая деталь, не более. А на деле — важная часть одного из механизмов.
— Шапку ему подари, — произношу я. — И шарф в наборе. На улице зима в самом разгаре, на градуснике — минус, а он щеголяет открытый весь. Чай не оборотень — заболеет!
Я не понимаю, откуда это берётся в моей голове. Я ведь и не помню толком этого Рому… Рэма…
Просто какие-то картинки, какие-то мелкие отрывки — и вот я словно не то, чтобы уверен, а точно знаю, что этому парню понравится.
Странно. Откуда это взялось в моей голове?
— А это, кстати, отличный вариант, — говорит Слава. Кладёт железку обратно на место. — Спасибо.
— Рад помочь.
Оставшуюся работу я проделываю молча. И Слава тоже ничего не произносит. Но я чувствую, а потому уверен, что ей есть, что сказать.
Просто, видимо, ещё не время.
Когда минут через десять я заканчиваю с тростью и протягиваю её Славе, она благодарит меня коротким «спасибо» и почти уходит.
Почти — потому что у самого порога вдруг разворачивается, возвращается и крепко меня обнимает.
— Ты такой сильный и словно пуленепробиваемый, — шепчет она куда-то мне в ключицу. — Иногда я даже забываю, через что ты прошёл.
После этих слов всё, что я могу сделать — это чуть крепче сжать её в своих объятьях.
Потому что если открою рот — сломаюсь. А подрывать Славину веру в меня мне хочется меньше всего на свете.
* * *
Возвращаясь домой ближе к полуночи, я застаю Даню сидящим в коридоре на обувном пуфике. Он почти спит. Точнее, явно клюёт носом. И всё же спать не идёт, ждёт кого-то: либо меня, либо маму — больше некого.
— Наконец! — восклицает Даня, когда я закрываю за собой дверь.
Ну, как восклицает. Бормочет что-то шёпотом. Значит, мама дома. Наверное, спит.
— Ты чего в часового играешь? — спрашиваю я, разуваясь.
— Да так…
Даня мнётся. У него явно есть ко мне какое-то дело.
— Ну?
— Мама, — Даня кивает себе за спину да дверь в родительскую комнату. — Сама не своя. Я не могу уснуть, если знаю, что она мается.
Вешаю куртку на крючок. Шарф, который мне, объективно говоря, не нужен, бросаю на пуф, где пару мгновений назад сидел Даня.
— Так а от меня ты чего хочешь? — спрашиваю я.
— Помощи.
Хватает меня за руку, не давая свернуть в кухню или туалет. Тянет к приоткрытой двери. Мы не заглядываем внутрь, но я легко представляю картину, которая там скрывается. Ничего весёлого, уж точно.
Переглядываемся. Даня кивает, я пожимаю плечами и дёргаю головой, потому что понятия не имею, чего он от меня хочет. Так я ещё и сказать ничего не успеваю, когда Даня проскальзывает в комнату, оставляя меня в коридоре совсем одного.
Я замираю. Напрягаюсь, как натянутая до предела струна. И прислушиваюсь.
— Чего делаешь? — спрашивает Даня.
— Да вот, — мама шмыгает носом.
И тишина. Наверное, что-то показывает.
— Я тоже по нему скучаю, — произносит Даня.
Видимо, что-то, связанное с папой.
— Вань, может, тоже зайдёшь? — зовёт мама. У меня по спине бегут мурашки. — Ты слишком громко сопишь.
Приходится выйти из тени. Открыть дверь, пройти в родительскую спальню. Сразу сканирую комнату. На прикроватной тумбочке стоит начатая бутылка виски. Мама с Даней сидят у изголовья кровати. На коленях у первой лежит альбом для фотографий.
Меня душит. Снова. Почему мы никогда не проветриваем квартиру?
— Иди, — мама хлопает по свободному месту с противоположной от Дани стороны. — Иди сюда.
Все эти
