– Они без проблем вычислят Уоллеса – его машина стоит во дворе, – напомнил Ричард.
– Думаю, остается только ждать, пока они соберут новые данные по Уоллесу. Пусть расследование идет своим чередом.
– Этого-то я опасался, – кивнул Ричард. – А можешь оказать мне еще одну услугу?
– Конечно.
– Проверяй т’эрровские логи. Сообщишь мне, если будет какая-нибудь активность с этих аккаунтов.
– Уоллеса и Зулы?
– Да.
– Я настрою крон прямо сейчас.
– С часовым интервалом?
– С минутным.
– Вот это мне нравится!
– Еще что-нибудь? – спросил Корваллис, разминая пальцы, примерно как боксер прыгает в углу ринга.
– Думаю, есть целый комплекс аккаунтов, связанных с теми ребятками в Сямыне.
– Теоретически – да, – подтвердил Си-плюс. – Но они старательно шифруются. Скажем, не носят золото на себе, а прячут по тайникам в Торгайских предгорьях.
– Где никто, кроме нас, его не увидит, – закончил его мысль Ричард. – Мы с нашими админскими привилегиями можем прошерстить всю базу данных и найти каждый золотой слиток в тех краях?
– Конечно.
– А потом вернуться к логам и узнать, кто положил золото в конкретный тайник?
– Да.
– За этими персонажами надо установить что-то вроде слежки. Следить за ними всякий раз, как войдут. Проверять их ай-пи-адреса. По-прежнему ли они в Сямыне? Или куда-нибудь перебрались? Есть ли у них сообщники в других местах?
Корваллис молчал.
– Я что-нибудь упустил? – заволновался Ричард.
– Ничего.
– Почему мы не сделали этого давным-давно?
– Потому что именно этого потребовала бы от нас полиция, а официальная политика компании – посылать полицейских куда подальше.
– Так мы предоставили этим ребятам с «REAMDE» полную свободу действий? – От нахлынувшего жаркого стыда Ричард повысил голос. На его эмоциональном радаре одна за другой возникали Музы-Мстительницы, словно советские бомбардировщики, летящие со стороны Полюса.
– В общем, да…
– Так вот, на то время, пока не доказано, что они никак не связаны с исчезновением Зулы, политика компании изменяется.
* * *
У моджахедов был кой-какой шанцевый инструмент, прихваченный из Китая: насаженные на полуметровую деревянную ручку лопатки, у которых штык поворачивался, так что получался либо совок, либо кирка. Дорожку от самолета к дому с работающей печкой сперва протоптали, потом расчистили этими лопатами. По ней в дом перетащили вещи. Самолет стоял на земле уже несколько часов, и все это время температура в нем опускалась. Зула одно за другим стаскивала с койки одеяла и куталась в них, становясь все больше похожей на традиционную исламскую женщину. В какой-то момент ее напугал треск изнутри самолета, потом она сообразила, что моджахеды отдирают все, что может пригодиться. Впрочем, это были только догадки, потому что боевики закрыли дверь в салон, а на попытку Зулы приоткрыть ее и заглянуть в щелку отреагировали нервно.
Впрочем, какое-то время спустя Джонс распахнул дверь, впустив морозный, но живительно-свежий воздух, и поманил Зулу рукой, давая понять, что ее путешествия на частных самолетах окончены. Нельзя сказать, чтобы она об этом пожалела.
Зула вышла в салон. Там было темнее, чем она ожидала: боевики раскурочили стены, так что куски пластиковой обшивки и клочья термоизоляции свисали на иллюминаторы. Дверь в кабину пилотов была закрыта, и оттуда свет тоже не шел. Спотыкаясь в замусоренном проходе между креслами, Зула разглядела, что дверь сильно повреждена – возможно, тем же суком, который убил Павла, – и из-под нее натекла лужа крови, которая теперь то ли густела, то ли замерзала на полу у выхода. Зуле ничего не оставалось, кроме как наступить в нее и идти дальше, оставляя кровавые следы на снегу, и без того покрасневшем на несколько метров от самолета. Впрочем, подняв глаза от кровавой дороги террористов, она увидела затянутое белыми облаками небо и ощутила запах сосновой хвои и дождя. То был не сухой арктический холод с температурами много ниже нуля, а промозглая зябкость северо-западных гор, пробиравшая до костей еще хуже. Зула плотнее закуталась в одеяла и двинулась по тропе к домику. Никто ее не сопровождал – за ней, кажется, вообще не следили. Боевики не хуже ее знали, что при попытке бежать она на первом же шаге увязнет в снегу и замерзнет раньше, чем окажется вне радиуса действия автомата.
В доме было темно и душно: печку натопили чересчур жарко. Раскаленное железо пахло остро и резко, как кровь Халида, но не забивало затхлость сырого, долго закупоренного помещения. Первая комната занимала всю ширину бытовки – футов восемнадцать – двадцать, по прикидкам Зулы. Правый угол служил кухней. Дверцы шкафчиков были распахнуты. Когда дом консервировали – на зиму или на неопределенный срок, – все стоящие вещи забрали. Осталась кое-какая разномастная посуда, по большей части самая дешевая, какую можно купить в «Уолмарте». Печка стояла в левой передней четверти помещения, и на ней шипела и подпрыгивала набитая снегом мятая алюминиевая кастрюлька. За печкой располагался прямоугольный стол на шестерых, видимо, и обеденный, и рабочий; дальше у стены помещался компьютерный стол и стеллаж; справа стояли диван, кресло, журнальный столик и старый телевизор с кассетным видеопроигрывателем – последний штрих датировал обстановку лучше, чем что-либо другое. Дверь в задней стене вела в довольно длинный коридор: Зула решила, что там туалет и спальни.
Моджахеды прихватили с собой еду: армейские пайки, а также рис и чечевицу, которые можно было варить на растопленном снегу. Этим как раз и занимался один из боевиков. Двое других обследовали соседнее здание, где, по всей видимости, была мастерская. Они искали инструменты и столкнулись с той же ситуацией, что на кухне: прежние хозяева забрали все стоящее, оставив только хлам вроде ржавых лопат и поломанных швабр. Однако в лопатах-то боевики и нуждались, поскольку их следующей задачей было, по-видимому, превратить самолет в гроб для Павла, Сергея и Халида. Зула предполагала, что они опасаются, как бы самолет не заметили с воздуха. В таком случае пилоты, врезавшись в деревья, оказали террористам большую услугу. За самолетом тянулась длинная борозда, но уже пошел снег и скоро должен был ее замести. Оставалось закидать сам самолет ветками и снегом. Дело ускорилось после того, как в мастерской нашли инструменты, но все равно Джонсу и уцелевшим боевикам пришлось трудиться до вечера. Они согревались работой, а когда заходили в дом передохнуть, то хотели жрать. Как-то так получилось, что готовка легла на Зулу. Нелепость, конечно, но не бо́льшая, чем остальные события прошедшей недели, поэтому Зула делала вид, будто ей и впрямь охота для них стряпать. Она рассудила, что увеличит свои шансы на выживание и приобретет хоть относительную свободу действий, если будет чем-то полезна боевикам, а не сожмется в комок под одеялом, как ей больше всего хотелось. В комнате были окна и, следовательно, обзор на три стороны. Зула могла осмотреться и примерно понять, где они находятся.
