все еще крутил в пальцах записку врача. Когда фермер очнулся час назад, то произнес именно эту фразу — почти дословно. Дэвид прочитал вслух:
— «Вся моя жизнь пронеслась перед глазами».
— Что может быть банальнее? — Доктор Бойл вновь наполнил стакан.
— Откуда вам знать, что это неправда?
Тот снисходительно вздохнул.
— Неужто умному человеку вроде тебя нужны разъяснения? — Он приподнял брови. — Если бы вся жизнь и впрямь проносилась перед глазами, значит, у него должен был работать мозг. Именно он отвечает за зрение. Но раз сердце остановилось, то мозг не получал крови. Без крови он работать не может. Следовательно, мозг не работал, и старик не мог видеть, как перед глазами проносится вся жизнь, quod erat demonstrandum — что и требовалось доказать, как говорили римляне и твой учитель геометрии. — Он встал. — Можно мне еще льда, а?
И, чуть пошатываясь и напевая под нос, направился в сторону кухни.
Дэвид тоже встал и потянулся, чувствуя, что тепло камина, пустой желудок и несколько порций спиртного окончательно затуманили ему голову. Он испытывал странный душевный подъем: не совсем счастье, скорее радость от разгадки хитрой тайны. Казалось, что он близок к тому, чтобы перехитрить время, чтобы победить его и отправиться куда хотелось — в прошлое.
Сам не понимая как, Дэвид оказался в темной спальне и встряхнул спящего фермера за плечо.
— Проснитесь! — велел он. — Ну же.
Дэвид вел себя грубо, его раздражало, что старик никак не просыпается. Почему-то было важно поговорить с ним как можно скорее.
— Слышите, просыпайтесь!
Фермер заерзал и недоуменно открыл красные глаза.
— Что вы видели, пока были мертвы? — требовательно спросил Дэвид.
Тот моргнул, облизывая губы.
— Вся моя жизнь…
— Это я уже слышал. Хочу знать конкретнее. Вы видели людей или места?
Фермер зажмурился.
— Я очень устал. Не могу думать. — Он потер виски. — Все произошло слишком быстро, словно перемотали кино, показывая кадры из прошлого
— Помните хоть что-нибудь? — нетерпеливо требовал Дэвид.
— Пожалуйста, дайте мне поспать…
— Сперва ответьте. Можете описать детали?
Фермер снова облизал губы.
— Я видел мать и отца, очень хорошо видел, — хрипло начал он. — Они были совсем молодыми, почти подростками. Только что вернулись с выставки в Чикаго. Привезли мне всякие сувениры. Рассказали о том, как катались на электрическом поезде вокруг выставочного комплекса…
Старик затих.
— Что еще они говорили? — Дэвид встряхнул его за плечо.
— Папа сказал, что потратил меньше, чем думал. — Голос фермера срывался на шепот. Дэвиду пришлось наклонить голову к самой кровати. — У них осталось еще много денег.
— Сколько?
— Он сказал, пятьдесят семь долларов.
Фермер затрясся в приступе кашля, такого сильного, что ему пришлось сесть.
— Что еще? — взволнованно произнес Дэвид, как только тот прокашлялся.
Фермер испуганно взглянул на него.
— Он сказал, что хватит на печку «Терма-Кинг», и три доллара останется.
Старик упал на подушку, закрывая глаза.
— Дэвид! А ну оставь его в покое! — рявкнул вдруг доктор Бойл. Его круглый силуэт возник в дверях спальни. — Бедолага еще толком не оправился. Хочешь добить?!
Схватив Дэвида за рукав, доктор сердито вытолкал его из комнаты.
Тот не сопротивлялся, сам не понимая, что происходит. Он ничего не говорил, даже не притронулся к стакану, который налил ему Бойл. Лишь написал на клочке бумаги число пятьдесят семь, лег на диван и заснул с мыслями о Дженет.
III
— Простите, врач не принимает в среду после обеда, — заявила светловолосая медсестра, разглаживая на костлявых бедрах униформу.
— Я по личному вопросу. Мы друзья. Я хотел показать ему кое-что важное, — затаив дыхание, ответил Дэвид. — Он у себя?
Медсестра, окинув его скептическим взглядом, щелкнула коммуникатором на столе.
— Доктор Бойл, к вам один юноша по какому-то важному делу. Говорит, ваш друг. Как ваше имя, молодой человек?
Она зорко следила за ним, будто бы ожидая, что он схватит ее авторучку с золотым колпачком и бросится бежать.
— Дэвид Гарнден.
По ее гримасе тот понял, что выглядит не лучшим образом. За эту неделю, прошедшую со дня спасения фермера, он не брился и не купался, разве что изредка остужал разгоряченное лицо мокрым полотенцем. Дэвид кое-как пригладил костюм, собравшийся в складки. Брюки были заляпаны грязью. Утром по пути из библиотеки он попал в грозу на том самом склоне, где всего шесть месяцев назад они с Дженет гуляли…
— Доктор Бойл занят, — произнесла медсестра. — Простите.
Было очевидно, что ей ни капельки не жаль.
Дэвид перегнулся через стол и сам повернул рычажок коммуникатора.
— Бойл, послушайте. На этот раз у меня и впрямь кое-что важное. Даже грандиозное! Сами поймете, когда увидите.
Он взмахнул бумагами, которые держал в руке.
— Дэвид… — Голос доктора Бойла прозвучал устало и нетерпеливо. — В понедельник у меня важное совещание в Олбани, к этому времени я должен подготовить доклад. А из-за тебя и эпидемии кори я пока не успел написать и двух абзацев. Что бы ты ни нашел, пусть подождет до вторника. Сегодня мне некогда. Все.
Динамик взвизгнул.
— Он больше вас не слышит — выдернул вилку из розетки. — Сестра подошла к двери и распахнула ее. — Доктор Бойл примет вас во вторник, — повторила она за врачом. — Если хотите, можете оставить ваши документы. Возможно, в выходные он найдет время на них взглянуть.
Дэвид глядел на покрытую ковром лестницу, гадая, где в старинном большом здании может прятаться кабинет врача. Рассеянно он протянул копии документов медсестре.
Она высокомерно заглянула в них.
— И что ему с этим делать? Вряд ли мистер Бойл хочет приобрести дровяную печь. «Леди, замените вашу старую плиту на “Терма-Кинг”». Не понимаю, к чему это?
— А вам и не надо понимать, — раздраженно отозвался Дэвид. — Просто передайте ему бумаги. Хотя я и сам могу их отдать, прямо сейчас.
В ответ медсестра шире распахнула дверь, прижимая копии к пышной груди.
— Я передам. Только сообщите, зачем они?
— Скажите ему, они доказывают, что фермер не лгал. Всемирная выставка в Чикаго была в 1893 году. Печь «Терма-Кинг» в тот год стоила как раз пятьдесят четыре доллара. Объявление 1893 года это доказывает. У них было пятьдесят семь долларов, значит, еще три осталось бы, как и говорил
